Русская душа и нерусская власть
Шрифт:
Понимаете, все-таки в военизированных организациях очень тяжелая служба. Бумажки все секретные, то нельзя, это нельзя.» («От первого лица. Разговоры с Владимиром Путиным», с. 124–125). Преданно и нагло услужив Семье на этой должности своим участием в афере с кассетой лжекомпромата на Генерального прокурора Скуратова и разгромом ведущих контрразведывательных управлений ФСБ, бдительно отслеживавших финансы, не допускавших утечки промышленных объектов в загребущие лапы иностранного капитала, Путин получил звание преемника вместе с должностью премьер-министра. Но даже возглавив ФСБ, Путин самостоятельности не обрел. Кремлевские сидельцы вспоминают, как в бытность его директором ФСБ в коридоре Кремля можно было слышать раздраженный крик Тани Дьяченко, у всех на глазах отчитывавшей Путина, вытянувшегося перед ней в струнку, руки по швам.
Повторяю, единственной «боевой заслугой» Путина на самостоятельном посту директора
Чтобы заретушировать явно выраженную, прямо-таки в лицо впечатавшуюся путинскую нерешительность, несамостоятельность, политтехнологи придумали, как изобразить из него вождя, вперед смотрящего кормчего. Они в прямом смысле слова стали навязывать нам образ Путина-рулевого. Его постоянно показывают держащим в руках штурвал управления, то он на командном посту подводной лодки, то за рычагами всамделишного танка, то за штурвалом истребителя в летном шлеме, то за штурвалом комбайна. Везде Путин у руля, непременно крупно, назойливо — руль управления в надежных, крепких руках.
Тщательно и хитроумно подобранные картинки обыкновенные люди воспринимают без обиняков, попросту — Путин умеет управлять — не важно — самолетом ли, подлодкой, танком, в подсознание людей закладывается, что, стало быть, Путин умеет управлять всем, а значит, и государством. Помните, как нам назойливо внушалось: «Партия — наш рулевой!» Теперь очень тонко, при помощи виртуальной пиаровской технологии внушают
«Путин — наш рулевой!». Создается виртуальное впечатление о все знающем, все умеющем кандидате в президенты, потом о собственно президенте, впечатление, настолько вживленное в наши головы, что и по сей день большинство избирателей убеждены, что «идеологические и стратегические установки поступают. от президента» («Российская Федерация сегодня», 2003, № 8, с. 26).
Надо отдать должное политтехнологам Путина, у них хорошо оборудованная мастерская для конструирования виртуальных президентов. С выдумкой работают, черти! К примеру, через демонстрацию встреч Путина с представителями разных религий мастерят наше представление о том, что он близок людям всех конфессий. Он открывает московскую синагогу и дружески шепчется с раввинами, он христосуется с Патриархом и ставит свечи в провинциальной церкви, потом ловит монетку ртом в тазике с простоквашей на мусульманском празднике в Казани. Все это не из-за большой любви Путина к иудаизму, православию или исламу. Это всего лишь технология — искренне верующим людям разных религий хотят внушить, что Путин их понимает, он уважает их веру, он верующий, как они, а, значит, честный и искренний, ведь пред Богом фарисействовать и лицемерить верующий себе не позволит! И когда потом этот человек с печатью «честности и искренности» обещает улучшить жизнь народа, этот самый народ, разных вероисповеданий и религий, верит ему безраздельно и голосует с радостью за честного и искреннего человека. Тем более что вольно или невольно подыгрывая политтехнологам, православные передают друг другу, что у Путина-де есть духовник — настоятель Сретенского монастыря Тихон Шевкунов, а раввины в хедерах уверяют иудеев: «Путин — наш человек».
А вот как технологи соткали из Путина образ президента все-то знающего, все-то понимающего, и чем живет, и чем дышит страна. То с творческой интеллигенцией Путин сбежится о судьбах России потолковать, то к военным прилетит — в очередной раз пообещать им повышение довольствия, то с ткачихами повидается — о житье-бытье покалякать. Женщины особенно милы на встречах с Путиным, тают от его присутствия, вздыхают, любуются им, а он глазки скромно опускает, вежливый, воспитанный, деликатный, как писала одна поэтесса «ласковый, приветливый и кроткий», просто котеночек какой-то, а не президент гигантской страны. Показ таких встреч по телевизору согревал души избирателей
Технологию, как организуется хождение Путина в народ, наглядно продемонстрировала газета «Московские новости». В сентябре 2000-го Россия с умилением созерцала по телевидению встречу Владимира Путина с жителями деревни Кузькино Самарской области, что неподалеку от правительственного санатория «Волжский утес», и как крестьянка Кузьмина от души угощала Владимира Владимировича собственного приготовления маринованными грибами.
