Русланчик
Шрифт:
–
Да вот подумал, что вы скоро уйдете и что-то взгрустнулось, – признался Русланчик.
–
Да нет, что ты! Я не собираюсь никуда, ведь мы с тобой договорились провести вечер. Нам же есть о чем порассказать друг-другу? Так что не грусти, а давай ка лучше снимай свою куртку.
И вот тут-то вдруг Русланчик осознал, о чем он раньше и не подумал, что под курткой то у него был только свитер из толстого индийского мохера. Такие свитера появились в начале перестройки и были в те времена очень популярны. Тогда в них добрая половина города щеголяла. Но сейчас этот свитер из разлохмаченной шерсти, да еще заправленный для тепла в джинсы из дешевого материала выглядел весьма нелепо, как– то пошло, да и состояние его оставляло желать лучшего. Свитер за долгие годы непрерывной носки растянулся, скатался и весь был облеплен шерстяными шариками, а на локтях и вовсе протерся. Джинсы тоже выглядели не лучше, с вытянутыми коленями и не первой свежести. «Как же я в таком виде то? – мелькнуло в голове у Русланчика – А все-равно переодеться то не во что, нет ведь ничего больше. Хотя можно было бы хотя бы джинсы постирать, да и рубашку вместо свитера надеть. Что же это мне в голову то не пришло раньше? –
– Простите, Альбина Петровна, что я в таком виде. После института не успел домой забежать переодеться, – соврал Русланчик.
– Не конфузься, ничего страшного, выше нос! – подбодрила его Альбина, – пойдем за столик.
– А вы великолепно выглядите. Знаете, утром, когда я вас увидел, я прямо обалдел – вы такая красивая были! А теперь еще красивее стали! Вам очень идет это платье, – польстил своей бывшей учительнице Русланчик, как это он не раз проделывал в школе, отвешивая ей комплименты по поводу ее замечательной манеры преподавания языка, который он так толком и не освоил.
Альбина действительно выглядела великолепно. Вечернее платье из темного синего бархата было с большим декольте, которое очень выгодно подчёркивало ее грудь. «Размер третий, – подумал Русланчик, – интересно, как это ей удалось? Не уж-то операцию сделала?» Спина была оголена практически до самой поясницы, так что был виден верхний край впадинки между ягодицами, что заставило Русланчика задуматься о наличии под платьем нижнего белья. На шее у Альбины красовалось бриллиантовое колье, подчёркивая ее изящество, в ушах были серьги с такими же бриллиантами, а на пальце бриллиантовый перстень, явно из одного гарнитура. «Все-таки что за метаморфозы с ней произошли?» – мучился вопросом Русланчик. Они сели за столик, официант подал меню.
– Если ты не возражаешь, предлагаю отметить нашу встречу, – предложила Альбина. – Как ты относишься к красному вину?
– Да нормально, только я не очень хорошо разбираюсь в винах.
– Ничего страшного, я знаю очень неплохое вино, которое всегда здесь заказываю. Его прямо из Грузии привозят. «Принесите пожалуйста графин вашего домашнего красного, пару Цезарей, соленья и две порции шашлыка. Да, и Боржоми пожалуйста», – попросила она официанта. Да расслабься ты, что ты как на иголках весь, – это уже Русланчику.
–Да вы такая красивая, Альбина Петровна, а я по сравнению с вами…
– Что за глупости! За то ты моложе на целых десять лет, а я уже старая, – пококетничала Альбина.
– Да что вы! Вы молодая! Вы, вы самая, – запинаясь начал Русланчик, но сбился и замолчал.
– Что самая?
– Самая красивая.
– Да нет, я не красивая. Выгляжу хорошо – это правда, знаю, а вот красоты никакой нет, просто выгляжу ухоженной и уверенной. А ведь была действительно уродиной закомплексованной. Сейчас вспоминаю иногда или фотографии старые смотрю – ужас берет. Ну да современная медицина творит чудеса, были бы деньги. Видишь, как мне фигуру перекроили – смотрю на себя и не узнаю.
– Вы очень красивая, Альбина Петровна, очень!
– Да ладно, врать то! Давай ка оставим в покое мою внешность. Ты то как? В педагогическом, как и собирался?
– Да, а куда бы я подался тогда с моими оценками? Доучиваюсь, а потом что делать не знаю. А как вам удалось так все поменять?
– А это, друг мой, называется судьбой. Есть у меня сестра двоюродная, сначала она мне была как ведьма из сказки, а потом обернулась вдруг доброй феей.
– Это как?
