Русская красавица. Антология смерти
Шрифт:
– Как видишь, мы люди серьёзные, – он снова начинает мотать кассету, – Занимаемся стоящими проектами… Если потянешь (в смысле работоспособности) – будешь в команде. А если потянешь время – не будешь. Сейчас главное – оперативность. Чтоб идея не перегорела. Понимаешь? Но помни, это работа, работа и ещё раз работа, – теперь его речь воспроизводится аналогичным видео способом, с частыми перемотками мыслей, урывками, – Эти вот клипы фигня, ты на них не смотри. Это делалось под контролем заказчика. Когда цель – угодить безвкусице бездарного дяди, настоящей работы не получится никогда.
Может,
– Так! – беспардонно и требовательно перебиваю я, – Где здесь кнопочка с квадратиком?
– Чтобы пробиться, нужно быть, прежде всего, маркетологом, – продолжает он, не слыша, и тут я понимаю, что мне твердят заученный, произносимый неоднократно текст, – Сейчас я попрошу тебя пройти пару тестов, результаты отсмотрят специалисты. Не нервничай…
Это уже совсем смешно. «Надо или убираться отсюда, или сделать что-нибудь немедленно. Потраченное утро, идиотский тинейджерский вид, да ещё весь этот маразм», – проскакивает в мыслях..
Я не выдерживаю. Перехватываю пульт. Выключаю видео, наставляю пульт на собеседника, решительно целюсь, и нажимаю кнопку «стоп».
– Пух! – озвучиваю содеянное, – Я тебя выключила.
И, надо же, он понимает! Замирает удивлённо. Потом, не меняя позы, начинает исчезать по частям.
«Ни фига себе реакция!» – я на секунду лишаюсь чувства реальности происходящего. Все части собеседника уже исчезли под столом. Я не могу удержаться. Встаю и аплодирую.
Спустя несколько секунд, у нас с Артуром всё уже идёт по-другому. Он больше не похож на механического робота. Он оценил меня по достоинству и теперь говорит по существу. Он, Артур Ордин, стилист и имиджмейкер в одном лице, точнее, если официально, то просто артистический директор, а если по сути – то криэйтор будущего проекта. Ради денег он работает над этими самыми клипами и презенташками, виденными мною только что, а ради души и (он уже всё подсчитал и всё знает) ради больших денег, он собирается запустить грандиозный проект – рождение новой, настоящей, стопроцентно коммерческой звезды на «их эстрадном кумполе».
– Что ж тут «для души», если проект коммерческий? – интересуюсь я.
Тут выясняется, что у каждого своё творчество. У него, Артура Ордина – стилиста, имиджмейкера и артистического директора в одном лице – высшая самореализация заключается в воплощении невозможного. Любые абсурдные идеи, кажущиеся нереализуемыми, служат ему – стилисту, имиджмейкеру и артистическому директору в одном лице – глиной, собственный нестандартный подход – инструментом, скептически настроенные недоброжелатели – площадкой для выставки.
От этих бесконечных «в одном лице» я поморщилась.
– Ну, смотри, – горячился Артур, снисходя до подробных объяснений, – Никому не известная, давно и безрезультатно тусующаяся в кулуарах актриса вдруг пробует себя в амплуа эстрадной певицы и мгновенно – без веления царственных особ шоубизнеса, а собственными силами – становится известной звездой. Звездой, от которой тащится вся страна. Разве такое возможно? Нет! Но я уже придумал, как это сделать… Генке нужны сверхприбыли – они у него будут. Актрисе, то есть тебе – известность, и ты её получишь. А мне нужно
– Я не актриса. И вообще, похоже, я «не туда попала». Я совсем по другому вопросу шла. Но он для вас, как я вижу, не актуален…
– Что? – собеседник снова деревенеет, – Не актриса? А зачем Генка тебя на пробы пригласил?
– Я поэт. А работаю журналистом, – не удерживаюсь от ехидного прищура, – Ты же наводил справки…
– Точно, – собеседник искренне огорчается, – А у меня сценарий под актрису заточен. И как я сразу не заметил… Блин, я ж Генке только актрис заказывал, чего он мне нерабочий материал поставляет…
– Он сам – нерабочий материал, – вспоминаю нынешний вид ЗолотойРыбки я.
– Он? Ну что ты, – голос Артура лоснится многозначительными улыбками, – Геннадий Викторович человек очень обеспеченный, и оттого – работать может в любом состоянии. Явилась бы вчера на кастинг – застала бы его в полном бодром великолепии. А так – сама виновата. Они от работы утомились и отпраздновать первый тур конкурса изволили… Бывают у них такие вот странности. Я в нем это тоже не люблю, но, что поделаешь. Спонсоров нужно принимать такими, какие они есть… Вот пришла бы ты вчера…
Понятно, подхалимаж и благолепие процветают. В угоду спонсору готовы мать родную поиметь. Терпеть не могу такую обстановочку.
– Ну и как результаты отбора? – меня это, конечно, не касается, но любопытство сильнее здравого смысла.
– Отсутствуют. Неплохие девчонки, но меня ничто не задело. Плоские они все. Не в смысле сисек, а в смысле широты взглядов. Ни с одной из них в авантюру пускаться не хочется. А в нашем деле главное не внешние данные – всё внешнее это моя уж забота. Главное – взаимопонимание с командой. То есть со мной. Полный контакт. Абсолютно полный…
На что это он, интересно, намекает? Марамз крепчал, деревья гнулись… Вообще-то принцип держаться от сумасшедших подальше, я не соблюдаю. Но именно в данном конкретном случае, пожалуй, можно этим несоблюдением пренебречь.
– Я не актриса. Могу идти? Тогда адьюс. У вас тут дурновато.
– Погоди, – он цепляется за меня взглядом, эти путы ощущаются почти физически, и я не могу уйти, – Понимаешь, в тебе что-то есть. И темперамент и прочее. Идея с пультом хорошая была. Он к ней и так, и сяк, а она кнопкой, клац, и его выключила… Я у тебя эту идею в клип украду. И по образу ты мне подходишь. Эдакая, русская красавица. Не российская, как многие сейчас, а именно русская, оттуда, из Киевской ещё Руси.
Я офонарела. Вот уж, чего никогда в себе не замечала, так это отголосков Киевской Руси. Красавицей не была никогда. Всегда Красоткой. В смысле, взбалмошной, ветреной и карнавальной, а совсем не умиротворенной и вечной.
– Да, да, – продолжал Артур, – Правильные чёткие черты, овал лица этот округлый, скулы, и глаза в разноцветных кристалликах. Глаза цвета северного моря… Как раз то, что мне нужно!
Он говорил приятные, в общем-то, вещи. Но делал это тоном гинеколога-женоненавистника, докладывающего пациентке о правильном расположении её внутренностей. Профессионально, но с оттенком презрения. Так, что чувствуешь себя пристыженной…