Потом жители Кузькина — председатель сельхозкооператива «Кузькинское» Владимир Фомин, приготовивший тогда президенту целый ворох жалоб и просьб о помощи, и мастерица солить грибы Валентина Кузьмина, оказавшаяся, правда, вовсе не крестьянкой, а заезжей дачницей, — рассказали корреспонденту «Московских новостей», «как это было». Их рассказ еще раз подтверждает, что не для познания жизни народа, не для заботы о нем, загибающемся в нищете и беспросветности, ездят по городам и весям преемники президентской должности, а для съемки себя на фоне народа, которую потом народуже и показывают.
Вот свидетельство хлебосольной дачницы Валентины Кузьминой: «В Кузькине за сутки до приезда Президента как начали бегать все! Чуть ли не с мылом дорогу мыть. Оказалось, что Путин приезжает. Когда стал он выходить, то все начали хлопать и кричать «ура». Ая как-то посчитала, что это неприлично — «ура» кричать. Я просто взяла и поздоровалась с ним громко: «Доброе утро, Вовочка!». И вот так рукой помахала. Он сначала. ну, обалдел. Он в жизни не ожидал такого. Он только из школы вышел и сразу ко мне: «Здрасьте!» А я говорю: «Я же с вами уже здоровалась». Он говорит: «Я слышал. Так здорово!» Ну, что-то они разговор начали. ну, надоедает все про политику. и Титов Константин, губернатор Самарской области, говорит: «Что, лес вроде рядом, а грибов нет?». Я поняла, что ему хочется еще подольше пообщаться, Вовочке-то. А темы нет. А как грибы-то помянули, президент говорит: «Что, есть еще грибы?». Я говорю: «И намариновала, и нажарила.». Он говорит: «А можно посмотреть?» Я говорю: «Пожалуйста». И он меня берет за плечи. Мы, говорит, пошли на грибочки».
Председатель сельхозкооператива Владимир Александрович Фомин, хозяин Кузькинской экономики, тогда тоже был не прочь пообщаться с президентом, но у него не получилось, не захотел президент разговаривать с кузькинским хозяином. «Я стоял позади него, — вспоминает Фомин о своей неудаче. — Мне очень понравилось, как у него охрана работает. Вот про грибочки с Кузьминой поговорили, он поворачивается, — и я уже стою далеко от Путина. И никто меня не подымал, никто не толкал.»
Было что сказать председателю сельхозкооператива, местному крестьянину, жилы из себя тянущему, чтобы выжила деревня. О том, например, что тонна удобрений стоит как восемь тонн озимой ржи. Или об отсутствии в России страхования крестьянских рисков. Или о том, что народу на селе не осталось. Хорошо, конечно, что президент школе кузькинской компьютеры подарил, да учиться на них скоро будет некому. В прошлом году в Кузькино с зерновыми вышел полный «пролет»: цены на рожь снизили в четыре раза. Пшеница полегла, пожгла жара. Энергетики отрубили в хозяйстве свет, хотя перед этим Фомин отдал им 50 тысяч живыми деньгами. Еще недавно было в кузькинском колхозе две тысячи коров, когда Путин приезжал — их еще три десятка оставалось, а теперь — ни одной! «Но с президентом это не связано, — оправдывается Фомин. — А связано это с тем, что сельское хозяйство в стране заброшено». Жалеет Фомин, что с президентом не удалось поговорить, мечтал пожаловаться: «Только мы пытаемся голову поднять. «Ах ты, собака, еще живой». И по ушам!» Но Путина только грибочки и заинтересовали!
В то время как крестьянин Фомин, собравшийся поговорить с президентом о деле, отирался на улице, в домике дачницы разворачивалось весьма выигрышное для имиджа действо, тщательно фиксируемое президентскими операторами. Дачница Кузьмина рассказала об этом так: «Приехали. Прям в дом зашли. Охранников — полно! Взяла банку грибов, но мне их не открыть. Владимир Владимирович говорит: «Сейчас сделаем», взял, открыл ее. Я говорю: «Щас тарелочки, все остальное принесу». Он говорит, Вовочка: «Из тарелок меня каждый день кормят. По десять раз. Не хочу! Вилки принесите, и все». Он был до того простой и такой интеллигентный. Мы с ним грибы прям кушали из банки. И выпили еще! У нас водка была, с поминок мамы моей оставалась. Принесли, распили. Очень культурно все, очень мило.» («Московские Новости», 2003, № 17).