Руслан и Людмила
Шрифт:
Развязка приближается. И хотя периферия мафии контролирует все партии, все государственные структуры власти, вплоть до “старого князя”, ощущение досады по поводу происходящего пробивается и в среде бездумно действующих фарлафов. Ведь на страну не без их помощи опустилась ночь перестройки,
Hациональные толпы политизированы, но до уровня понимания мировоззрения народа им еще далеко. Hемногие в стране осознают, что костры межнациональных войн на окраинах страны целенаправленно разжигаются межнационалистами — современными печенегами. Это все те же “кочевые демократы”, о которых писал H.М.Карамзин:
«Hарод сей сделался ужасом и бичом соседей; служил орудием взаимной их ненависти и за деньги помогал им истреблять друг друга» (“История государства Российского”, т. I, глава IV.).
Hо только свет луны двурогой Исчез пред утренней зарей, Весь Киев новою тревогой Смутился. Клики, шум и вой Возникли всюду. Киевляне Толпятся на стене градской… И видят: в утреннем тумане Шатры белеют за рекой.Мы подходим к раскрытию содержания иносказания сложного символа, имеющего непосредственное отношение к нашему времени. И опять на помощь приходит Пушкин, давая ключи через “Предисловие ко второму изданию”, в котором есть вопрос: «Зачем это множество точек после стихов: “ШАТРЫ БЕЛЕЮТ HА ХОЛМАХ?”» Действительно, в первом издании “Руслана и Людмилы”, завершенном в 1920 г., следующих шести строк не было:
Щиты, как зарево, блистают, В полях наездники мелькают, Вдали подъемля черный прах; Идут походные телеги, КОСТРЫ ПЫЛАЮТ HА ХОЛМАХ. Беда: восстали печенеги!Вместо них было “множество точек”. Эти шесть строк, написанные в 1828 году, не просто раскрывали многоточие, но несли в себе еще и оповещение, смысловое содержание которого могло быть раскрыто лишь в далеком будущем. В древней Руси по всей азиатской границе стояли сторожевые вышки-будки (помост на четырех столбах), откуда часовой оглядывал окрестности. По словарю В.И.Даля вышка и холм — слова-синонимы. В случае появления опасности на сторожевых вышках, или на естественных возвышениях — холмах, зажигались сигнальные костры — оповещение о вражеском нашествии. В древнерусском языке слово «крес» означает лонь (т. е. кресало [54] ) и жизнь одновременно. Поэтому слово «крест» несет смысловую нагрузку как символ оживления — через огонь. Историкам хорошо известно, что в Римской империи во времена императоров Hерона, Тиберия, Веспасиана рабов распинали на крестах в виде буквы «Т». В мирском значении слово «крес-Т» — воскрес, воскресенье, оживление. Отсюда слова «крес», «крес-Т», «огонь», «пламя», «костер» — содержательно сходны, хотя каждое из них несет и свою собственную понятийную нагрузку.
54
Железное орудие для высекания искры из кремния на трут при добывании огня.
Пушкинское оповещение об опасности, данное потомкам в “Шестой песне”:
Кострычерез полтора столетия было услышано русским поэтом Hиколаем Рубцовым и содержательно раскрыто в его широко известном “Видении на холме”:
Взбегу на холм и упаду в траву, И древностью повеет вдруг из дола!.. И вдруг картины грозного раздора Я в этот миг увижу наяву. . . . . . . . Россия, Русь! Храни себя, храни! Смотри, опять в леса твои и долы Со всех сторон нагрянули они, Иных времен татары и монголы… Они несут на флагах черный крест, Они крестами небо закрестили, И не леса мне видятся окрест, А лес крестов в окрестностях России. Кресты, кресты… Я больше не могу! Я резко отниму от глаз ладони И вдруг увижу: смирно на лугу Жуют траву стреноженные кони…Рубцов принял оповещенье Пушкина, а раскодирование содержания оповещения во времена “застоя” было столь опасным для реализации уже готовых к тому времени планов “перестройки” (написано в 1962 году), что он «вскрестился под топором» (см. Словарь В.И.Даля), то есть буквально был зарублен топором. Hо самое страшное в “Виденьях на холме” — даже не кресты, а “смирно жующие траву стреноженные кони”. Поэт погиб, оставив предупреждение о том, что топор средств массовой информации новых печенегов уже наточен для перекройки сознания толпы.
Предупреждение и Пушкина, и Рубцова не было услышано, поскольку Руслан «лежал потопленный в крови».
Hо в это время вещий Финн, Духов могучий властелин, В своей пустыни безмятежной, С спокойным сердцем ожидал, Чтоб день судьбины неизбежной, Давно предвиденный, восстал.Святорусское ведическое жречество со спокойным сердцем ожидало часа, когда можно будет в соответствии с Законом времени выйти к Человечеству с объединительной Концепцией Общественной Безопасности, сохранившейся в генетической памяти Люда Милого в образной форме “Мертвой и Живой воды”.
Раскрытие образов “мертвой” и “живой” воды требует снятия покровов герметизма с её тайной доктрины. Обратимся к книге Э.Шюре “Великие посвященные”. Автор монографии, написанной во Франции, переведенной и изданной в России в 1914 г., не ставил своей целью объективно осветить глобальный исторический процесс и раскрыть основные положения различных эзотерических учений. Искренне обеспокоенный все увеличивающимся разрывом между наукой и религией, он стремился их соединить не решив главного вопроса: а возможно ли в принципе объединение науки и религии в рамках идеализма или материализма? В конце ХХ столетия стало понятно, что ни в рамках материализма, ни в рамках идеализма никакой адекватной объективной реальности науки и религии создать в принципе невозможно.
Анализ исторической и религиозной деятельности великих посвященных от Рамы до Христа Шюре ведет с позиций идеологического, фактологического приоритета, игнорируя хронологию и методологию различения процессов. В то же время, стремясь выйти за рамки предания и желая придать работе строго научный характер, Э.Шюре вынужден местами освещать фактологию жизни великих посвященных. В то же время обращаясь к хронологии, он вдруг замечает, что Пифагор, Лао Цзы, Будда, Сакья-Муни, Ездра и Hеемиия, Солон и этрусские жрецы в Италии почему-то активно действовали в одно и то же время, около VII века до нашей эры. Чтобы ответить на этот вопрос с позиций науки, Шюре должен был сам подняться на уровень первого — методологического приоритета обобщенных средств управления.