Русская душа и нерусская власть
Шрифт:
Соединение славянской языческой картины мира с христианским мировоззрением породило удивительное явление, именуемое Русским Православием. Своеобразие русского православного взгляда на мир в отличие от других христианских культур составляют совестливость и душевность, вера в благой промысел судьбы и отсутствие страха смерти, истовое поклонение святыням и терпеливое ожидание чуда, спрос за прегрешения с самих себя и готовность покаянно искупить содеянное зло. И главное, чем восхищает иные народы Русское Православие, — радостная устремленность к Богу, созерцаемому русскими как Источник света, истины и любви, а не как грозный Судия и Отмститель. Все это дал нам сплав смыслов нашего родного наречия, хранящего языческую древность в своих корнях, и христианских догматов, что на протяжении тысячи минувших лет были
Глава V. Христианство — основа непобедимости русского духа
Обращаясь к тягчайшим вопросам нашего времени — погибели народа выморочными, иссушающими нацию темпами, — мы повсюду находим даже у осознающих национальную катастрофу русских людей расслабление духа и воли, сумятицу в головах, смятение в душах. И что всего горше, расслаблению и обезволиванию подвержены русские православные люди, казалось бы, неустрашимые и всесильные Верой во Христа Господа, осознающие неизбежность Страшного Суда, перед которым все иные страхи — ничто.
Вникая в истоки нынешней православной «зачарованности» и бессилия, что не позволяют ныне русским людям отстоять свое Отечество от нового нашествия двунадесяти языков и духовного жидовского ига, явственно видишь попытку врага рода человеческого замутить, исказить исконные представления русских о Вере и своем долге по отношению к Господу и России. Замутнение и искажение Веры началось с малого — с перемены значений русских и славянских слов, обозначавших ключевые понятия русского православного сознания. Восстановим исконные смыслы и вернем себе тот воистину Дух воинства Христова, вдохновлявший более тысячи лет наших предков строить и защищать Великую Русскую Православную Державу, именуемую Россией.
Первые христиане — апостолы — получили учение от Самого Господа Иисуса Христа.
Это учение было воплощено в Четвероевангелии и передано всем христианам. Поэтому вслед за Отцами Церкви мы можем с уверенностью полагать Евангелие своим духовником, и в случае, когда вблизи нет мудрого священника, не скорбеть об отсутствии учителя, ведь Священное Писание и слова Самого Господа всегда перед глазами. Другое дело, что читать Евангелие трудно, оно бескомпромиссно утверждает для нас такие правила и принципы жизни, которые не всякий в силах понести. Батюшка же свой, родной, жалостливый, да и сам не совершен сый, всегда войдет в положение слабого духом «пасомого», оправдает грешника, утешит, убаюкает его больную совесть. Так множество людей годами ходят в Церковь, исповедуются, причащаются, в глаза не видев слов Евангелия, даже не представляя, какие жесткие требования хранит оно в себе. Разумеется на службах они слышат «Святаго Евангелия чтение» и затем в священнических проповедях внимают истолкованию этих чтений. Только вот не всякий священник хочет поднимать на проповедях вопросы, которые слишком суровы для паствы и могут отпугнуть человека, не готового к духовной борьбе в силу его природных слабостей и мирского воспитания. А Евангелие — Оно зовет на борьбу со злом, Господь призывает быть воином Христовым. На литургии нам об этом напоминают: «Блаженни слышащий слово Божие и творящии е». Отец Паисий Святогорец очень точно приложил эти слова к нашим современникам: «Православно думать легко, но для того, чтобы православно жить, необходим труд… Цель в том, чтобы православно жить, а не просто православно говорить или писать» (Старец Паисий Святогорец. Духовное пробуждение. М., 2007, стр. 73).