– Несколько лет назад пригласила она меня, наверное, из жалости, на богемную тусовку. Ну там всякие начинающие художники, писатели, артисты и прочие представители так называемой светской интеллигенции. Познакомилась я этой вечеринке с одним человеком. Молодым писателем представился. Разговорились. «Чем вы занимаетесь», – спрашивает. «В школе английский язык преподаю», – отвечаю. «А что заканчивали?» «ИнЯз, Универ, английская литература». «А любите ли вы Моэма?» «Да». «Я, представляете, обожаю Моэма, читаю в подлиннике и не перестаю удивляться, как богат его язык, как тонко он описывает характеры, как остро подмечает поведенческие аспекты». Ну и далее в таком стиле. Я уши то и развесила. Ну как же! Не часто встретишь знатока литературы. «А нет ли у вас дома, – спрашивает, – Моэма в оригинале?» «Как же не быть, есть». «Вот если бы вы как-нибудь смогли бы мне одолжить «The Human bondage» почитать, я бы был вам бесконечно признателен. А вы далеко живете?» «Да нет, совсем не далеко, на Фонтанке, полчаса пешком». Дальше он проехал мне по ушам как я ему нравлюсь, что мол я редкое сочетание женской обаятельности и интеллекта, что не всем мужчинам дано оценить истинную женскую красоту, которой я якобы была наделена от природы, что если бы он только мог надеяться, и так далее. Ну как я могла не поверить, когда так хотелось быть обманутой! Ты уже взрослый, и я, наверное, могу тебе сказать, что несмотря на то, что тогда мне было почти 27 лет, я была еще девственницей, да что там девственницей, я и не целовалась то еще не разу ни с кем! А так хотелось быть любимой! Ну и потеряла я голову. «А давайте сейчас убежим отсюда, прогуляемся, ко мне зайдем, я вам книгу одолжу. Чего ждать то следующего случая», – предложила я. Очень боялась, что не согласится, аж сердце, как сейчас помню, зашлось от волнения. «С удовольствием, Альбиночка!», – ответил он – «а выпить у вас дома найдется?» «Вообще то нет, но ведь можно купить по дороге». «Вот и отлично, уходим тихо, по английский». И мы ушли. По дороге он мне рассказывал, что написал несколько рассказов и, ни то роман, ни то повесть, но его не печатают, но он все-равно продолжает писать и верит, что рано или поздно непременно напечатают. Но пока, поскольку все время он посвящает творчеству, которое не приносит дохода, то временно он на мели, поэтому будет признателен, если я куплю в магазине пару бутылок красного сухого, а он потом непременно все вернет. Мы зашли в магазин по дороге, он выбрал вино, я оплатила, и мы отправились ко мне. Будучи в сильно возбужденном состоянии он мне опять плел про красоту для истинных ценителей, про то что мужчины идиоты, коли никто не увидел во мне красавицу, а я слушала, и, хотя и понимала, что все это чушь, и что я обыкновенная уродина, но все-равно было как-то приятно, и его лесть располагала к нему. А дальше было все как в дешевом кино. Не успели мы войти в квартиру, как он страстно поцеловал меня
Русланчик сидел разинув рот с совершенно идиотским выражение лица, обалдев от такой откровенности своей бывшей учительницы.
– Тебя шокировал мой рассказ? Перестань, ты уже взрослый, и не будь ханжой. Отношения мужчины и женщины на девяносто процентов состоят из секса, и только на десять из всего остального. Будь твой партнер хоть кладезем всей вселенской мудрости и эрудированности, но если у тебя к нему нет влечения – отношения обречены, по крайней мере в молодости. Потом, с возрастом, наверное, все же меняется что-то, ведь живут многие вместе до старости, но это видимо те, кто в молодости испытывали друг к другу непреодолимое влечение и вместе с возрастом перешли за определенный барьер. Но сначала точно секс определяет все. Давай ка выпьем за молодость и безрассудство.
Русланчик налил по полфужера, поднял свой кверху и сказал: «За вас, Альбина Петровна». Они выпили, и Альбина продолжила рассказ.
