Русская революция. Россия под большевиками. 1918-1924

Пайпс Ричард

Колчак выехал из Омска в свою новую столицу Иркутск 13 ноября, почти застигнутый Красной Армией. Он вывел шесть поездов, в одном из них, состоявшем из двадцати девяти вагонов, находилось золото и другие ценности, захваченные в Казани чехословаками и переданные ему. Колчака сопровождали 60 офицеров и 500 рядовых. Отрезок магистрали между Омском и Иркутском контролировался чехо-словаками.

Они жили в поездах, опрятно и почти что в роскоши: обменивая французские франки, получаемые из Парижа через Токио, на быстро обесценивающиеся рубли, они скупали (когда не крали) все, что представляло хоть какую-то ценность²⁸⁸. По приказанию своего генерала Яна Суровы, тесно сотрудничавшего с генералом Жаненом, они задерживали русские составы, двигавшиеся в восточном направлении, почти месяц продержав Колчака на запасных путях между Омском и Иркутском, чтобы пропустить вперед собственные поезда²⁸⁹. В конце декабря, через несколько недель после того, как он покинул Омск, Колчак окончательно застрял в Нижнеудинске, в 500 км от Иркутска, всеми позабытый

и содержащийся в изоляции своими стражами.

В навечерие Рождества 1919 г. коалиция левых партий, где преобладали эсеры, но были также меньшевики, лидеры местных органов самоуправления и представители профсоюзов, сформировали в Иркутске «Политический центр». После двух недель, проведенных попеременно то в схватках, то в попытках провести переговоры с проколчаковским элементом, Центр взял власть в городе. Объявив Колчака низложенным, он провозгласил себя правительством Сибири. Адмирал — «враг народа» и другие споспешники его «реакционной политики» должны были предстать перед судом. Некоторые из министров Колчака смогли укрыться в поездах военных миссий союзников; большинство, переодевшись, бежали во Владивосток. Узнав 4 января 1920 г. о произошедших событиях, Верховный правитель заявил о своей отставке в пользу Деникина и о назначении атамана Семенова главнокомандующим всеми военными силами и гражданским населением в Иркутской губернии и на территориях к востоку от озера Байкал. Затем он отдал себя и государственный золотой запас под защиту чехословаков и, по их требованию, распустил свою свиту. Увешав поезда Колчака флагами Англии, США, Франции, Японии и Чехословакии, те взялись отконвоировать их в Иркутск и там передать на руки миссиям союзников²⁹⁰. Пока происходили эти события, Семенов продолжал уничтожать в Восточной Сибири социалистов и либералов, включая заложников, взятых проколчаковской группировкой после иркутского переворота. [Позднее Семенов бежал в Японию. Во время Второй мировой войны он, по всей видимости, сотрудничал с нацистами. В конце войны взят в плен Советской Армией, казнен (см.: Fleming P. The Fate of Admiral Kolchak. London. 1963. P. 234)].

То, что произошло после, до сих пор не получило удовлетворительного объяснения. Насколько нам известно, Колчак был предан генералами Жаненом и Суровым и в результате вместо того, чтобы оказаться под защитой союзников, был сдан большевикам. [Рассказ о том, что произошло, приводится со слов Сурового в книге: Rouquerol J. L'Aventure de l'Amiral Kolchak. Paris, 1929. P. 184-186. Суровый утверждает, что доставил Колчака в Иркутск, а потом бросил его на произвол судьбы, поскольку тот отдал Семенову распоряжение взорвать мосты и туннели на пути во Владивосток, что сделало бы невозможным для Чехословацкого корпуса покинуть Россию. Мемуары генерала Жанена об этом предмете вообще умалчивают (см.: Ma Mission en Siberie, 1918-1920. Paris, 1933).]. Жанен, который с самого своего появления в Сибири относился к Колчаку как к британской марионетке и не чаял от него избавиться, воспользовался удобным случаем. Чехословакам не терпелось попасть домой. Французский генерал, формально являвшийся их командующим, вступил от их лица в сговор с Политическим центром, предлагая разрешить им свободный проезд до Владивостока и сохранение всего награбленного при условии выдачи Колчака и захваченного золота. Добившись согласия сторон, Жанен покинул Иркутск.

