Русская миссия Антонио Поссевино
Шрифт:
— Кто мы, куда и зачем едем, не спрашивали? — нахмурился Истома.
— Спрашивали.
— Что сказал?
— По торговым делам в Венецию.
— Хорошо.
Паллавичино, услышав их разговор, подъехал к Шевригину:
— Да, очень вкусные орехи.
Истома задумался. До Рима осталось недели три неспешного конного хода. Вряд ли во владениях Венеции можно ждать нападения. А потом начнутся земли римского папы… Может, и правда остановиться на короткое время?
Он огляделся. Вокруг всё тихо. Лишь со стороны моря доносился негромкий шум прибоя. Даже дождь закончился и ветер стих. И в самом деле — что там за орехи
— Купец залезет на дерево да шишки вниз посбрасывает, — настаивал Поплер, — он ловкий — вон как на коне резво скачет. Надолго не задержимся.
Паллавичино не обратил внимания на неприятный для него намёк немца:
— В детстве мне часто доводилось влезать на самые высокие пинии, чтобы полакомиться вкусными орешками. Я поднимусь и сброшу, сколько будет надо.
Он, кажется, пытался хоть таким образом загладить свою вину за не самое лучшее поведение при встрече с разбойниками.
— Хорошо! — кивнул Истома. — Скачем к той роще.
И он указал плёткой в сторону пиний в полуверсте от них… Спустя несколько минут они гарцевали среди редко стоящих сосен, выбирая, на какую из них лезть за шишками. Поплер вопросительно посмотрел на Истому, а тот — на итальянца.
Паллавиччино внимательно оглядел деревья, затем неспешно подъехал к наиболее привлекательной, по его мнению, пинии, и спешился, даже не привязав хорошо вышколенную лошадь. До нижних веток было не меньше трёх саженей, но купец, скинув на грязный песок свою дорогую дорожную мантию с засохшими и потемневшими пятнами крови, отвязал пояс с двумя кобурами, из которых торчали богато отделанные рукояти пистолетов, ловко, словно белка, полез по стволу вверх. Сапоги из хорошо выделанной мягкой кожи позволяли ставить стопы наиболее удобно и не мешали использовать ноги для упора в ствол пинии.
Немец только хмыкнул, глядя, как бойко Паллавичино поднимается по стволу. Истома тоже по достоинству оценил расторопность итальянца: видать, и вправду изрядно ему в прошлом довелось лазить на эти необычные сосны. Вскоре купец уже сидел на ветке и, отрывая одну за одной шишки, кидал их вниз.
Истома и Поплер тоже спешились и подбирали их, складывая в заплечные мешки, намереваясь вышелушить в ближайшей таверне, где они остановятся на ночлег. Шишек было много, их крупные чешуйки неплотно закрывали семена: сразу было видно, что орехи созрели и вполне готовы к тому, чтобы быть съеденными проголодавшимися путешественниками.
— Мы как белки сейчас, — улыбнулся Истома.
Поплер поддакнул. Обоих забавлял неожиданный сбор орехов, немного разнообразивший долгий и тяжёлый конный переход от Балтийского до Адриатического побережья. Вскоре заплечные мешки были плотно набиты шишками. Поплер, задрав голову, коротко свистнул и махнул рукой, призывая итальянца спускаться. За спиной раздался смех. По спине Истомы пробежал холодок. Смех был нехорошим, очень нехорошим. Короткий, гаденький, злобный. Он медленно обернулся и тут же пихнул локтем немца, который, кажется, то ли не расслышал смеха, то ли не обратил на него внимания.
Позади них стояли не меньше десяти вооружённых людей и насмешливо в упор разглядывали незадачливых сборщиков шишек. Одеты они были в самое разнообразное платье: кто в обычную крестьянскую одежду из некрашеного сукна, кто кутался в плотный шерстяной плащ, из-под полы которого выглядывало трико. Чуть
Истома помрачнел: как же неосмотрительно он себя повёл! Проделать длинный многотрудный путь, с превеликим тщанием уходя от возможных опасностей, и настолько глупо попасться, когда до цели путешествия осталось совсем немного! Нет, никогда не надо считать, что опасность далеко. Лучше считать, что она близко, — целее будешь! Как же он так оплошал? Весь долгий путь сторожок в голове, который он включал каждый раз перед началом дневного перехода, позволял их маленькому отряду избегать нежелательных встреч, никогда прежде не давал сбоя, и вот вдруг!
Истома медленно, едва заметным движением потянулся к пистолетам. Не зря, ой не зря он с таким вниманием отнёсся к снаряжению своего отряд. У каждого было по два пистолета с колесцовыми замками, которым не требуется зажжённый фитиль и которые всегда готовы к стрельбе. И во время конного перехода хранились они не в седельных сумках, как у рейтар, а в специально пошитых кожаных кобурах, которые носили у пояса, — простых, но прочных. И не зря он каждое утро перед началом дневного перехода выковыривал шомполом из ствола старый пороховой заряд, забивал новый и заводил замок особым ключом. Потому что за время дневного пути порох в стволе вполне мог отсыреть, и тогда вместо выстрела могло получиться только "пш-ш-ш-ш" или вообще ничего. Вот и сегодня перед выездом из таверны в Тревизо он зарядил свои пистолеты и проследил, чтобы его спутники сделали то же самое. И сейчас, когда они, пешие, стояли перед разбойничьей шайкой, пистолеты оказались при них.
— Первую пулю — пищальникам, вторую — атаману, — негромко приказал он Поплеру.
Тот в ответ лишь негромко угукнул. Мол, и сам понимает, что сначала надо обезопасить себя от огневого боя. А что там дальше в сабельной схватке будет — ещё бог ведает.
Разбойники двинулись вперёд, заходя справа и слева, чтобы отрезать пути отступления. Поплер сделал шаг вперёд, выхватывая оружие. Раздался грохот. Над ружьями аркебузиров взлетели вверх клубы белого дыма. И одновременно с ними выстрелили Истома и Поплер, тут же доставая вторые пистолеты.
Предводитель разбойников, сражённый метким выстрелом, повалился на землю. Истома почувствовал, как его левый висок словно обдало ветром, даже волосы всколыхнулись, и тут же позади него послышался глухой стук. "Пуля в ствол попала, — мелькнуло в голове, — не надо давать им перезарядить пищали".
Выстрелы их пистолетов наповал сразили предводителя шайки и одного из аркебузиров. Двое других, не ожидавшие столь решительного отпора, с перепугу пальнули куда попало. Где-то в кроне пинии раздался короткий крик. "Кажется, его тоже задели", — подумал Истома. Он посмотрел влево, чтобы убедиться, что у Поплера всё в порядке. Но тот едва стоял: заряд из аркебузы с близкого расстояния попал ему в плечо, и левая рука теперь висела безжизненно, а второй пистолет, который он едва успел извлечь из кобуры, валялся на земле. Тёмная кровь падала на землю крупными частыми каплями. Поплер посмотрел на Истому мутным взглядом и осел, прислонившись спиной к стволу пинии. Вместе с кровью он быстро терял силы.