Русская армия и флот в XIX веке
Шрифт:
Почти одновременно по частной инициативе М. Н. Муравьева возникло московское училище. Сначала это училище называлось «Обществом математиков», президентом которого стал генерал Н. Н. Муравьев. Эти школы просуществовали до Отечественной войны 1812 г. Во время войны преподаватели и слушатели их занимали в армиях основные штабные должности. Вновь эти школы возродились по окончании войн с наполеоновской Францией. Московское «Общество математиков» стало называться «Московским училищем для колонновожатых», но существовало оно на средства генерала Н. Н. Муравьева. Училище просуществовало восемь лет и подготовило 180 штабных офицеров, из них в свиту было направлено 127 чел. и в войска 11 чел. [408]
408
П. В. Петров. Главное
Петербургское училище возродилось в 1823 г. по инициативе генерала К. Ф. Толя. Московская школа была закрыта и влита в его состав. Но Петербургская школа просуществовала всего два года. Возродились также временные штабные школы в войсках. В период с 1818 по 1821 г. было представлено из войск три проекта, из которых наибольший интерес представляет предложение начальника штаба 2-й армии генерала П. Д. Киселева о создании военных лицеев [409] . Но все эти проекты не были реализованы. Для удовлетворения потребностей польских частей в Варшаве была учреждена Аппликационная школа, предназначенная для подготовки офицеров в строевые части и на штабные должности [410] .
409
Ф. А. Леев. Дореформенная армия. — «Вестник всемирной истории», 1901, № 11, стр. 104.
410
«Столетие Военного министерства», т. Х, ч. 1, стр. 101.
Таким образом, в начале XIX в. ставился вопрос о подготовке общевойсковых офицеров высшей квалификации, но ни одно из созданных учебных заведений не стало высшей военной школой.
Накануне Отечественной войны 1812 г. Военное министерство вплотную занялось постановкой штабной службы. Начальник свиты кн. П. Волконский, изучив состояние квартирмейстерской части за рубежом, приступил к ее реорганизации. Под его руководством было разработано «Руководство к отправлению службы чиновниками дивизионного Генерального штаба», в котором впервые были четко определены как роль штаба, так и его функции. Вслед за этим в 1812 г. было издано «Учреждение для Большой действующей армии», согласно которому штабы дивизий, корпусов и армий составляли «одно общее управление, являясь орудиями, помощью которых власть главнокомандующих, корпусных и дивизионных начальников приводилась в действие во всех подробностях» [411] .
411
ПСЗ (I), т. XXXII, № 24975.
Во время Отечественной войны 1812 г. штабы действующих армий пополнились выпускниками школ колонновожатых и прогрессивно настроенными немецкими офицерами, вступившими в русскую службу после разгрома Германии Наполеоном. Среди них выделялись русские офицеры Н. Раевский, Н. Н. Муравьев, И. П. Липранди, К. Ф. Толь, А. Щербинин, а среди немецких — К. Клаузевиц. В ходе войны 1813–1815 гг. русские офицеры занимали руководящие посты в союзной армии.
Следует отметить, что именно штабы 1-й и 2-й армий после возвращения из заграничных походов стали местом сосредоточения вольнолюбиво настроенных офицеров.
После разгрома движения декабристов Николай I принялся за «очищение» армии от «опасных элементов». Из армии было удалено почти все прогрессивно настроенное офицерство.
Однако роль штабов как органов управления становилась все более важной, а потому вопрос о подготовке кадров для них продолжал привлекать внимание. К этому времени в ряде европейских стран уже были открыты высшие военно-учебные заведения. В Англии штабная школа (Staff College) была создана в начале XIX в. Во Франции высшую штабную школу организовал в 1818 г. Сен-Сир. К этому же времени относится создание высшей королевской школы (Kriegs Schule) в Австрии. В Пруссии существовавшая со времен Фридриха II Рыцарская академия в 1822 г. была преобразована в Королевскую академию (Allgemeine Kriegs Schule) [412] .
412
Н. Медем. Очерк военно-учебных заведений во франции. СПб., 1869; он же. Описание военно-учебных заведений Пруссии. СПб., 1851.
В России же к вопросу создания высшей военной школы подошли лишь в начале 30-х годов XIX в.
Инициаторами предложения явились генерал-лейтенант А. И. Хатов и генерал-лейтенант А. Жомини [413] .
413
Генерал А. Жомини перешел на службу в русскую армию в 1813 г.
414
ЦГВИА, ф. ВУА, д. 17891.
Академия учреждалась «для образования офицеров к службе Генерального штаба» и «для вящего распространения знаний в армии» [415] . Следовательно, высшая школа не рассматривалась как узкоспециальное учебное заведение. Идея предоставления русским офицерам Генерального штаба широкого образования отличала русскую академию от ряда иностранных. В академию могли быть приняты только офицеры-дворяне, выдержавшие установленные экзамены. На первое время число принимаемых было установлено в 25 чел. Возглавил академию генерал И. О. Сухозанет, отличавшийся педантичностью и далекий от науки. Николай I предпочел эту кандидатуру более образованному и зарекомендовавшему себя в науке генералу Хатову.
415
«Устав Военной академии». СПб., 1832, стр. 1.
Обращаясь однажды к слушателям академии. Сухозанет заявил: «Сама наука в военном деле не более, как пуговица к мундиру; мундир без пуговицы нельзя надеть, но пуговица не составляет всего мундира» [416] . Царь был в восторге от этой фразы и благодарил начальника академии за строгость.
В соответствии с учебным планом в академии должны были преподаваться предметы, обеспечивавшие знание основ военного дела в целом и штабной работы в особенности. Курс обучения был рассчитан на 2 года. В летнее время офицеры теоретического класса несли лагерную службу вместе с частями Петербургского гарнизона, а офицеры практического класса занимались топографическими съемками, разбивкой лагерей, составлением обозрений и участвовали в маневрах, проводимых в Царскосельском лагере.
416
Н. Глиноецкий. Исторический очерк Николаевской академии Генерального штаба. СПб., 1882, стр. 106.
Главными предметами учебного плана были тактика и стратегия. Под тактикой подразумевалось «искусство образовать войска и посредством оных приводить в исполнение соображения стратегии, которая, в свою очередь, есть искусство устремлять наивыгоднейшим образом к достижению цели войны». Сначала курс тактики подразделялся на начальную и высшую, но вскоре было признано, что в задачу стратегии должно войти лишь изучение основ высшей тактики. Увлечение стратегией продолжалось недолго. В 40-е годы снова вернулись к прежнему делению курсов. Было установлено, что основанием преподавания начальной тактики должны стать строевые уставы, поскольку академия «должна приготовлять не столько ученых, сколько… офицеров для службы в войсках».
Стратегия предусматривала освещение систем известных военных теоретиков, при этом ни одна из этих систем не признавалась полностью приемлемой. Исходным пунктом курса было то, что «постоянных и безусловных правил для действий нет, и сама стратегия состоит из исследования элементов и средств и в оценке их влияния на ход войны». Генерал Медем, читавший этот курс, учил, что «никакая теория не может выучить искусству вести войны», она лишь может подготовить к этому.
Большое место занимала военная история, которая дополнялась курсом военной литературы. В учебный план входили также военная география и статистика, геодезия и топография, дополняемые черчением и съемкой. Остальные предметы занимали в учебном плане подчиненное положение.