Вечером 14 января, по прибытии в Иркутск, чехословаки проинформировали адмирала, что по приказанию генерала Жанена должны передать его местным властям. На следующее утро Колчака, его любовницу, 26-летнюю А.В.Книпер, и его премьер-министра В.Пепеляева сняли с поезда и поместили в тюрьму.

20 января до Иркутска дошли сведения, что самый верный и храбрый колчаковский генерал В.О.Каппель приближается во главе военного отряда с целью освободить Колчака. Услышав эту новость, Политический центр, которому так и не удалось осуществить хоть сколько-нибудь эффективную власть, самораспустился и вручил полномочия Военно-революционному комитету. Военревком согласился позволить чехословакам следовать на Восток, а те передали ему колчаковские сокровища. [В апреле 1920 г. золото было вывезено в Москву (см.: The Trotsky Papers. Vol 2. P. 144—147. Ср.: Кладт А., Кондратьев В. Быль о золотом эшелоне. М., 1962)].

Для «расследования» дела Колчака и обстоятельств его правления иркутский РВК создал возглавленную большевиком комиссию, куда вошли еще один большевик, двое эсеров и меньшевик. Комиссия заседала с 21 января по 6 февраля 1920 г., допрашивая Колчака относительно его прошлого и деятельности на посту Верховного правителя. Адмирал повел себя с большим достоинством: протоколы его показаний дают нам портрет человека, полностью владеющего собой, знающего, что он обречен, но убежденного, что ему нечего скрывать и история его оправдает²⁹¹.

Расследование, нечто среднее между дознанием и судом, было резко завершено 6 февраля, и иркутский ревком тут же приговорил Колчака к смертной казни. Когда несколько недель спустя сведения о расправе получили огласку и дело потребовало официального разъяснения, объявили, что в Иркутске узнали о приближении к городу генерала Войцеховского, который сменил умершего 20 января Каппеля. [По другим данным — 25-го. (Ред.)]. Возникала будто бы опасность, что Колчака вызволят из плена²⁹². Однако документ, обнаруженный в архиве Троцкого в Гарвардском университете, возбуждает серьезные сомнения в правдивости подобного объяснения и позволяет думать, что, как и в случае убийства царской семьи, оно было сфабриковано, дабы скрыть, что

приказ о казни отдал Ленин. Распоряжение, нацарапанное Лениным на оборотной стороне конверта и адресованное И.Н.Смирнову, председателю Сибирского ревкома, звучит следующим образом: «Склянскому: пошлите Смирнову (РВС 5) шифровку. Не распространяйте никаких вестей о Колчаке, не печатайте ровно ничего, а после занятия нами Иркутска пришлите строго официальную телеграмму с разъяснением, что местные власти до нашего прихода поступали так и так под влиянием угрозы Каппеля и опасности белогвардейских заговоров в Иркутске. Ленин. Подпись тоже шифром. 1. Беретесь ли сделать архи-надежно? Написано рукой тов. Ленина. Январь 1920»²⁹³. Издатели архива Троцкого соблюдали естественную осторожность и, впервые публикуя этот документ, предположили, что дата «январь 1920» была ошибочной и что на самом деле документ был написан после 7 февраля, т.е. дня, когда Колчака расстреляли²⁹⁴. Для такого предположения нет оснований. Вся предлагаемая Лениным процедура близко напоминает другую — ту, какая служила прикрытием в деле убийства царской семьи, — т.е. казнь, произведенная якобы по инициативе местных властей из опасения, что пленника могут отбить, причем о расстреле центр узнает только задним числом. Разъяснения эти имели цель снять с Ленина ответственность за убийство побежденного военачальника, к тому же высоко ценимого в Англии, с которой Советская Россия как раз начинала вести переговоры о торговле. Ленинские инструкции были отправлены безусловно до расстрела Колчака, может быть, даже до смерти Каппеля 20 января. [В РЦХИДНИ, где хранится оригинал документа, на нем стоит дата «до 9 января» (Ф. 2. Оп. 1. Д. 24362)]. Послание, вероятно, пришло в Иркутск 6 февраля, в результате чего следствие по делу Колчака было столь внезапно прекращено. Приговор, вынесенный иркутским ревкомом, написан довольно бессвязно и звучит следующим образом: «Бывшего Верховного Правителя адмирала Колчака и бывшего Председателя Совета Министров Пепеляева — расстрелять. Лучше казнить двух преступников, давно достойных смерти, чем сотни невинных жертв»²⁹⁵.

