Русская фантастика 2010

Эльтеррус Иар

— Не-е… есть еще круче. Короче, на Землю вторгаются инопланетяне.

— Свежо.

— Так дело в том, что это не простые инопланетяне. Это одноклеточные разумные гигантские амебы. А все дело в том, что, с их точки зрения, все многоклеточные организмы это аморально. — Володя уже поймал кураж и выдавал текст, что называется, на автопилоте. — Многоклеточность — это грех, это рабство клеток. Одним клеткам в организме приходится вырабатывать желудочный сок, другим — работать мышцами, третьим еще работать кем-то. А это — рабство. Амебы хотят разрушить все многоклеточные организмы на Земле, даже растения, чтобы дать

свободу клеткам, в этом все дело! А? Трагедия! Люди бессильны, но на Земле еще существует тайная цивилизация разумных грибов. Это мегаорганизмы! Из своих плодовых тел способны создавать что угодно. Они заинтересованы в спасении людей и других многоклеточных. И вступают в борьбу с инопланетными агрессорами. Грибной царь — гриб Просидень обитает на территории в тысячу гектаров леса. Но главный герой, ясен пень, человек, потому что мы же о людях пишем! Он, ясен пень, Избранный. И самое главное: в него влюбляется грибная принцесса, дочь Просидня…

Непокупный фыркнул, да так, что чуть сигарой не поперхнулся.

— Ну, Андрюха, — сказал он Журалеву, — молодец. В точку. Так че за грибы?

— И вот картина: идет он, герой, значит, по лесу и видит — прекрасная голая девушка. Стоит. По щиколотку в земле, вот в чем дело. Девушка поднимает ногу — а от щиколотки тянутся корневища, грибница, в смысле, на ней комья мха, омерзительно… и плодовое тело гриба-принцессы делает шаг к герою!

Непокупный отложил сигару, внимательно глянул на Володю.

— Силен. Убедил. Почитаю. Ну-ка, дружище, близко у тебя этот текст про эту, про эльфиянку?

— Сейчас.

Володя вскочил и кинулся в угол комнаты, к компьютерному столу. Перед глазами все расплывалось, да и ноги слушались неохотно, но душа ликовала: клюнул! Клюнул, засранец!

Движением мышки он разбудил монитор и сделал приглашающий жест.

Великий фантаст неторопливо переместил свою тушу в кресло, вперил осоловелый взгляд в экран и в почтительной тишине проскролил с десяток-другой страниц. Откинулся в кресле.

— Что ж, дружище, — пробормотал он, — хочешь, значит, чтобы тебя взяли в раскрутку?

Буйских лишь кивнул, а Журавлев демонстративно потер руки, подмигнул и вновь показал большой палец. Великий фантаст взялся за ай-фон.

— Алло, Вася? Не спишь, нет? Ага. Ну так да. Короче, есть кандидат. Да, по всем параметрам. Конечно, не сомневайся. Полное дерьмо, читать невозможно. С этим? С этим тоже все о'кей. Я тебе говорю. Мне ты веришь? То-то. Во сколько? Ага. О'кей… о'кей. Давай, Василий… Короче, так. — Непокупный взял со стола ручку, что-то накорябал на бумажном листке. — Завтра в пять чтобы был как штык в редакции. Держи. Да, паспорт не забудь. У них пропускной режим. Делаешь распечатку, и на флешку текст возьми тоже. Дерзай… писатель.

Буйских с трудом разобрал на листке каракули великого: «Издат. «Глобал-Пресс», 4 эт., ком. 423, вед. ред. Вас. Плотник». По спине, невзирая на текиловый наркоз, пробежали мурашки. «Глобал-Пресс»! Василий Плотник! Да это же… это же…

— Что он сказал? — сипло вопросил Буйских.

— Что, припух, салабон?! — дружески хлопнул его по плечу Непокупный. — Не боись. Вася если захочет, так и обезьяну раскрутит. Давай, такси мне заказывай. Засиделись…

Василий Плотник оказался худощавым в целом мужчиной — исключение составлял небольшой

аккуратный животик, — облаченным в черные вельветовые джинсы, черную рубашку и черные же длинноносые туфли. Взгляд у него был цепкий и какой-то неприятный. Володе даже сделалось несколько не по себе. Тем более что две таблетки пенталгина, принятые с утра, помогли слабо, голова отчаянно кружилась, а мысли в ней отсутствовали как таковые.

Черный человек неторопливо листал распечатку романа — точными, экономными даже какими-то движениями перекладывал листы, и это тоже было неприятно. Пару раз Плотник взялся за карандаш, что-то подчеркнул в тексте… Наконец, собрал листы в стопку и аккуратно постучал торцами о стол, возвращая рукописи идеально правильную форму кирпича.

— Что ж, голубчик, — ровно произнес он, — неплохо. Весьма. Над псевдонимом думали?

— Дело в том, что псевдоним у меня — Максим Ростиславский.

— Спасибо, что не Каммерер, — негромко заметил Плотник. — Нет, голубчик, Ростиславский — не пойдет. Максим — хорошо, Ростиславский — нет. Будете Максимом Чеховым. Это понятно?

«Да хоть Федором Достоевским, только напечатайте!» — чуть было не брякнул Буйских, однако удержался и лишь кивнул.

— Вот и прекрасно. — Плотник скупо улыбнулся. — Теперь небольшие формальности.

Он щелкнул клавишей мышки — загудел принтер, принялся выбрасывать какие-то листки. Пока шла печать, Плотник общался по мобильному:

— Здравствуйте, у нас новый кандидат, очень перспективный. Да, можете не сомневаться, полное дерьмо. Читать невозможно. Да, по всем пунктам проходит. И это тоже. Сам Непокупный ручается…

Володя уже и не слышал. На выбрасываемых принтером листах печатался договор! Договор на издание его книги! И листы эти, обычные, формата А4, испещренные обычной же типографской краской, были как скрижали судьбы.

Однако редактор еще не закончил. Он размеренно постучал карандашом по столу, и Буйских весь обратился в слух.

— Вы, голубчик, — Плотник недовольно потянул носом воздух, — вроде бы как курите?

Буйских вздохнул, развел руками.

— Придется бросить, — сказал, как по башке огрел, ведущий редактор. — Да и, гляжу, выпить вы не дурак, извините, конечно. Это тоже нельзя. Раскрутка — штука серьезная. Это понятно?

— Ну, надо, значит, надо, — счел нужным вставить слово Володя. — Если для дела…

Плотник аккуратно вынул из принтера отпечатанный договор, аккуратно сложил листы, скрепил степлером.

— Читайте.

Буйских погрузился в чтение. Так, ага, права, обязанности сторон, гонорар… ого! А это что за приложение?

— Кхм… Можно вопрос?

— Задавайте, Владимир.

— Вот приложение к договору… что это за творческая командировка? И что значит — подписка о неразглашении, вот это самое главное!

Черный человек сложил лодочкой ладони и принялся объяснять, равномерным встряхиванием оных отчеркивая периоды речи:

— У нас, голубчик, применяется научная методика раскрутки. Методика секретная: вы же понимаете, что на дворе — двадцать первый век. Наука не стоит на месте, а конкуренты не дремлют. Поэтому мы командируем вас на два месяца в Королев, это понятно? Прекрасно. С работы увольняйтесь или берите отпуск — как вам угодно, работа вам больше…

— Королев — это где космонавтов готовят? — перебил Володя.