Русская десятка (Новейшая история страны в 9, 5 биографиях)
Шрифт:
Уже в 1994-м братьям Черным пришлось бежать из страны и осесть в Израиле. Их наследие начали прибирать к рукам совсем другие люди. Сперва место TWG попробовала занять тоже иностранная структура AIOC. Летом 1995 года главный представитель AIOC в России Феликс Львов собирался слетать в Швейцарию. Он приехал в аэропорт «Шереметьево-2», прошел таможенный и паспортный контроль и ждал вызова на рейс. К нему подошли двое, показали удостоверения и предложили на минутку отойти. Несколько дней спустя мужчина, ждавший автобус на остановке неподалеку от аэропорта, отошел пописать в кусты и обнаружил там разлагающийся труп Львова. Лезть после
То же самое происходило по всей стране. Войны велись вокруг каждого из гигантов советской промышленности. Директоров заводов отстреливали дюжинами. А хозяевами промышленности становились люди, еще вчера крутившие наперстки на рынке.
В конце 1980-х все понимали, что жить так, как раньше, больше нельзя, невыносимо, нет сил, и пусть будет что угодно, лишь бы не советская власть. Но всего через несколько лет вдруг выяснилось, что и новые правила, это тоже совсем не здорово.
До перестройки в стране была всего одна сила: четырехмиллионная армия советских бюрократов. Внутри нее могли существовать различные группы, которые могли даже враждовать между собой. Но сути дела это не меняло – единый центр отдавал приказы, и не было силы, способной его ослушаться.
К концу 1980-х все поменялось. Единая бюрократия раскололась на несколько враждующих кланов. В бывших советских республиках власть теперь была своя, в каждом большом субъекте России – своя. Директора заводов боролись с министерствами, банкиры боролись с директорами заводов. Всего за несколько лет картина стала удивительно пестрой. И это было, скорее, хорошо. Потому что, когда вся власть сосредоточена в одних руках, это называется диктатура, а если распределена между многими силами – это и есть демократия.
К середине 1990-х борющихся сил в России было уже очень много. Но русских такая демократия не радовала, а пугала. Впервые в истории России чиновники не были полными хозяевами положения. Да вот только от власти их оттерли не политики нового образца, не высоколобые интеллектуалы и не общественные организации – а лысые пацаны с набитыми кулаками.
Впрочем, в регионах люди были рады и этому. После предыдущего беспредела появление братвы воспринималось как избавление от тягостного кошмара. Когда от иностранных жуликов бизнес переходил к местным ребятам, бабки хоть и утекали за границу, но все же не в таком объеме, как раньше. Бандиты строили себе коттеджи – и платили деньги строителям. Они открывали найт-клабы и казино – но иногда и столовые для стариков. Бритоголовые спортсмены начинали дружить с местной властью, покупали местные газеты и телеканалы – и население видело, что наконец-то появились люди, способные хоть что-то противопоставить царящему беспределу.
Города в Сибири маленькие. Все всех знают. И любой местный там был «своим», а любой приезжий – «чужаком». Дочери генералов милиции выходили замуж за городских «смотрящих», а молодые милиционеры ходили в те же самые качалки, что и их приятели-бандюки. Это для московских начальников братва была криминалом, с которым нужно бороться. На Урале и в Сибири местных бандитов воспринимали просто как силу, которая не пустит в город чужих. Защитит родной завод, построенный дедами, и наведет порядок.
Странно ли, что очень скоро в мэры провинциальных городов стали выдвигаться неприятные люди с поломанными
А еще помимо иностранных жуликов и местных бандитов за сибирские промышленные предприятия в те же годы боролась и третья сила – московские банкиры. К середине 1990-х несколько столичных финансовых империй достигли уже такого могущества, что готовы были скупать бывшую советскую собственность целыми областями. Активнее других этим занимался холдинг «Интеррос», возглавляемый Владимиром Потаниным.
Годы шли. Из молодого экономиста Потанин давно превратился в одного из самых состоятельных людей России. Разбогатеть удалось и его компаньонам, институтским приятелям Прохорову и Хлопонину. Если теперь газеты упоминали их фамилии, то непременно с добавлением множества титулов – генеральный директор того да председатель совета директоров сего. На протяжении всех 1990-х их карьеры развивались почти параллельно, а потом Прохоров с головой ушел в бизнес, а Хлопонин решил перейти на государственную службу.
В 2001-м он был избран главой администрации Таймырского автономного округа. Таймыр – далекая, холодная, безжизненная и ничем не интересная территория. За исключением того, что именно на Таймыре располагались все производственные мощности холдинга «Интеррос». До тех пор пока власть над этим далеким полуостровом находилась в чужих руках, положение столичных банкиров совсем уж прочным считаться не могло.
А власть над далекими территориями тогда находилась черт знает в чьих руках. Получив контроль над промышленными гигантами, местная братва толпами поперла в государственные структуры. На парламентских выборах 1995 года пятая часть кандидатов в депутаты имела криминальное прошлое. В предвыборных списках значилось до шестидесяти лидеров организованных преступных группировок. За время работы этой думы были убиты три депутата и десять их помощников. Один депутат (Сергей Скорочкин) прославился тем, что лично застрелил в своем округе двух человек.
К концу 1990-х регионы превратились в неподконтрольные Москве удельные княжества. Власть пыталась с этим бороться. Если мэром города выбирался совсем уж откровенный бандит, его президентским указом снимали и отправляли в тюрьму. Но победить эту тенденцию было невозможно. Наученные горьким опытом сибиряки не желали подчиняться московским кандидатам. Пусть лучше будет бандит – зато свой.
И тогда с начала 2000-х годов свои кандидатуры на посты губернаторов стали выдвигать сами московские финансисты. «Может быть, хоть так удастся что-то изменить», – объясняли они интересующимся журналистам. На должности таймырского головы Хлопонин пробыл всего год, а потом ушел на повышение. Осенью 2002-го он стал губернатором самого крупного в стране Красноярского края.
Дети советских чиновников давно превратились в первых русских миллионеров. Но от этого они совсем не перестали быть детьми именно советских, и именно чиновников. Если это было нужно для пользы дела, любой из них мог быстренько натянуть серый чиновничий пиджак и занять место в правительстве. Это было что-то вроде генетической памяти: дети актеров никогда не комплексуют выходя на сцену, дети спортсменов без проблем становятся чемпионами, ну, а дети чиновников способны с закрытыми глазами руководить регионом. Ничего сложного в этом нет, ведь каждый из них в детстве видел, как это делает папа.