Русская Ницца
Шрифт:
Стремясь удержать мужа, она начала устраивать ему сцены ревности, не имея на то каких бы то ни было оснований. Уставший от такой жизни, Пикассо замкнулся в себе и словно отгородился от жены невидимой стеной. К сожалению, женщина, слишком увлеченная идеей переделать своего мужа (эта ошибка, кстати, свойственна очень многим женщинам разных времен и народов), не почувствовала момента, когда Пикассо окончательно и бесповоротно «восстал». «Маскарад окончен, — поставил он точку. — Мне надо работать».
Гармонию отношений вернуть уже было невозможно.
Постепенно конфликт между супругами стал непреодолимым. Из подобных ситуаций есть лишь один выход — развод. Как справедливо пишут биографы Пикассо, он сбросил с себя «аркан жизни преуспевающего буржуа», и этому весьма поспособствовала его случайная встреча с Марией-Терезой Вальтер, лучистая голубизна глаз которой окончательно решила судьбу Ольги Хохловой.
Эту красивую светловолосую девушку Пикассо встретил в январе 1927 года на улице, в толпе, выходящей из метро. Ей было всего семнадцать, и она ничего не знала ни об искусстве, ни о Пикассо. Ее интересы были совершенно другими — плавание, гимнастика, велосипед, альпинизм.
Восхищенный художник сказал ей:
— Я — Пикассо, и я хочу писать ваш портрет.
Названное имя не произвело на нее никакого впечатления. Пикассо был очарован этим. Он взял ее за руку и воскликнул:
— Уверен, вдвоем мы с вами сделаем столько замечательного!
Американская писательница Арианна Стасинопулос-Хаффингтон пишет:
«Началось самое большое сексуальное увлечение в жизни Пикассо, не знающее ни границ, ни табу. Это была страсть, возбуждаемая секретностью, окружавшей их отношения, а также тем, что Мари-Терез, имевшая вид ребенка, оказалась податливой и послушной ученицей, которая с готовностью шла на любые эксперименты, включая садистские, полностью повиновалась желаниям Пикассо».
Ольга сразу поняла: у ее Пабло появилась другая. Не понять этого было невозможно, ибо, предаваясь безумной страсти, художник попытался вычеркнуть Ольгу из жизни, и всю свою ненависть к ней он стал вымещать в своих картинах, посвященных корриде, где он изображал ее то в виде лошади, то в виде старой мегеры. Объясняя впоследствии причины их разрыва, художник скажет:
— Она слишком много от меня хотела… Это был наихудший период в моей жизни.
Очень несправедливо. Однако, как верно заметила мадам де Сталь, любовь, которая является целой историей в жизни женщины, есть лишь эпизод в жизни мужчины. Тем не менее на первых порах Пикассо не хотел развода, так как полный разрыв хотя бы с частичкой прошлого для него был эквивалентен смерти, которая на протяжении всей жизни вызывала в нем трепетный страх. Кроме того, развод (вспомним их брачный договор) привел бы к потере половины его состояния, а главное — картин.
Ольга не могла больше выносить ни ненависти мужа, ни нескрываемого присутствия
Теперь уже Пикассо начал просить развода, но она отказалась, утверждая, что все еще любит его. Отказ привел Пикассо в ярость. Однажды им устроили встречу в ресторане, надеясь, что супруги помирятся. Но все повторилось. Ольга как заведенная повторяла, что любит его, а Пикассо разбушевался и, стуча кулаками по столу, закричал:
— Ты уверяешь, что любишь меня? Вполне возможно, но ты любишь меня, как кусок жареной курицы, стараясь обглодать его до кости!
Вскоре с помощью адвокатов им кое-как удалось поделить имущество, но с юридической точки зрения развода не было, и Ольга официально до самой своей кончины оставалась женой Пикассо. При этом художник настолько возненавидел ее, что половину их огромной двуспальной кровати застелил старыми газетами. Этот символический жест не помог — Ольга упорно не желала исчезать из его жизни.
Началась Вторая мировая война. Американское посольство во Франции предложило Пикассо и Матиссу переехать в Соединенные Штаты, но оба мастера отказались.
В годы войны Пикассо чувствовал себя одиноким и даже стал время от времени заходить к Ольге, якобы поговорить об их сыне, который тогда жил в Швейцарии.
В 1943 году Пикассо познакомился с художницей Франсуазой Жило, которой был всего двадцать один год. На несколько лет она стала его новой музой. Это был очередной удар для Ольги, которая продолжала ревновать бывшего мужа ко всем его новым связям. Она писала ему гневные записки на смеси испанского, французского и русского, содержание которых сводилось к тому, что Пикассо ужасно опустился. Обычно она прикладывала к посланиям портреты Рембрандта или Бетховена и объявляла ему, что он никогда не станет таким же великим, как эти гении.
Летом Ольга отправлялась в средиземноморский городок Гольф Жуан, где жили Пикассо и Франсуаза Жило с их сыном Клодом, и преследовала по пятам молодую женщину. Та молча переносила оскорбления, а порой и удары, ибо понимала, что Ольга страдает от одиночества и отчаяния.
Даже после развода она преследовала его. Она могла часами идти за ним и его очередной пассией по улице, крича:
— Мне надо сообщить тебе что-то очень важное! Ты напрасно делаешь вид, что я не существую, когда я вот она, тут!
Однако Пикассо не делал вид. Он и впрямь забыл о ее существовании. «Его способность забывать еще более поразительна, чем его память», — говорили о Пабло друзья.
В 1949 году у Франсуазы Жило родилась дочка Палома, а три недели спустя Пикассо стал дедом — у Поля родился сын, которому в честь художника дали имя Пабло, но потом обычно звали Паблито. Со старшим сыном Пикассо связывали сложные отношения. Он не слишком интересовался его судьбой, так как не мог простить Полю того, что он оказался человеком ординарным, лишенным каких-то талантов.