Русская фэнтези 2011
Шрифт:
Ленч прошел в молчании. Только когда я обсосал последнее голубиное крыло и в наступающем сытом благодушии уже начало казаться, что все произошедшее было дурным сном, меч снова принялся болтать.
— И все-таки, мой друг, ты отлично сегодня поработал. Я весьма доволен. Теперь подумаем, чем займемся завтра.
— Завтра? — Внутри меня что-то рухнуло вниз. — Послушай, Свордиус, почему ты не хочешь, чтобы я нанялся в дружину и заработал немного денег? Честным путем, заметь. Разбойничать и обирать неосторожных путников я не собираюсь.
Свордиус отмахнулся от меня, как от назойливого комара.
—
— Святой Стефаний, вступись за раба Божия грешного, — пробормотал я.
И тут меня осенило.
Если уж мой меч вознамерился сделать из меня героя, почему бы не провернуть дельце с выгодой для себя.
— Хорошо. Согласен. Завтра мы совершим подвиг. Мы… мы спасем принцессу!
Меч возликовал:
— Восхитительно! Просто замечательно! Потрясаю… Погоди, а где ты здесь возьмешь принцессу?
— А ты не слышал? Ее Королевское Высочество, наследная принцесса Агата-Мария завтра вечером прибывает в город с визитом.
— И что, кто-то задумал совершить покушение на сию августейшую особу?
Я вздохнул. Это была самая слабая часть моей задумки.
— Вообще-то нет. По крайней мере я о подобном заговоре ничего не знаю.
— Тогда я не понял, — после некоторого раздумья сказал меч.
Посвящать Свордиуса во все подробности плана я не решился. Не был уверен, что тот не воспротивится мероприятию.
— Но допустим, кто-то собирается завтра напасть на принцессу, ведь наш долг — спасти ее, не так ли?
— Совершенно верно.
— Значит, мы будем наготове. Станем незаметно сопровождать карету Ее Высочества на въезде в город и, если случится то, чего мы боимся, смело бросимся на врагов.
— Непременно.
— А когда мы ее выручим, ты ведь не будешь против, если она щедро одарит своих спасителей? В конце концов я — не ты. Я живой, и мне нужно что-то жра… кушать то есть. А если я в ближайшее время не поступлю на службу (чего ты так не желаешь) или не найду другой работы, мне придется голодать. Много ли ты навоюешь с падающим от истощения героем?
— Хм…
Меч замолчал, очевидно, решая для себя непростую дилемму. Не добившись больше от него ни слова, я сообщил, что собираюсь пойти прогуляться. И поскольку на прогулке могу ограничиться легким кинжалом, не будет ли он столь любезен остаться дома. Свордиус буркнул, что разрешает прогулку, если я не направлюсь снова в замок или не осяду в каком-либо местном трактире. «Учти, я это почувствую, и гнев мой возгорится незамедлительно», — предупредил он. Я заверил его, что вовсе не собираюсь нарушать запретов, и выскользнул за дверь.
Времени было в обрез, и я рванул на базар. Там, расспросив пару-тройку торговцев, я непременно должен выйти на нужных мне людей.
План был прост, как морковка на грядке.
Как назло, никто не объявлял войну местному владетелю или всей стране и никто не собирался вредить короне и похищать Ее Высочество принцессу. Но! Допустим, я точно знаю, когда произойдет нападение…
А что? Славные лесные братья окружают карету, чуть-чуть не доехавшую до города. Охрана перебита или… ладно, обезоружена, все в панике, принцесса без чувств. И тут появляюсь
Золотые слитки с кулак величиной проплыли перед мысленным взором и, отрастив алмазные крылья, упорхнули в страну надежд и желаний. Пора приниматься за работу.
Походив по базару и путем осторожных расспросов выяснив, кто мне нужен, я бегом ринулся в трактир (надеюсь, Свордиус ничего не имеет против того, что я загляну туда одним глазком, нагружаться-то не стану, ни-ни; кто ж хлещет накануне такой кампании). Там я в самом деле обнаружил искомое лицо. Сделав глубокий вздох, подсел за столик и попросил трактирщика налить соседу за мой счет…
К ночи, пьяные в дрова, мы обо всем договорились. Денег пришлось выложить немало. Точнее — почти все. И пообещать заплатить из своей награды, если дело выгорит. Но я намеревался отхватить большой куш, стоит ли жалеть о малом.
На следующее утро я проснулся. Да-да, поверьте, это нехитрое действо потребовало отдельной фразы. Ибо по понятным причинам лишилось обычной легкости и жизнерадостности. Тем не менее я проснулся, встал и даже умылся.
Свордиус все еще молчал. Вчера он попытался вразумить меня благочестивыми наставлениями, и я, кажется, вежливо попросил его заткнуться. Меч обиделся. Почему я остался жив и здоров, не знаю. Возможно, он меня пожалел и не стал насылать черную оспу, болотную лихорадку или бубонную чуму. Хотя… судя по тому, что сегодня одна только мысль об эле вызывала жестокую головную боль, мерзавец мог применить особо изощренное заклятие отвращения от выпивки. Проверять я на всякий случай не стал, ограничившись двумя кружками ледяной колодезной воды.
До вечера — времени, когда прибывала принцесса — надо было многое успеть. В частности, подготовить место моей засады. Предложенное вчера сообщником укрытие не годилось. К своему неудовольствию я увидел, что неподалеку расположился бродячий цирк. Барон, очевидно, не пожелал такого соседства и выставил циркачей вместе с их зверинцем за пределы городских стен. Впрочем, это никак не повлияло на количество благодарных зрителей. Даже теперь, когда цирк только разворачивался, на зрелище сбежалось поглазеть десятка три оборванных пацанов и еще большее число праздных зевак из взрослых.
В общем, мне пришлось поискать уголок поукромней. И вскоре я его нашел. Свордиус следил за приготовлениями в безмолвии, я не знал, подозревать его в осуждении или одобрении моих действий. Только раз он поинтересовался, почему я так уверен, что на принцессу нападут, и нападут именно здесь. Я что-то соврал.
Наконец солнце начало клониться к закату. Я плотно засел в убежище близ лесной дороги, слушая, не раздастся ли стук копыт и грохот колес. Гул голосов, доносящийся со стороны цирка, приумолк — народ расходился. На окрестности опускалась тишина. Одной заботой меньше.