Русская Доктрина
Шрифт:
А вот право на жизнь народу наш закон не гарантирует, поскольку здесь неизбежно встает вопрос о власти как о гаранте или нарушителе этого права. И в этой критической точке вся внешне красивая демократическая риторика лопается как мыльный пузырь, выдавая полное отступление власти от традиций российской государственности, которая всегда имела патерналистский в отношении народа характер. Независимо от формы правления, будь то автократия (власть царя) или идеократия (власть идеологической элиты), сильный руководитель, вождь страны воспринимался у нас как отец нации, который обеспечивал безопасность народа, сродни тому, как отец защищает семью. В России отступление власти от ее традиционных патерналистских обязанностей означает демонтаж государственности и обречение народа на уничтожение вследствие социальной
2. Особенности современной войны
Целью любой войны является захват власти, ликвидация оборонного и демографического потенциалов противника. В наши дни агрессор достигает этой цели разными средствами и поэтапно. Первый период – скрытая агрессия, когда он действует через подчиненную ему и приведенную им к власти компрадорскую элиту. Если результат не устраивает агрессора, и жертва, несмотря ни на что, сохраняет признаки жизни и способность к сопротивлению, может потребоваться еще один более радикальный этап в форме “бархатной революции” или вооруженной агрессии, после которых приходит оккупационный режим, могильщик государства и народа.
Эти и другие обстоятельства принципиально меняют картину войны и все ее содержание.
Современная война имеет свои особенности, которые следует учитывать при планировании обороны.
Ее характерными чертами являются глобальность, тотальность, сетевой характер и широкое использование невооруженных средств.
1) Глобальность
Глобальность современной войны связана с ее масштабом, ее распространением на весь мир и вовлеченностью в нее всех государств. Глобальная война против терроризма, которую ведут Соединенные Штаты, неизбежно втягивает в себя все государства. Во-первых, потому что президент Буш своим заявлением, сделанным сразу же после 11 сентября – “или вы с нами, или вы с террористами” – по сути, расколол весь мир на две противостоящие друг другу группировки. Третьего здесь не предусматривается. Если кто-то оказывается не на стороне США, он автоматически приравнивается этой страной к террористам и становится потенциальной жертвой вооруженной или невооруженной агрессии.
И, во-вторых, глобальный характер современной войны связан еще и с тем, что субъектами ее ведения оказываются не только государства, но и международные сети, имеющие свои ячейки по всему миру, практически во всех странах, что автоматически включает их в орбиту войны.
Но глобальность определяется не только всемирным территориальным масштабом, но и всесферным охватом, что означает распространение войны на все сферы физического пространства: сушу, море, воздух и космос. Планы США по использованию космоса в военных целях становятся реальностью. Намерение США контролировать космос военными средствами нашло отражение в ряде военно-стратегических документов. В 2004 г. ВВС США представили свою концепцию того, как “операции по поражению целей в космическом пространстве могут обеспечить господство в космосе – свободу нападения и свободу от нападения”.
При этом создаваемая Пентагоном система противоракетной обороны может быть использована не только как оружие обороны, но и в наступательных целях, как оружие первого удара. И размещение этого оружия в космосе означает, что США планируют через военное господство в космосе обеспечить себе военное и политическое превосходство на земле.
Ни у кого не вызывает сомнений, что одной из главных мишеней космического нападения окажется Россия, поскольку очевидно, что вся эта мощь создается не в связи с угрозой со стороны Ирана или Северной Кореи, как это объявлено официально, а с другими целями, о которых вслух не говорят.
Кроме того, размещение американского оружия в космосе угрожает экономическим и научным интересам России, становится средством ведения экономической войны против нашей страны. Оно способно ограничить свободный доступ в космос, необходимый для коммерческой и исследовательской деятельности, препятствуя мирному освоению космоса.
2) Тотальность
Тотальность современной войны означает, что она охватила всю иерархию пространств жизнедеятельности человека, которая включает в себя физическое (материальное,
Война, будучи порождением человека, несет в себе три его составляющие: физическую, ментальную, связанную с сознанием, и духовную, которые соотносятся с пространствами войны.
Не следует думать, что пресловутая “постиндустриальная” эпоха смягчает войну, ограничивает область ее вторжения, делает войну (а стало быть, и мобилизацию) менее тотальной, чем в индустриальную эпоху. Отнюдь нет. Тотальные войны ХХ столетия предполагали хоть какое-то разделение на фронт и тыл, на комбатантов и некомбатантов (принимающих и не принимающих непосредственное участие в военных действиях), на период мобилизации и период восстановления и мирного строительства. Разница между тоталитарными и нетоталитарными государствами состояла лишь в том, что мобилизационные мероприятия первых охватывали большее число людей и были более развернутыми во времени. Сегодня этой разницы не существует. Различие есть лишь между государствами, осуществляющими постоянную планомерную подготовку к войне, и теми, кто окончательно от этого отказался, заранее сдавшись на милость победителя... или убийцы.
Современная война втягивает в себя всю нацию, делая каждого в какой-то степени солдатом – в военное или мирное время. Связано это с тем, что целью войны выступает не принуждение противника к локальным уступкам, как в эпоху “кабинетной дипломатии”, не полный его разгром, безоговорочная капитуляция и свержение его власти – как в войнах ХХ века. Отныне цель войны – полная аннигиляция политической власти, а заодно и государственности противника. Мудрость, которую можно извлечь из уже имевших место эпизодов “войны XXI века”, – это возможность полностью растворить государственность и политическую структуру противника, обессмыслив тем самым действия его вооруженных сил. Именно эта политическая “нейтронная бомба” является подлинным оружием нового поколения, в отличие от всяких пиаровских мнимостей, порождающих разговоры про “бесконтактную войну”.
Современная война, таким образом, ведется против нации как политической тотальности.
Возможность полностью растворить государственность и политическую структуру противника, обессмыслив тем самым действия его вооруженных сил, своего рода политическая “нейтронная бомба”, – вот подлинное оружие нового поколения.
По своей тотальности и политической жестокости современная классическая война приближается к гражданской войне, ведущейся до полного политического уничтожения противника. Список наиболее вероятных следующих объектов приложения военной силы США (наиболее очевидного агрессора в настоящее время) заставляет думать, что и будущие войны будут столь же тотальными, как и уже имеющие место. Война против стран “оси зла” и за установление всеобщей демократии выработает определенную привычку ведения войн на тотальное политическое уничтожение противника. И те войны, которые последуют далее, будут выстроены по тому же алгоритму: при интенсивном давлении на фронте взорвать противостоящий политический субъект изнутри, попросту избавить себя в ходе войны от противоборствующей стороны, а потом навязать свою волю не противнику, а тому, что от него осталось.
Современные нации втягиваются в войну от макушки до пяток, каждым своим членом, каждой структурой. Каждый конкретный человек оказывается бойцом на фронте политизированной войны, даже не держа в руках оружия и не склоняясь над заводским станком, производящим патроны. Противник наносит ощупывающие удары по всему национальному организму, стараясь найти микротрещины и вклиниться в них. Обороноспособность в этих условиях предполагает тотальную политическую отмобилизованность нации, умение каждого соотносить свою повседневную деятельность, речь, образ мыслей с общей военной целью. Разница между ударными и вспомогательными элементами военной машины, между фронтом и тылом начинает стираться, ибо политическая конструкция может разъехаться в самом неожиданном месте.