Русская Индия
Шрифт:
С глубоким почтением и таковою же преданностью имею честь быть Вашего Превосходительства покорнейшим слугою.
В. Клемм.
Дальнейшая судьба отважного русского офицера штабс-капитана Александра Шульженко неизвестна…
Лев Толстой и Индия
Дев Николаевич Толстой (1828–1910) интересовался Востоком всю свою жизнь. Среди книг,
Толстой имел богатую библиотеку по Востоку. Наряду с работами западных философов он глубоко интересовался учениями Лао-цзы, Конфуция, Будды, Мухаммеда. Он высоко ставил достижения древней индийской философии и культуры, писал статьи, рассказы, сказки, связанные с религиозными идеями Востока: «О верах» (1886), «Сиддарта, прозванный Буддой, т. е. святым. Жизнь и учение его» (1884–1887), «Карма» (1894), «Будда» (1904), «Учение Лао Тзе» (1907), «Изречения Магомета, не вошедшие в Коран» (1908) и др. Толстой сделал переводы изречений Кришны из книги Премананда Бхарати «Shree Krishna. The Lord of Love» (N.Y., 1904).
Л. Н. Толстой был близок общественным деятелям Востока, в том числе и Ганди, главным образом благодаря своим религиозно-философским работам, своей морально-этической концепции непротивления злу насилием, пропаганде «Закона любви», призыву к соблюдению нравственных заповедей Христа в жизни государства и общества и вместе с тем яростному и яркому обличению угнетения и насилия.
По этим вопросам у Толстого была довольно большая переписка с представителями интеллигенции Востока, в том числе и Индии. Переписка началась во второй половине 1890-х годов. Первым индийским корреспондентом Л. Н. Толстого был Упендра Кришна Датт. Ему писал издатель журнала «The Агуа» из Мадраса А. Рамазесхан в 1901 году, в 1903 году — издатель журнала «Review of Religion» глава индийских мусульман-суннитов муфтий Мухаммад Садык, который, прочитав о Толстом в «Encyclopaedia Britannica», что он отрицает Троицу и божественность Христа, счел, что Толстой по своим религиозным взглядам мусульманин. В том же году пришло письмо от исследователя древней индийской философии П. М. Даса Шармы. В 1905–1907 годах ему писал издатель журнала «The Light of India» в Лос-Анджелесе Баба Премананд Бхарати, сообщая о своей солидарности с религиозно-нравственными взглядами Л. Н. Толстого, в 1907 году — Д. Гопал Четти — редактор и издатель журнала «The New Reformer» (Мадрас), написавший книгу «Count Leo Tolstoy: his Life and Teaching» (Мадрас, 1909), а также статью о Л. Н. Толстом к его 80-летию. Толстой получал его журнал «The New Reformer» до самой кончины. В 1907–1908 годах Толстому писал Абдулла-ал-Мамун Зураварди — доктор философии, издатель журнала «The Light of the World» (Лондон), в 1908 году — философ С. Р. Читтал, а также редактор журнала «Free Hindustan» Таракнатх Дас, в 1909 году — Бишен Нараин, юрист по образованию, также разделявший религиознофилософские взгляды Толстого, затем редактор журнала «The Vedic Magazine» профессор Рама Дева (г. Кангра) и другие.
Мохандас Карамчанд Ганди (1869–1948), лидер национально-освободительного движения Индии, заинтересовался учением Л. Н. Толстого еще в Южной Африке, куда приехал в 1893 году. Он писал: «Я усиленно изучал произведения Толстого. "Краткое Евангелие", "Так что же нам делать?" и другие его книги произвели на меня сильное впечатление. Я все глубже понимал безграничные возможности любви» (Ганди М. К. Моя жизнь. М., 1969).
Позднее своим сторонникам он рекомендовал для прочтения работы Толстого «Царство божие внутри нас» (1890–1893),
1 октября 1909 года. Письмо М. К. Ганди Л. Н. Толстому с просьбой высказать свое мнение по поводу борьбы индийских переселенцев в Южной Африке против дискриминации методом ненасильственного сопротивления и с просьбой разрешить перевести и опубликовать статью Л. Н. Толстого «Письмо к индусу» о волнениях в Индии.
Отель «Вестминстер-палас», 4, Виктория-стрит, Лондон.
Милостивый государь! Беру на себя смелость обратить Ваше внимание на то, что делается в Трансваале (Южная Африка) вот уже почти три года.
В этой колонии имеется население британских индусов, почти 13 тыс. человек. Эти индусы уже многие годы страдали от различных правовых ограничений. Предубеждение против цветных людей, а в некоторых отношениях и против азиатов вообще, очень сильно в этой стране. Поскольку это касается азиатов, оно объясняется соперничеством в торговле. Это предубеждение достигло своей высшей степени три года назад, когда был проведен закон, специально предназначенный для азиатов, рассчитанный, как думаю я и многие другие, на то, чтобы унизить и лишить человеческого достоинства тех, против которых он применялся. Я сознавал, что подчинение закону такого рода несовместимо с духом истинной религии. Как я, так и некоторые мои друзья еще раньше твердо верили в учение непротивления злу, и таковыми мы остались и теперь. Кроме того, мне выпало счастье изучать Ваши писания, произведшие глубокое впечатление на мое мировоззрение. Британские индусы, которым мы объяснили положение вещей, согласились не подчиняться этому закону и предпочесть заключение в тюрьму или другие наказания, которые могут быть по закону наложены за его нарушение. Следствием этого получилось то, что почти половина всего индусского населения, не бывшая в силах выдержать напряжение борьбы и перенести страдания при заключении в тюрьму, предпочла выселиться из Трансвааля, нежели подчиниться унизительному, по ее мнению, закону. Из другой половины почти 2,5 тыс. человек, ради следования своей совести, предпочли тюремное заключение — некоторые из них до пяти раз. Тюремное заключение колебалось между четырьмя днями и шестью месяцами, в большинстве случаев с каторжными работами. Многие из индусов были материально совершенно разорены.
В настоящее время в трансваальских тюрьмах находится около 100 таких пассивных противленцев. Некоторые из них были и раньше совершенно бедными людьми, зарабатывавшими на свое существование изо дня в день. Поэтому пришлось содержать их жен и детей на общественные пожертвования, собранные преимущественно среди таких же пассивных противленцев. Все это потребовало тяжелого напряжения со стороны британских индусов, но, по моему мнению, они оказались на высоте положения.
Борьба еще продолжается, и неизвестно, когда закончится, но она показала, по крайней мере некоторым из нас, что пассивное сопротивление может и должно победить там, где грубое насилие бессильно. Мы также поняли, что борьба затягивалась в зависимости от нашей слабости, порождавшей в умах правительства убеждение, что мы не окажемся в силах выдержать длительные страдания.
Я приехал сюда вместе с одним другом, чтобы повидать некоторых лиц из имперского правительства и изложить им положение дела, с тем чтобы просить отмены несправедливости. Сами пассивные противленцы заявили, что они не имеют ничего общего с обращением к правительству, но депутация послана по просьбе слабейших членов индусской общины, и потому она представляет скорее ее слабость, нежели силу. Но за время моего пребывания здесь мне стало казаться, что если бы устроить всеобщий конкурс на статью по вопросу о нравственности и действенности пассивного сопротивления, то это сделало бы наше движение более известным и заставило бы людей задуматься. Один мой друг поднял вопрос о нравственной допустимости устройства такого конкурса. Он думает, что такое обращение к людскому мнению несогласно с истинным духом пассивного противления и что оно даст нам только купленное мнение.