Русская наследница
Шрифт:
Налила воды в стакан и снова уселась за стол. В дверь позвонили. Даша вздрогнула всем телом, но не поднялась. Если свои — откроют ключом. А если это Петюня — тем более она не откроет.
В прихожей снова раздался звонок, и Даша услышала деловитое ковыряние ключа в замочной скважине.
Женщина, превозмогая себя, поднялась и вышла в прихожую. Дверь распахнулась, и Даша увидела свою сестру Катю, раскрасневшуюся от мороза и быстрой ходьбы, и высокого незнакомого мужчину со странным
— Спишь, что ли? — проворчала Катя, внося в квартиру арбузный запах снега. Даша пожала плечами и включила свет в комнате.
— Проходите.
Если бы Даша не была поглощена так сильно собственными переживаниями, она, конечно, заметила бы, что с сестрой что-то не то. Катя была как на иголках: она быстро говорила, делала много лишних движений — нервничала.
— Познакомьтесь. Это Филипп Смит. А это моя сестра Даша. Да-ша.
— Даша, — повторил мужчина.
— Филипп Смит? — рассеянно переспросила Даша. — Иностранец?
— Да, да, — торопливо подтвердила Катя, двигаясь от дивана к окну, затем — к круглому столу и обратно, — тот самый американец. Правда, он опоздал чуток, всего на полгодика… Катя невесело усмехнулась.
— Здравствуйте, Филипп. — Даша подала иностранцу руку. Тот пожал ее двумя своими большими ладонями.
— Привет, — сказал он, тщательно выговаривая звуки.
— Филипп, ты посиди тут пока, — бросила Катя, доставая из шкафа пачку журналов «Крестьянка». — Вот журнальчики посмотри.
И повела сестру за собой на кухню. Заметив таблетки, отодвинула их на край стола. Проворчала неодобрительно:
— На работе аптека, и дома аптека!
— У меня и угощать вас нечем. — Даша заглянула в холодильник.
— Не нас. Только Филиппа, — поправила Катя, усаживая сестру рядом с собой. — Послушай, Даш, он поживет у тебя немного?
Даша окончательно пробудилась и удивленно уставилась на сестру.
— У меня?! Да ты что! Чем я его кормить буду? А разговаривать с ним как? А дети?
— Вот, — перебила Катя, кладя на стол деньги. — Даш, ты как хочешь, но другого выхода у меня нет. Ты пойми: он ехал к нам, по дороге его чуть не убили, документы украли, он полгода валялся в больнице. Теперь, пока его фирма переведет ему деньги, пока восстановят документы, он же должен где-то жить? Не у меня же в общаге, Даш?
— Может, у мамы? — слабо отбивалась Даша. Ей сейчас только иностранца не хватало. Помереть спокойно не дадут.
Но Катя не давала сестре ни минуты на раздумье.
— Он по-русски говорит сносно. И к тому же ему присмотр нужен, он после болезни. У него потеря памяти была. А у мамы, сама понимаешь… папа пьет, перед Америкой стыдно.
— И долго он у нас гостить будет? — поинтересовалась Даша, пересчитывая
Катя тряхнула головой и скривилась в непонятной улыбке:
— Не дрейфь, Дашенька. Это не деньги. Мне сейчас другие деньги нужны, сестричка. В других масштабах. Но об этом — потом. Сейчас мне уходить надо, а ты тут, пожалуйста, без паники. Он — всеядный. После наших больничных харчей он твоим блинам знаешь как рад будет!
Катя уже в прихожей заматывала шарф, а Даша все пыталась сообразить, что произошло и что, собственно, она должна теперь делать.
Глава 11
На следующее утро Катя Щсбетина пришла к твердому убеждению, что другого выхода у нее нет. Она должна это сделать. Главное — не позволять голове копаться в сути своего плана. Только детали. Техническая сторона дела.
Она позвонила матери и, стараясь придать своему голосу необходимую беспечность, заговорила:
— Привет, мам! Ну как, елку нарядили?
— Только что закончили, — отозвалась мать, и Катя услышала, как она кричит внуку: — Виталик, не балуйся, гирлянда перегорит.
— Мам, а папа… уже на работе? — осторожно поинтересовалась Катя, с трудом не поддаваясь на провокации собственного голоса.
— Как же! — с готовностью запричитала мать. — Спит в мертвецком состоянии! Я прямо не знаю, что делать. Придется, наверное, Вадику звонить, пусть за отца дежурит. Ведь должен же кто-то быть на турбазе. Наверняка кто-нибудь праздновать заявится, а сторожа нет. Уволят!
— Что ты, мам, Вадика не трогай! Он к Оксане на Новый год собирался, пусть едет. А то никогда не женится, — торопливо возразила Катя.
— И то верно. Хоть самой на лыжи вставай — и вперед. Нет, после Нового года потребую, пусть увольняется. Хватит с меня.
— Не переживай так, мам, — перебила Катя. — Хочешь, я за папу подежурю?
— Ты?!
— Конечно. Я Снегиревых с собой позову. У них бзик какой-то: Новый год под елкой в лесу встречать, — врала Катя в трубку. — А ты когда к Даше пойдешь, картошки захвати, у нее там гости.
Катя некоторое время поболтала с матерью и, положив телефонную трубку, еще с минуту постояла в раздумье. Потом уже без колебаний приступила к сборам. Она надела вельветовые брюки, теплый свитер, куртку и вязаную шапочку. Собрала рюкзак и достала из-за шкафа свои старые лыжи. Путь предстоял неблизкий.
…К тому времени как Дима Беспалов привел в Катину общагу своего трудного пациента, она, Катя Щебетина, закончила свою эпопею хождения с протянутой рукой по всем известным в городе фирмам. Катя находилась в полном тупике.