Русская фантастика 2012
Шрифт:
— Принимается, — согласилась судья Раушенбах. Зеленые огоньки загорелись и на мониторах других судей.
— Значит, у меня вопрос к господину Казакову, — заявил Штумпф.
Я внутренне напрягся.
— Вы предупреждены об ответственности за дачу ложных показаний?
— Предупрежден, — ответил я.
— Итак, вопрос: обсуждали ли вы с Алисой Гейтс возможность применения вируса антиконнекта?
Меня даже в жар бросило. Я взглянул на Алису — она едва заметно мне кивнула. Сказать «да»? Нет уж…
— Могу я отказаться
— Нет. Обстоятельство существенное, — неожиданно вступился за обвинителя адвокат. — Говорите, Глеб.
Совсем непонятно. Зайцев предлагает мне обвинить Алису? В чем дело?
— Нет, не обсуждали.
— Вы уверены в этом?
— Да.
— Госпожа Гейтс, что вы на это скажете?
— Я говорила Глебу о том, что хочу применить вирус антиконнекта, — потупив глаза, тихо сказала Алиса. — Он забыл.
— Именно! — обрадовался Штумпф. — Позвольте представить суду запись частной стереосистемы безопасности звездолета «Медея», изъятую по запросу суда.
В течение пяти минут я наблюдал за нашим с Алисой разговором. Ах, как же она была хороша в своем синем костюмчике на фоне унылой серой обивки салона звездолета…
— Таким образом, можно считать доказанным, что госпожа Гейтс планировала применение вируса антиконнекта, — подытожил обвинитель. — Что подтверждается и ее собственным признанием.
— Что за чушь? — вскинулся Зайцев. — Девушка рассказывала молодому человеку сказки. Никакого вируса антиконнекта у нее не было и быть не могло. Пробирки с вирусом просто не существовало — по заявлению моей подзащитной, она мистифицировала своего знакомого. Данный эпизод можно интерпретировать только так. В порядке частного мнения добавлю, что стыдно наблюдать за личными разговорами людей.
— Ничего себе личные разговоры! — возопил Штумпф. — Полное лишение человечества имплантированных устройств!
— И что, угрозы госпожи Гейтс воплотились в жизнь? — поинтересовался адвокат. — А если бы она предлагала господину Казакову взорвать ядро Галактики с помощью закачки в него сорока тонн дрожжей — вы бы тоже забеспокоились?
— Но господин Казаков заявил, что они не обсуждали тему вируса. Он виновен в лжесвидетельстве!
Зайцев ненадолго задумался.
— Он забыл об этом разговоре.
— Вы хотите, чтобы мы проверили его на полиграфе?
— Скорректирую свое предположение: он посчитал тот разговор несущественным.
— Вопрос представителями обвинения был задан прямо, он мог ответить с комментариями.
— Он не хотел, чтобы его словами был причинен вред его знакомой. Никто не обязан свидетельствовать против близких.
— В этом и кроется состав преступления! Суду нельзя лгать! А госпожа Гейтс юридически не является близким человеком господину Казакову. Они знакомы меньше недели!
Так я получил шесть месяцев исправительных работ на Капле Меда за лжесвидетельство. И вмешательство адвоката Зайцева, предоставленные
Алисе ничего предъявить так и не смогли, кроме неосторожного обращения с неизученными химикобиологическими препаратами. Но, поскольку она была несовершеннолетней, выполнявшей студенческие исследования, под действие уголовного кодекса ее проступок никак не подпадал.
Прямо из зала суда меня повели к полицейскому катеру, который должен был отвезти меня в Эмайн-Маху, долину в тысяче двухстах километрах от Рима. Там мне предстояло работать на пасеке — правда, не на собственной, как обещала Алиса, а на общественной. Что ж, и в Эмайн-Махе жить можно, особенно если Сеть подключена.
Хотя после вынесения приговора исходящее соединение моему коммуникатору открыли, Алису я вызывать не стал. Навязываться? Нет уж… Тем более она может чувствовать себя виноватой передо мной, в то время как в своих проблемах виноват только я сам — не понял явных знаков, вел себя глупо…
Девушка догнала меня на летном поле.
— Глеб!
— Что, милая?
— Мне нужно тебе кое-что сказать.
— Я бы с радостью, но меня ждет катер.
— Поговорите, дети, — усмехнулся негр-полицейский. — Я как раз покурю. У нас здесь не только мед производят, но и табак. Почти нигде в Галактике его не выращивают, а у нас он есть — медонос неплохой. И даже сигары из него делают. Знающие люди ценят… Так что поговорите, только не убегайте никуда, хорошо? Вокруг кто только не рыщет…
Прохладный ветер свистел на огороженном летном поле. Как непривычно — такое большое пространство, и никого вокруг. Словно и нет рядом большого города, толпы журналистов, возбужденных местных жителей, некоторым из которых уже пришлось пройти операцию по пересадке никелевых имплантов…
— Тогда, в звездолете, я говорила правду, — тихо сказала Алиса.
— Насчет вируса? — насторожился я.
— Глупый! Насчет нас с тобой.
Мне стало стыдно. И правда, какой вирус? Она ведь первой сказала, что любит меня.
— Прости. Я тебя подвел.
— Ты меня прости, — едва не заплакала девушка. — Но я не смогу остаться с тобой здесь. Мне надо работать. Это очень важно. А здесь нет нужного оборудования, нет лабораторий, нет охраны. Понимаешь?
— Конечно, — я кивнул.
— Я и правда хочу, чтобы люди взглянули на небо своими глазами. Отторжение никеля — только первый шаг. Мы добьемся большего. Уверена, можно работать с серебром — недаром в древних преданиях его так не любила нечистая сила! И с холодным железом… Пока что я сделала маленький шажок по большой дороге к чистому небу и миру без пустых грез.