– Я была на седьмом небе. Я сама предложила ему остаться, если конечно ему было не обременительно вот так сразу поселиться у мало знакомой женщины. «Да, теперь уже женщины» – помню пришло мне в голову и как-то стало радостно. Конечно он согласился. Всю неделю все свободное время мы проводили в постели – так мне хотелось отыграться за все потерянные годы. Но и ему это было явно не в тягость. А через неделю он внезапно исчез. Утром я пошла в школу. А когда вернулась в обед, его уже не было. Сначала я подумала, что он вышел в магазин, или по делам, но когда обнаружила, что вместе с ним пропала шкатулка с деньгами, то поняла, что он уже не вернется. Я разыскивала его через сестру, но ни она, ни ее друзья о нем ничего не знали, и как выяснилось, в тот вечер он был на их тусовке впервые. Кто его привел, как его звали и вообще кто он – никто не имел ни малейшего понятия. Я даже в милицию не могла пойти, потому что за неделю так и не узнала его фамилии. Что меня меньше всего интересовало тогда, так это его фамилия. Имя я знала, но одного имени мало чтобы разыскивать человека, да и не уверена я была, что имя настоящее. А еще через месяц я поняла, что залетела, и еще через восемь месяцев родила Свету. Ну, ты знаешь, я ни о чем не жалею. Какой бы он ни был, он открыл мне жизнь с другой стороны. Это с ним я поняла, какое это удовольствие быть с мужчиной, как это здорово быть желанной, хотя бы и на словах, и тогда я решила, что это стоит того, чтобы пытаться что-то изменить в своей жизни. А сестра чувствовала себя виноватой передо мной за то, что так все вышло, хотя ее то вины вовсе здесь не было. Помогала деньгами, ведь растить ребенка одной на зарплату школьного учителя тяжело, оплатила медицинскую страховку и ребенку и мне. Ей это, впрочем, ничего не стоило – муж у нее уже тогда работал в мэрии в ранге заместителя мэра. А года три назад она предложила мне бросить работу в школе и перейти на работу в мэрию на должность личного помощника председателя комитета по внешним связям. Муж устроит, ведь я владею не только английским, но и немецким, да и образование у меня университетское, а мэр, как известно, профессор из Универа и любит, чтобы на ключевых постах в его команде были люди с университетским образованием. Так что опасаться, что мою кандидатуру не утвердят не приходилось. Я, конечно же согласилась не раздумывая. Это был реальный шанс навсегда покончить с безденежьем и вырваться из рутины. Так я стала личным помощником председателя комитета. Комитет этот помимо культурных связей отвечал за налаживание каналов поставок продуктов питания и промышленных товаров в обмен на экспорт сырья. Не буду отягощать твое сознание излишними деталями, ты и так выглядишь слегка обалдевшим, скажу только, что работа стала приносить немалый доход практически с первых же дней. Заработав первые приличные деньги, я решила их потратить на то чтобы сконструировать себе новую фигуру. Я обратилась в лучшую швейцарскую клинику. Мне назначили курс гормональных, прем которых через год практически ликвидировал ошибки наших врачей пятнадцатилетней давности. Затем еще пару корректирующих пластических операций – и у меня новая фигура, которую ты можешь сейчас лицезреть. Еще через год моего шефа перевели на новую должность в Москву, а меня назначили на его место. Так что теперь я – председатель комитета по внешним связям, с большими связями, прости уж за каламбур, с кабинетом в Смольном и служебным автомобилем с персональным водителем. Вот, в общем, вкратце, такая вот история. Наливай-ка еще по бокалу – выпьем за тебя. И давай-ка подумаем, что можно для тебя сделать.
Назвать Алину глупой было нельзя. Лесть она умела распознавать за версту, и, конечно же понимала, что в школе Русланчик тянулся к ней не из-за любви к английскому языку, который давался ему с трудом, а видимо потому, что чувствовал в ней товарища по несчастью. Но как-то особенно дороги были ей именно эти воспоминания из поры ее работы в школе, а Русланчик был их единственным носителем, и то ли вино так умиротворяюще подействовало на Альбину, то ли ее природная сентиментальность, о которой при необходимости она умела забывать, превращаясь в жесткого и холодного руководителя, но ей действительно захотелось что-то для него сделать, чтобы переменить его судьбу. Стать демиургом, творцом! Свою судьбу она уже сотворила – самое время заняться чей-то еще. «Он, конечно, выглядит не очень, – оценивающе посмотрела она на Русланчика, – но если его причесать, кожу привести в порядок и приодеть – будет вполне прилично. Все это, конечно, можно сделать, но неплохо было бы его пристроить на работу, вот куда? Вопрос. Надо подумать».
–Если ты готов перейти на вечерний, то можно тебя к нам пристроить, – вслух стала рассуждать Альбина. – Определим тебя в комитет по науке, поучишься, поднатаскаешься, а после окончания института и серьезное место получишь. Учиться на дневном ты не сможешь, но на вечернем, или на заочном – запросто. Кстати, тогда можно было бы тебя и в Финэк перевести – связи у меня есть – на вечерний, и много предметов досдавать не придется. Надо подумать об этом. Я бы тебя к себе взяла, да ты ведь английский так и не выучил, – с улыбкой и очень мягко, чтобы ненароком не обидеть его, сказала Альбина. – А у нас без этого нельзя. Поэтому пойдешь в комитет по науке. Хотя, может ты не хочешь?