Русская фантастика – 2016 (сборник)
Шрифт:
Эх, мне бы его счастье. Впрочем, какое уж тут счастье. Из своего убежища я отлично чувствую запах скорой смерти.
– Эй, мышь. Подойди ближе, мышь.
Не спит, подлец.
Я, конечно, не отвечаю и не двигаюсь с места. Инструкции строго-настрого запрещают приближаться к Рифмоплету, слушать его и особенно вступать в разговор. Нельзя выдавать свое присутствие Объекту. Объекту! Так смешно формулировать умеет только Полухвост.
Но дело, конечно, не в инструкциях. Дело в Ушасте. Слишком хорошо я помню, во что превратился мой доверчивый
– Не бойся, – говорит Рифмоплет. – Я тебя не съем.
Смешно. Рифмоплет не способен даже вылакать молоко, которое оставляет ему Хозяйка. Куда ему справиться со мной.
– Можешь не отвечать, мышь. Я слышу твои мысли. Ты напуган.
Три раза ха-ха. Мысли он слышит. Лапку не проведешь такими фокусами. Лапка, кстати, это я и есть.
– Лапка? Приятно познакомиться, Лапка. Мое имя ты знаешь.
Ох ты ж, мышиный бог! И правда слышит. Бежать, бежать отсюда! Но я только крепче прижимаюсь к кирпичу, на котором устроился. Я мышь, дитя Света. Меня не так-то просто напугать.
– Не дрожи, Лапка. Я тебя не обижу.
Не отвечать. Не думать. Тише мыши, кот на крыше, а котята еще выше.
– Куда уж выше. Сам подумай. Некуда выше. Разве что – на небо. Впрочем, они это скоро устроят.
Они?
– Вы. Мыши.
Я понимаю, куда он клонит, и мысленно кручу хвостом у виска. Кот и вправду безумен. Мыши никогда не пойдут на такое.
Признаю: котята здорово меня нервируют. Да что там – нервируют. Будем честны. Я их ненавижу. У меня для этого поводов предостаточно, но главный, конечно, – Камышик.
Котята – милое слово, уютное. Оно про полосатые комочки шерсти, которые так забавно делают свои первые неуверенные шаги. Нашим полосатым комочкам – Снежинке и Мурзику – уже по пять месяцев. Между собой мы зовем их Убийцей и Палачом. Пять месяцев, только подумайте! Треть мышиной жизни. В таком возрасте всякий уважающий себя кот обязан знать и чтить Договор. Но нам достались какие-то дикари.
С каждым днем нас все меньше. Котята исправно душат мышей одну за одной, сея страх и панику. Сероух, Валенок, Кубышка… Мы помним имена наших героев. Неделю назад в этот список попала и моя Камышик.
Но убить их? Только безумец может подумать, будто мы на такое способны.
У мышей есть предназначение. И мы никогда ему не изменим.
– Правда? Расскажи, что ты знаешь о мышином предназначении. Вместе посмеемся.
Ох, я и забыл, что этот подлец меня слушает.
Тише, мыши, кот на крыше, а котята еще выше…
– Кто тебя научил этой считалочке?
Считалочке меня научил Хвостат. Но коту-то какое дело?
– Такое, что эту считалочку Хвостату рассказал я сам. Очень, очень давно. Даже по вашим мышиным меркам.
Нашел чем гордиться. Это как если бы я хвастался цветом шерсти, а Полухвост огрызком хвоста. Ну да, кошки живут дольше. Я, кажется, уже упоминал об этом.
– Кошки, – тихо говорит Рифмоплет. – Кошки, а не мыши. Спроси у Хвостата,
Лет! Смешно пошутил. С чего бы мышам возраст годами измерять?
Вот мне, например, двести восемнадцать дней. Солидный возраст, между прочим. Жизнь, считай, перевалила за половину. А Хвостату… Хм. А ведь и правда – сколько ему? Дед мой, Слоник, родился уже при Хвостате. Это я точно знаю, потому что имя деду Хвостат и придумал, а уж дед ему это потом всю жизнь припоминал. Нелепость же неимоверная: мышь по имени Слоник. Дед мой, надо сказать, был долгожитель, седьмую сотню дней разменял, прежде чем…
– Я помню Слоника. Славный был мышонок.
Тут я не выдерживаю, говорю:
– Еще бы тебе не помнить. Сам же его и съел. Вкусно было?
Не отвечает.
Здесь я, конечно, не прав, признаю. Рифмоплет мышей не обижает, чтит Договор. Полухвоста того же кто из мышеловки вызволил? Он, Рифмоплет. Так что про деда – это я напрасно. Сам он к коту пошел, когда смерть почуял. Не хотел умирать в норе. Упрямый был, зараза.
Но это не повод разговаривать с котом. Нет, не повод.
Спать-то как хочется! Надо двигаться, вот что. А двигаться запрещают инструкции. Но, посудите сами, что лучше – нарушить инструкции или уснуть на посту?
Осторожно огибаю трубу – с той стороны, которая подальше от кота. Пробежаться по крыше туда-обратно. Большего мне не нужно.
Тише мыши, кот на крыше…
Кот. На крыше.
Он появляется из темноты, как айсберг из тумана (это я, опять же, от Хвостата нахватался). Мышиный бог! Замираю на месте, жмусь к черепице. Убежал бы, врать не стану. Да только лапы отнялись от страха.
Кот, которому положено лежать без движения в нескольких метрах отсюда, возвышается надо мной грозной тенью. Вот и смертушка твоя пришла, Лапка.
Кошек я не боюсь. Точнее – не боялся прежде. Но три недели террора, который устроили нам убийца Снежинка и палач Мурзик, кого угодно научат уму-разуму.
– Террор? Так вы это называете? – кот смеется. Хрипло, страшно. Или это не смех, а кашель? – Готов поспорить, этому слову тебя тоже научил Хвостат.
Так и есть, что правда – то правда. Мы, мыши, ученых слов не знаем, разве что Полухвост иной раз выпендрится, да все не к месту. Но Хвостат – другой. Образованный, всезнающий. Ну, на то он и Хранитель Договора.
– Именно террор, – говорю. – А как называешь это ты?
Заговорить ему зубы и сбежать.
– Я называю это инстинктом, Лапка. Слышал такое слово? Кошки должны есть мышей. Это наша природа.
– Но ты никогда не был таким! – возражаю.
– Был, Лапка. Был. Неразумным котенком, который ничего не знает, кроме своих инстинктов. Меня изменил Хранитель Договора. Не Хвостат, конечно. А его предшественник. Который, в отличие от Хвостата, следовал своему предназначению и помнил о долге. Помнил, что единственный способ для кошки получить разум, осознать себя и свое место в мире… – кот умолкает. Уснул он там, что ли?