Адмирала разбудили среди ночи, он спросил: «Значит, суда не будет?» Обвинение так и не предъявили. Спрятанный в носовом платке яд отобрали. В последнем свидании с Книпер было отказано. Когда рано утром выводили на расстрел, он попросил чекиста передать жене, находившейся тогда в Париже, что благословляет сына. «Если не забуду, то сообщу», — ответил чекист²⁹⁶. Колчака расстреляли 7 февраля в 4 часа утра вместе с Пепеляевым и уголовником-китайцем. Он запретил завязывать себе глаза. Тела запихали под лед реки Ушаковки, притока Ангары.

7 марта Красная Армия взяла Иркутск. Только тогда, хотя зарубежная пресса уже давно писала об этом, Смирнов, следуя ленинским указаниям, проинформировал Москву, что месяц назад Колчак был расстрелян, предположительно по приказу местных властей и с целью избежать его захвата белыми или чехами (!)²⁹⁷.

В Иркутске красные задержались, поскольку не могли позволить себе вступить в боевые действия с Японией и теми русскими военачальниками, которые пользовались ее покровительством²⁹⁸. На некоторое время Сибирь восточнее Байкала отдали японцам. 6 апреля 1920-го советское правительство создало в Восточной Сибири фиктивную Дальневосточную республику со столицей в Чите. Когда Япония через два с половиной года (в октябре 1922) вывела из Сибири свои войска, Москва присоединила эти территории к Советской России.

* * *

Как это ни удивительно, ЧК совершенно не принимала во внимание существования антисоветской подпольной организации, Национального центра, и ее разведывательной деятельности и вспомнила о ней только летом 1919 г., когда цепь случайных совпадений навела на след.

Сначала подозрения ЧК возбудило предательство в Красной Горке — стратегически важном укреплении, защищавшем подходы к Петрограду, — имевшее место во время наступления белых в мае 1919-го²⁹⁹. В тот раз у человека, пытавшегося пробраться в Финляндию, обнаружили пароли и коды для связи Юденича со своими сторонниками в Петрограде³⁰⁰. Расследование вскрыло существование созданного еще в июне 1918 г. в Москве Национального центра, занятого шпионажем и другой разведывательной деятельностью.

В третью неделю июля советский пограничный патруль арестовал еще двоих, пытавшихся пройти в Финляндию. Во время допроса один из них попытался избавиться от пакета, где оказались зашифрованные тексты, содержавшие информацию относительно размещения частей Красной Армии в Петрограде, добытые укрывшейся в городе подпольной организацией³⁰¹. Видимо, оба пленника стали давать показания, поскольку через несколько дней ЧК нагрянула на квартиру инженера Вильгельма Штейнингера. Найденные у него бумаги свидетельствовали, что он являлся центральной фигурой в петроградском отделении Национального центра³⁰². По приказанию ЧК Штейнингер подготовил записки об этом центре, Союзе возрождения России и других подпольных организациях. Несмотря на то что арестованный пытался осторожничать и не выдавать никаких имен, ЧК удалось идентифицировать и задержать нескольких его сообщников. Их доставили в Москву для допроса в «специальном отделе» ЧК, где в результате получили данные о существовании тайной организации, гораздо более разветвленной, чем это изначально представлялось советскому руководству. Ввиду приближения к столице Деникина необходимо было вскрыть подполье полностью; еще одна Красная Горка могла иметь уже гибельные последствия. Однако следствие давало мало ключей к решению задачи.