Русская мафия — ФСБ
Шрифт:
Конечно, он не мог знать, как тренировались, еще до войны в Чечне, во владении разного вида стрелкового оружия, и как один из тренирующихся — Марат Васильев — чуть было, по случайности, не угодил из гранатомета вместо скалы, куда стрелял, в старика, что спустился к речке в ущелье. В то время на этих учениях с ними находился, проводя инструктаж, Имран Вагапов, а вывозил всех на учения Хан. Они все останавливались в гостинице так называемого Французского дома, где тогда размещался головной штаб Хана.
В Москве, городах России, на Украине и в дальнем зарубежье указания и приказы на ликвидацию очередной жертвы передавал этому секретному «эскадрону убийц», акцентирую, непосредственно
Что до Таса — вот где слова из всем известного «Интернационала», «кто был ничем, тот станет всем», оказались пророческими.
Глава 2. Восхождение Таса
Тас — сынок завсклада на Аргунском мясокомбинате. Таких, как его отец, в советское время называли «хищниками» или «фашистами», так как их деятельность подпадала под ответственность статьи 93 УК РСФСР «Хищение соцсобственности в особо крупных размерах», предусматривающей от 8 лет лишения свободы до расстрела. Но ему удалось миновать все предусмотренные наказания, скопить немалые, по застойным временам, деньги и даже держать в то время сразу нескольких жен. Менялись директора на мясокомбинате, многих сажали в тюрьму, а он оставался непоколебим на своем месте, подкармливая сотрудников ОБХСС и КГБ мяском и деньгами. А главная его заслуга перед КГБ была, как говорили старики в ЧИАССР, в том, что он вовремя подкидывал необходимую информацию, потому-то и позволял себе в то известное время всё, что для другого, иначе как тюрьмой, не обернулось бы.
Тас же рос сынком богатенького, как говорят, «упакованного», папеньки, не отличаясь ни смелостью, ни дерзостью в школьных драках и хулиганстве, что присущи всем нормальным парням. Было одно — и постоянное пристрастие — девочки, которых он любил ублажать за папины денежки шампанским и конфетами, при этом ему очень хотелось, чтобы называли его не иначе как «Лапушка» — кличкой, которую выдумал себе сам: видимо, очень хотелось таковым быть в их глазах. Девушки, конечно, любят сладости и шампанское, но почему-то, говоря при встрече об угощениях со стороны «Лапушки», наряду с восторженностью от вкусного этак с ехидцей цинично заканчивали: «Раскрутили, как богатенького Буратино».
Как и все мальчики в детстве, Тас так же, наверное, хотел стать смелым и сильным — может быть, моряком, космонавтом, даже и лихим гангстером. Каковым и почувствовал себя, наконец женившись на сестре Хана, и даже присвоил себе подходящую для этой роли кличку — «Дядя», позаимствовав ее у одного из героев популярного американского фильма «Однажды в Америке». До тех пор он в руках держал лишь бензиновый пистолет на автозаправке возле Трампарка, где и работал после того, как его за пьянку выгнали из «Заготскота» — денежного места, куда пристроил отец.
Как говорят окружающие Таса и те, кто в силу вмененных им полномочий вынуждены выполнять приказы, исходящие от Таса, «Вот жизнь пошла. Раньше умом, смелостью авторитет завоевывать приходилось, а теперь — при женитьбе, как в приданое, вводят!». И именно этот «авторитет», майор ФСБ, отдавал приказы на ликвидацию Адлана Натаева, Усмана Адаханова, и на многие другие акции. Под арестом находится «Маратка», а ведь он был водителем, телохранителем и особым порученцем, выполняя кровавые приказы, после Максима Лазовского «Хромого». Но аресты и преследования по расследованиям не могут коснуться Таса. Высота его — высота спецслужб — недосягаема, и не по зубам никаким следователям, да и кто рискнет, — уберут, если надо, а дело заберут
Дабы легче и лучше можно было представить всю схему этой организации, позволю себе вернуться мысленно хотя бы к концу 80-х — началу 90-х годов, к распаду советского режима, к началу свободного предпринимательства и резкому обогащению некоторой части на фоне обнищания, а то и упадка, другой части населения. Но то время для нас в данный момент интересней всего прежде тем, что много тайного из деятельности спецслужб в СССР вдруг стало явным даже для широких масс бывшей страны и всего мира. В то время, как многие помнят, появилось немало публикаций в прессе, от запрещенной ранее диссидентской литературы — до повествований агентов и сотрудников спецслужб о роде и характере их подлинной деятельности на «невидимом фронте»; от «Огонька» и других журналов — до книг в твердой обложке, типа «Белой стрелы», написанных самими сотрудниками, прежде всего — КГБ.
Кому в СССР или уже в России пришлось соприкоснуться с пенитенциарной системой — ГУЛАГом, а таковых в этой стране огромное количество, — те хорошо знают, что такое термины «управленческий», «всесоюзный», а ныне «всероссийский». Это — агенты центрального аппарата КГБ-ФСБ, внедренные в уголовную среду, которых само лагерное, и даже начальство ГУИН области или края, не знают в лицо и пофамильно, но страшно боятся. Эти люди имеют звания и определенные должности оперуполномоченных, с начала своей службы внедряются в уголовный мир. Они коммуникабельны, хорошо подготовлены по законам и «понятиям» преступного мира, а главное — имеют отличные «легенды», и по ним — проработанные запланированные преступления.
В уголовной среде эти агенты имеют широкий авторитет, а иначе они и не нужны для работы в том мире. С начала возникновения СССР засылались они для контроля и влияния на спецконтингент, т. е. заключенных, — а тогда более половины населения прошло через ГУЛАГ, и там была масса интересных, талантливых, можно сказать — лучших людей. К тому же необходимо было следить за деятельностью лагерной администрации, которая во все времена, оставаясь полновластной машиной над бесправной массой заключенных, отличалась самодурством, произволом, беспределом, облагая поборами «зэков». Сотрудники этого отдела КГБ, сейчас это кажется УРПО, отдел ФСБ по так называемой «Разработке оргпреступности», проводят большую часть жизни в преступном мире, продолжая в лагерях и на свободе расти в званиях и должностях. Но даже близкие не подозревают об истинном характере их деятельности. И что самое страшное, они, как бы по аналогии с легендарным Джеймсом Бондом Флеминга, наделены правом, лицензией на ликвидацию, то есть на убийство людей, на их взгляд подлежащих устранению.
Во время краха тоталитарного советского режима многие из этих агентов оказались не у дел и попросту ненужными. Зарплата за год офицера КГБ была намного меньше, чем мог себе позволить спустить за ужином в хорошем ресторане новоиспеченный кооператор, и это приводило кого в уныние, кого в ярость. Тут и начался их переход, то в привычную криминальную среду с крышеванием, разборками и стрельбой, то в частные охранные структуры, которые так же по существу оставались криминальными, так как занимались выколачиванием долгов, угрозами, шантажом и ликвидацией конкурентов. Но, как говорят в России, «КГБшник-ФСБшник уходит на покой только с опусканием его гроба в могилу»: они остаются до конца жизни связанными с Лубянкой, пользуются ее оперативной информацией, выполняют поручения, наделены ее властью и прикрытием, кто — оставаясь за штатом, а кто — и возвращаясь вновь.