Русская музыка в Париже и дома

Стасов Владимир Васильевич

Уже в статье 1856 года «Первый концерт Концертного общества» (см. т. 1), а также и в ряде последующих работ, Стасов высказывался против «насильственного подлаживания под вкусы публики». В статье «Русская музыка в Париже и дома» он снова затронул эту тему: «Нечего хлопотать о том, чтоб композиторы спускались до понятий публики: таким способом можно добраться до одного — до стоячего болота… Пусть сама публика старается расти и подниматься

до вышины талантливых людей, идущих вперед и не желающих повторять зады».

Это и подобные высказывания Стасова использовались иногда в порочных целях. Представители формалистического искусства утешали ими «непонятых» народом композиторов, говоря, что их поймут потомки. Однако между суждениями Стасова и его толкованием формалистами нет ничего общего. Мысль Стасова совершенно ясна: публика, воспитывавшаяся на плохих образцах музыкальных произведений казенной сцены и эстрады, должна дорасти до понимания национальных, реалистических, прогрессивных созданий новой русской музыкальной школы, таких, как симфония Бородина и другие. Таким образом, прикрывание подобного рода музыкантов высказываниями Стасова, этого подлинного трибуна народно-демократического искусства, есть недопустимая, гнусная клевета на него. Выступая на совещании деятелей советской музыки в ЦК ВКП(б), А. А. Жданов указывал, что формалисты, объявляя себя «непонятыми», подкапываются «под устои настоящей музыки, они сочиняют музыку уродливую, фальшивую, пронизанную идеалистическими переживаниями, чуждую широким массам народа…» И рассуждения о том, что их поймут потомки, означают лишь «отрыв от народа» (Выступление на совещании деятелей советской музыки в ЦК ВКП(б), 1948. — «Советская музыка», 1948, № 1, стр. 18).

Сам Стасов не раз говорил о формалистическом искусстве. Еще в первой своей статье «Музыкальное обозрение 1847 г.» он писал, что «для оркестра нет и не должно быть музыки просто как музыки, которая бы существовала без определенного содержания…» (см. т. 1). О музыкантах-формалистах говорил он и в работе «Искусство XIX века»: «И публика и критика пробовали возводить некоторых из их числа в великие таланты, чуть не в гении, — но эти искусственные усилия ни к чему не повели, и „великие композиторы“ оказывались „калифами на час“. Их очень скоро приходилось развенчивать» (см. т. 3).

Выступая в печати по поводу исполнения бородинской симфонии, Стасов попутно говорит и вообще о русском театрально-концертном репертуаре. Он снова и снова подчеркивает большое воспитательное значение

русского музыкального искусства и обрушивается на русских «французов», которые «по вкусам музыкальным… по отчаянному непониманию всего, что выходит за пределы итальянщины или старинных объедков музыкальных, любого парижанина за пояс заткнут».

«Итальянщина» — главный враг Стасова. В редкой своей статье он не задевает хотя бы попутно итальянских композиторов и исполнителей, греша подчас недиференцированным отношением к ним; в пылу задора в равной мере обрушивается на какого-нибудь Риччи и на итальянского народного композитора Верди.

Публикуемая статья представляет интерес и как лишнее доказательство осведомленности Стасова в вопросах текущей зарубежной музыкальной жизни. Внимательно следит он за судьбами русской музыки не только в своем отечестве, но и за границей, и в ряде статей делится с русской публикой имеющимися у него сведениями.

В статье «Русская музыка в Париже и дома» Стасов говорит об общедоступных концертах известного французского дирижера Жюля Этьена Падлу (Pasdeloup, 1819–1887), организовавшего в 1851 году «Общество молодых артистов консерватории», из которого в 1861 году возникли знаменитые «Общедоступные концерты классической музыки», существовавшие до 1884 года. Эти концерты впервые дали возможность широким массам услышать выдающиеся симфонические произведения классического репертуара и молодой французской школы — сочинения Визе, Массне, Сен-Санса, Лало и других. Они же познакомили парижскую публику и с новинками зарубежной литературы, в том числе с русской музыкой. Произведения Глинки, Балакирева, Бородина, Римского-Корсакова стали у французов особенно популярны.

Наконец, еще одна характерно стасовская мысль мелькает в публикуемой статье: это вера в блестящее будущее русской музыки, в ее успех не только в России, но и за рубежом: «…когда-нибудь очередь дойдет даже и до Парижа, — пишет Стасов, — и нынешние свистки покажутся каким-то непостижимым идиотством».

Стасов не ошибся. Через 12 лет он имел возможность горячо приветствовать успехи русской музыки в том же Париже в связи с так называемыми «Трокадерскими концертами» 1889 года (см. статьи «По поводу всемирной выставки» в «Северном вестнике», 1889, NoNo IX–X и «Письмо к А. С. Суворину» и «Новые проделки г. Буренина» — обе в газете «День», 1889, 11 и 28 октября, No№ 483 и 500)

М. П. Блинова