Русская фантастика 2010
Шрифт:
Жена невольно отступила, но, пересилив себя и, видимо, специально накручивая, взвизгнула:
— Никуда он не пойдет! Два дня лежать надо. Олежка, да скажи им! Или я врача позову? Он объяснит, втолкует этим…
— Позови.
Сосредоточенно кивнув, Машка выбежала из палаты. Палыч сник.
— Ты че! — Андрей подвинул начальника. — Нам на точке нужно быть, вся газовка давно там, а мы — к тебе! Время теряем. А ты! Да я тебе щас!..
— Молчи, он лучше знает. — Палыч поймал вспылившего молодца за локоть. — Пойдем, огонь ждать не станет. — Обернулся
Я чуть зубами не заскрипел: третий — повышенный! — номер вызова, газодымозащитники на месте, операция по тушению уже началась, а мое звено — мое, Палыч — формальный руководитель — делает крюк и едет в больницу, рискуя тем, что за опоздание им здорово намылят шею. Да и служебное расследование… Но командир прав — без меня «спец» превращается в обычное отделение. Ни выучки у меня, как у Палыча, ни богатого опыта, даже образование заочное, и синий диплом института противопожарной службы получен год назад. Я не профи, но отделение сформировано под меня. Когда я работаю — все они на подхвате. И дело тут не в квалификации.
— Ребята, подождите, — я сел, осторожно выдернул иглу из вены. — Одежда за дверью, бросьте кто-нибудь.
— Вот это правильно! — обрадовался Андрей. — Боевка твоя в машине. Собирайся.
Петр сгреб с вешалки джинсы и рубашку, свитер — кинул на кровать.
Преодолев слабость и ругая непослушные пуговицы, я оделся. Стоило начать двигаться, как закружилась голова.
— Молодец! — Андрей хлопнул меня по плечу. Я пошатнулся и схватился за спинку кровати, перед глазами поплыли сверкающие точки; в ушах звенело.
— Эй, полегче, — начальник оттер самого молодого из команды в сторону. — Видишь, чумной.
За дверью застучали каблучки, и в палату, таща за собой встрепанного, с очками набекрень, доктора, вбежала Машка.
— Олежка! — закричала, мгновенно сообразив, что кчему.
— Вы что? Что вы?! — Врач, поправляя очки, пробивался ко мне между вставшими в проходе Палычем и Андреем. — Олег, вам нельзя! Курс реабилитации не закончен, ваше якобы улучшение — обманчиво. Лечение следует довести до конца! Непременно.
— Знаю, — оборвал я его. — Вколите что-нибудь ядреное, а вечером я вернусь, обещаю. Ну, или принесут, — пошутил через силу. — И проваляюсь хоть неделю.
— Не смейте! — завизжала Машка, кидаясь на дежурного врача, но Палыч легонько придержал ее за плечи. Жена билась в руках начальника, как синичка у кошки в лапах. — Не пущу! Не пущу! — кричала, заливаясь слезами.
Евгений Иванович с сомнением глядел на меня, мялся, теребил ворот халата.
— Что, бумагу подписать? Под свою ответственность и так далее? Давайте.
— Олег, вы не понимаете. Нужно строго соблюдать режим, иначе…
— Слушай, дядя! — грубо перебил Андрей. — На Ленинском высотка горит! Там народу — тьма!
Доктор побледнел.
— На Ленинском? Какой дом?!
— Коли ему чего надо. Быстро! — Петр развернул врача и толкнул в коридор. — Бегом!
— Вылазь! Да вылезай же! — звал охрипший от дыма
— Глупый, нужно спрятаться! Я читал! Нос и рот тряпками обмотать. Ну! Иди сюда! — Игорь махал перед носом карапуза полотенцем, но Лешка только размазывал слезы, часто-часто моргая.
Игорь опустил руки: вытащить брата силком не получится, известно по опыту — уцепится за ножки, да еще брыкаться начнет. Мама и то не всегда могла оторвать Лешку.
— Я маме пожалуюсь! — в отчаянии заорал Игорь. — Она тебя заругает! Понял? И отшлепает. Потому что я старший и меня надо слушаться!
— Не, не! — Лешка заревел в голос и пополз к брату. — Я буду…
— Вот так-то, — сказал Игорь, накручивая ему на лицо мокрое полотенце. Получилось неважно — криво-косо, концы болтаются, того и гляди сползет. Зато Лешка успокоился, даже обрадовался чему-то. Уставился на брата, как бы спрашивая: «А дальше?» На светлых ресницах повисли слезинки.
Отведя братишку в ванную и усадив под раковину, Игорь вернулся за покрывалом. В комнате почти ничего не было видно от дыма; мальчишка на ощупь сдернул покрывало с кровати и побежал в ванную. Заперев дверь, сел на корточки и принялся запихивать ткань под низ, затыкая щель. А после облил водой.
— Ну вот, — Игорь нырнул под раковину, обнял Лешку, притягивая к себе. — Теперь будем ждать маму.
У крыльца, игнорируя правила, ждала «Газель» — автомобиль быстрого реагирования, маневренный, с форсированным движком, самое то для нашей группы. Палыч, видать, нутром чуял — соглашусь, иначе б отправились на машине ГДЗС. Пока я в лежке, отделение выполняет уставные обязанности.
Палыч и Андрей запрыгнули в салон, где сидел Генка; мне помог забраться Петр. Я втиснулся между Палычем и Генкой, одно место напротив пустовало. Костя, водитель и по совместительству медик, включил мигалку и, ударив по газам, выехал со двора. За территорией больницы добавил сирену.
Сердце тяжело ухало, подскакивая литым, резиновым мячиком; колени дрожали. Спокойнее, Олег, нервничать будешь завтра, в койке. Соберись.
Ребята по очереди надевали боевку. Разумеется, боевую одежду полагается надевать в части, но… запах гари — то еще удовольствие. От него не избавиться: стирай не стирай — пропитывает насквозь.
— А Шурик где?
Андрей с Петром развалились на сиденье, насколько позволяло пространство. Обычно они теснились там втроем.
— Да где-то, — зло бормотнул Палыч. — Не о том думаешь. На такую зарплату и я бы ушел!
— Что, правда? — На веснушчатом круглом лице Андрея проступило удивление.
— А вот хрен! — начальник сунул под нос Андрею кулак.
— Шестьсот шестая серия. — Генка катал желваки на скулах. — Пустотные перекрытия… огонь вылезет где угодно.
— Опять дурость чья-то! — багровея, рявкнул Петр. — Дачники хреновы! Газовые баллоны в квартиры тащат. У него утечка, а он, сука, не чует! Надрался в хлам — и в кровать с сигаретой! А сосед-недоумок бензин в кладовке хранит!