Нас ныне атакуют идеей единства иудаизма и христианства, настаивают, что иудеи — старшие братья христиан, их Тора (весь Ветхий Завет без изъятья) является священной книгой православных. Все чаще христианство пытаются именовать иудеохристианством, изымая из нашей Православной Веры то, что непримиримо разводит религию иудаизма с христианством, прежде всего Евангельские тексты, где Господь Иисус Христос выносит приговор еврейскому народу, где говорится о крестных страданиях Господа от иудеев и о Его Распятии жидами. Православные христиане сознают невозможность соединения иудеев и христиан, ведь оно неизбежно ведет к попранию христианских святынь. Иудеи, как известно из их главной книги — Талмуда, обязаны проклинать Господа Иисуса
Так отнесемся же к Евангелию как к своему духовнику, будем читать его так, как полагается христианину, по главке, по кусочку, будто каждый день ходим за советом к старцу; будем постигать Евангелие шаг за шагом, обдумывая, соизмеряя со своей немощной совестью, укрепляя и воспитывая ее, буквально воспитывая, напитывая свою душу Евангелием, — вот когда начинается подлинный труд и подлинное духовное взрастание. И никто не сможет нас тогда убедить в истинности так называемого иудео-христианства.
Отче наш, — обращаемся мы в данной нам в Евангелии молитве Господней к Богу, удостоенные чести называть Его своим Отцом.
Отче наш, Иже еси на небесех, — так христианин исповедует свою непреложную Веру в Бога Истинного, которая потому и Верой именуется, что не требует доказательств.
Да святится Имя Твое, — любовь выражена в этих словах, приносящих славу Имени Божьему.
Да приидет Царствие Твое, — надежда на спасение душ наших. У слова надежда есть удивительный древний смысл. Как одежда — покров телу, так надежда — Божий покров человеческой души, без которого не выжить
Да будет Воля Твоя, яко на небеси и на земли, — премудрость Божия превозносится в этих словах — коренных словах Господней молитвы, и что очень важно — когда мы молимся о воле Божией на земле, как на небе, тем самым полагаем себя орудием этой воли, не пассивными созерцателями творимого на земле зла, а поборниками Божьей правды, без которой мир погибнет.
Хлеб наш насущный даждь нам днесь, — выражаем мы верность добродетели воздержания — христианскому аскетизму.
И остави нам долги наша, яко же и мы оставляем должником нашим, — сказано о нашем долге покаяния, искупления своих грехов и готовности прощать грехи ближнего.
И не введи нас во искушение, — христианин оглашает свою твердость стояния в Вере, свою готовность добровольно нести свой крест, ибо вольно следующему за Господом не требуется искушений, то есть испытаний, ведь искушать значит пробовать, испытывать. Прошение: Не введи нас в искушение, Господи, означает, что мы и так уже, без проб и испытаний, несем крест свой вслед за Христом. Если же встречаем искушения в жизни, не в знак ли того, что уклоняемся от креста своего?
Но избави насъ от лукаваго, — а кто назван лукавым в Молитве Господней? Русский язык придал этому слову игривый, нестрашный смысл. Хотя лукавый — имя сатаны, в слове лукавый выражена идея искривления прямого пути к Господу. Корень слова — лук- есть в русских словах излучина (поворот реки), лук (изогнутое оружие). И мы просим Бога в последних словах молитвы Господней избавить нас от сатаны, кривителя нашего пути к Богу.
Для нас, православных, молитва Отче наш является исповеданием нашей Веры в Бога, утверждением нашего долга отстаивать правду на земле, именно отстаивать, то есть непримиримо воевать со злом. Так почему же сегодня Православное христианство в России предстает в облике эдакой овечьей уступчивости, с помощью которой, как уверяют нас, только и можно победить зло. В подтверждение обычно приводят слова Господа Иисуса Христа: «Аз же глаголю вам не противитися злу. Но аще тя кто ударит в десную твою ланиту, обрати ему и другую» (Мф.5, 39). Почемуто эти слова выдаются за единственно верный закон жизни христианина, а сопротивление злу силой рассматривают чуть ли не как покушение на Божьи Заповеди. И у человека, ищущего Веры, стремящегося справедливость водворить в своей земной жизни, возникает естественное недоумение — ведь повелением «подставить щеку» его призывают уступать дорогу злу. А что такое душа, привыкшая все время уступать дьявольскому вражьему натиску? Это душа без силы творить добро. Это душа без воли следовать за Господом. Не христианин — пустое место!