Русская фантастика 2007
Шрифт:
Ну-ну. Чертовски увлекательное дело — отслеживать, как отвыкший от силы тяжести человек неловко переступает ногами! Смотрите, смотрите. Самого-то главного вы не увидите, не надейтесь…
А каким оно будет — главное?
Максим не знал. Он полагался на удачу. Главным образом на то, что серпентиец не поведет себя как разъяренный пес. Хотя при его способностях поглощать все подряд уместнее было бы сравнение с акулой…
С дверным пультом он провозился куда дольше, чем рассчитывал. Пульт был рассчитан даже не на дурака — на анацефала. Для начала он предупредил Максима о том, что за броневой заслонкой и герметичной дверью — вакуум. Максим
Дунуло так, что Максим едва устоял на ногах. Загремели переборки. Весь воздух из сектора Б унесся в проеденную в куполе дыру столь стремительно, словно давно мечтал оснастить Луну хоть каким-нибудь подобием атмосферы. Взвились и устремились на волю не унесенные первой декомпрессией бумаги из перевернутой корзины, взвихрилась пыль, опрокинулось последнее неопрокинутое кресло. Скафандр сейчас же раздулся, превратив любое сгибание конечности в тяжелое физическое упражнение.
Серпентийца в кабинете не наблюдалось.
Максим ощупал уцелевшую мебель. Он не помнил, какое количество кресел, столов и шкафов составляло меблировку кабинета гендиректора, и последовательно проверил все. Конечно, в толстых перчатках скафандра тактильные ощущения отсутствовали напрочь, но душу грела уверенность: найденыш, несомненно, потянулся бы к старому знакомцу, чем и обнаружил бы себя. Увы — ни кресла, ни шкафы не проявили никакого желания прильнуть к ласковой ладони.
Без толку постояв под дырой в потолке и удивившись, насколько она круглая, как по циркулю, Максим отрапортовал. Найденыш вышел наружу, и искать его следовало вне купола. Где — вопрос. Луна, конечно, меньше Земли, но не настолько же, чтобы сделать поиск легким занятием! Хорошо еще, если чужак не убежал далеко. А он может!
Бормоча ругательства, Максим ретировался, задраивая за собой двери и заслонки. В ожидании выравнивания давления решил для себя: наружу-то он выйдет и поищет всерьез. Но если поиски в ближайших окрестностях не принесут успеха — гори все огнем! Пусть вояки сами ищут иголку в стоге сена и черную кошку в темной комнате. Кошки-то там, может, уже и нет. Свойства серпентийца темны и туманны. Уж если он маневрировал в космосе, так, может, способен преодолеть лунное притяжение и улететь себе восвояси по своим серпентийским делам?
— Нет его там, — объявил Максим высокому начальству и добавил так, будто это было его личным решением, спорить с которым не рекомендуется: — Пойду гляну снаружи.
И был прав: как надо поступить, если вынужден участвовать в чем-то, что очень тебе не нравится? «Расслабиться и получить удовольствие»? Вот уж вряд ли! Паллиатив и примиренчество. Гораздо лучше возглавить этот процесс или хотя бы вообразить, что возглавил!
С воображением у Максима Волкова было все в порядке — нормальное, среднее. Не фантазер, не мечтатель, не тонкая поэтическая натура, не физик-выдумщик уровня Фейнмана и Вуда, но и, хвала Создателю, не тупорылый даун. А посему шаг стал тверже, голос увереннее, а настроение поползло вверх. Я иду, слышите? Просто потому, что так хочу. Потому что моцион полезен. И чихал я на всех!
Красиво было снаружи — глаз не отвести. Солнечный диск только-только убрался
Разглядел он и круглое отверстие в куполе, отчего настроение не улучшилось. Только сейчас в голову пришла зябкая мысль: а если найденыш из самых лучших побуждений проест дыру в скафандре точно так же, как проел в куполе? Хотя нет, не точно так же… Куда быстрее. Он умеет. Он похож на ребенка, у которого режутся зубки. Ребенок все тянет в рот, ему все надо попробовать на ощупь и на зуб, и он ни в чем не виноват. Разница только в том, что у этого ребенка особые способности…
Так-то оно так, но умирать от декомпрессии Максиму хотелось не больше, чем любому другому. Еще узнает ли его найденыш — в скафандре-то? А вспомнив о виртуозной мимикрии серпентийца, можно заранее кричать караул. На кого он сейчас похож? На фрагмент обшивки купола? На валун? Вон их сколько вокруг, серых лунных булыжников, пролежавших здесь три-четыре миллиарда лет и намеренных пролежать еще столько же…
С сильно бьющимся сердцем Максим доковылял до ближайшего валуна, осторожно потрогал. Валун был как валун, смирный и неодушевленный. Он не собирался нападать на человека. Ему вообще было некуда торопиться.
Эх, насколько легче было бы на Земле, особенно в лесистой местности! Выломал палку, этакий пробный дрын, и знай себе тычь им во все подозрительное! Авось успеешь отскочить. Максим даже хотел повертеть головой: не валяется ли поблизости какой-нибудь подходящий длинномерный металлолом? — но в скафандре голова отдельно от корпуса не вертелась, да и не могло тут валяться никакого металлолома. На Луне он сразу идет в переработку, потому как ценен…
Медленно — а куда торопиться? — Максим обошел вокруг купола. Мыслей о том, где искать серпентийца, от этого не прибавилось. Камни были как камни, тени как тени, купол как купол. В отдалении маячили прочие постройки базы — такие же купола с ровными лысинами посадочных площадок между ними. За периметром базы крохотными букашками ползали лунные комбайны, подъедая богатый гелием-3 реголит. Бессмысленно и дико громоздился иззубренный вал кратера.
Где он, чтоб его?!
— Волков, ответьте. — По грубому голосу Максим узнал Хеншера. — Докладывайте о каждом шаге. Как поняли?
Ну да, докладывать ему, как же… О каждом шаге и о каждом чихе. Разбежался. Подчиненных своих муштруй, им полезно.
Но вслух Максим сказал другое:
— Что докладывать-то? Вы же небось меня видите. Или нет?
— Отставить препирательства. Можете не сомневаться, мы фиксируем все ваши действия. Хитрить не советую. Очень не советую, Волков, вы поняли?
— Понял.
— Вот и хорошо. Итак, докладывайте о каждом вашем шаге. Это приказ.
Максим даже не огрызнулся. Во-первых, устал с отвычки к тяжести, а во-вторых, Хеншер того не стоил. Во ему, а не доклад о каждом шаге! Пусть наблюдает за поисковой операцией на экране, небось не слепой. Вон они, камеры внешнего обзора…
И тут Максим икнул от удивления. Там, где он сейчас находился, его могла видеть только одна камера, и эта камера была направлена в противоположную от него сторону!