Русская Америка: Открыть и продать!
Шрифт:
Но странно — в РБС восемнадцатилетний Биллингс представлен как «помощник астронома» (на «Дискавери» астрономом был опытный сорокалетний Уильям Бейли, имевший слугу Джона Летта). А в списке, составленном Биглехолом, Биллингс — просто матрос (без указания, что он еще и чей-то помощник, хотя Биглехол каждый раз помечает: «помощник штурмана», «помощник канонира», «помощник хирурга», «помощник боцмана», «помощник плотника», «помощник оружейника»).
Далее… Бейли числился сверхштатным, и как у него мог быть в помощниках строевой матрос — непонятно. Особые знания? Но Биллингс был
К тому же трудно представить, чтобы в сложное и дальнее плавание всего лишь астроному Бейли было позволено взять с собой слугу, только и умеющего что чистить камзолы и подавать кофе в постель. Логичнее предположить, что Джон Летт как раз и был у Бейли помощником. А Биллингс просто представлялся позднее «помощником астронома» тем, кто с обстоятельствами плавания знаком не был.
Такое предположение о функциях Летта тем более правомерно, что персональные «списочные» слуги были в экспедиции лишь у астронома, но при этом за ним кроме Летта числился «слугой» ботаник экспедиции Дэвид Нельсон. Впрочем, не исключено, что ученым «титулом» Биллингса представляли только нам, русским.
На двух кораблях у Кука было на две сотни участников плавания примерно сорок матросов на «Резолюшн» и два с половиной десятка — на «Дискавери», в возрасте от 18 до 41 года, а также около трех десятков мидшипменов — нечто вроде штурманских учеников или наших гардемарин — от 15 до 22 лет (среди них были известный нам Джордж Ванкувер, впоследствии исследователь северозападного побережья Северной Америки, и будущий офицер русского флота Джемс Тревенен, погибший тридцати лет в 1790 году под Выборгом во время Русско-шведской войны).
В этой молодой по преимуществу компании у восемнадцатилетнего Биллингса не могло быть каких-то преимуществ и привилегий, и вряд ли он в условиях плавания и в положении простого матроса (даже не мидшипмена) очень уж повысил свой уровень чисто офицерских знаний (штурманское дело, гидрография, управление кораблем)…
Корабли Кука (уже без капитанов Кука и Кларка) вернулись домой в 1780 году. А в 1783 году Биллингса принимают в русский флот с чином мичмана, через год производят в лейтенанты, а еще через год в чине капитан-поручика (капитан-лейтенанта) он назначается начальником секретной Северо-Восточной географической и астрономической экспедиции. Карьера настолько же быстрая, насколько и плохо объяснимая даже для англичанина на русской морской службе. Тот же Тревенен так не преуспел, хотя был и явно опытнее Биллингса…
В состав экспедиции кроме капитан-лейтенанта Иосифа Биллингса были определены лейтенанты Роберт Галл, Гаврила Сарычев и Крестьян (Христиан) Беринг, штурманы Антон Батаков и Сергей Бронников, подштурман Иван Кондратов, «шхипер» Афанасий Баков, «подшхипер» Александр Мараков, а всего —141 человек, включая 5 геодезии унтер-офицеров, 4 музыкантов, 22 казака, определенных «в егери», 49 казаков — «в матросы» и 9 «Охотского порта матросов»…
Экспедиция официально имела задачи «определения степеней долготы и широты устья реки Колымы, положения на карту берегов всего Чукотского Носа до мыса Восточного, також многих островов в Восточном океане, к американским берегам простирающихся, и совершенного познания морей между матерою землею Иркутской губернии и противоположенными берегами Америки».
Были у нее и другие — менее афишируемые
Однако непонятно — откуда у парня, рано ушедшего в море матросом (не мог же Кук брать в дальний поход новичка), служившего матросом и не имеющего средств на образование, вдруг за три года появились познания в навигации, геодезии, картографии, астрономии, да еще и гидрографии?
Выходило, что в лице Биллингса Россия получала прямо-таки миддлсекского Ломоносова! А экспедиция под его руководством должна была совершать просто-таки научные чудеса…
Как Биллингс справился со своими задачами по экспедиции — это рассказ отдельный. А сразу надо сообщить, что, всего лишь достигнув устья Колымы, Биллингс, согласно полученным им в русской столице инструкциям, «объявил себе чин» капитана 2 ранга, а когда он через год всего лишь подошел в берегам Аляски, в виду мыса Ильи он объявил себе уже чин капитана 1 ранга. Подобное тогда иногда практиковалось. И на огромном удалении тех, кто отличает от тех, кого надо отличить, такой вариант повышения в чинах был не так уж и плох. Однако случай Биллингса можно считать в истории наших восточных экспедиций, пожалуй, беспрецедентным!
И это при том — скажу это, забегая вперед, — что Биллингс в экспедиции ничем выдающимся себя не проявил: всеми успехами она оказалась обязана Гавриилу Андреевичу Сарычеву и другим ее русским участникам.
Так в чем был секрет Биллингса?
Как мне представляется, дело было в том, что принят он был в русскую службу по рекомендации «российского министра в Лондоне» графа Воронцова.
Я не склонен утверждать, что Воронцов был в чистом виде тем, что сейчас называют «агент влияния»… Но Англию он любил, пожалуй, побольше, чем Россию (он в ней и остаток дней своих прожил, и умер там, и похоронен там). И пересечение судеб англичанина Биллингса и англомана Воронцова вряд ли было случайным. И вряд ли как Воронцов, так и сам Биллингс были тут инициаторами знакомства.
Воронцов осуждал русскую борьбу против английского владычества на морях и вообще блюл английские интересы получше русских. Историки ставят ему в заслугу то, что он-де изобретательно удержал правительство Питта-младшего от объявления войны России в 1791 году, когда Екатерина отвергла ультиматум Питта с требованием отказаться от русских приобретений после Русско-турецкой войны.
Но, сдается мне, что не мир тут России он обеспечивал, а выгоды себе и ему подобным от торговли с Англией да плюс — уже в ближней перспективе — суворовские штыки для английской коалиции против революционной Франции (которую Воронцов терпеть не мог).
Кстати, о Суворове… Возможно, кто-то из читателей меня и ругнет за очередное отступление от прямой темы, но, с одной стороны, очень уж некоторые моменты, связывающие Воронцова и Суворова, ярко иллюстрируют суть русско-английской «дружбы». С другой же стороны, они просто интересны сами по себе, и поэтому я о них читателю в скобках все же сообщу — коль уж к слову пришлось…
Так вот, когда Александр наш свет-Васильич уже совершал антинаполеоновские подвиги во имя русской славы и интересов английской короны, Лондон бросал в его честь и чепчики, и треуголки, и чуть ли не самую эту корону…