Русская рулетка
Шрифт:
Весна опять пришла и лучики тепла,
Доверчиво глядят в мое окно,
Опять защемит грудь и в душу влезет грусть,
По памяти пойдет со мной
глубоким баритоном, почти проговаривал исполнитель слова песни. Далее последовал столь же задушевный куплет, а после взрывной, набирающий силу припев
Владимирский централ – ветер северный
Этапом из Твери – зла немеренно
Лежит на сердце
Владимирский централ – ветер северный
Когда я банковал – жизнь разменена
Но не «очко» обычно губит
А к одиннадцати туз!
Сидевшие за столами внимательно слушали (у нескольких повлажнели глаза), а один, набулькав полный фужер водки, залпом выпил. Когда песня закончилась, и стихли последние аккорды, на веранде возникла тишина, сменившаяся бурными аплодисментами. Сидевшие там люди, для которых чужая и своя жизнь была всего лишь мигом, тоже имели чувства.
Несколько часов спустя, когда шар солнца клонился к горизонту, по кольцевой дороге, в пока еще оживленном потоке автомобилей, мчались «братковские» иномарки. На ее ответвлениях отдельные, дав прощальный сигнал, сворачивали, направляясь в свои районы столицы.
Глава 10. В местах не столь отдаленных
На следующий день, Орлов с Гуляевым и Левитин, сидели на Лубянке в одном из кабинетов ОТО*, просматривая оперативную съемку.
– М-да, – одобрительно сказал Левитин, – ваша техника будь здоров, отличная картинка.
На экране компьютера, за пультом которого сидел бином (так опера звали меж собой, сотрудников технической разведки), демонстрировалась, залитая солнцем веранда со всеми участниками сходки. Не было только звука.
– Жаль не получилось установить «жучка», – покосился Гуляев на спеца. – Тогда бы было еще лучше.
– Хорошо успели камеру повесить на сосне, – буркнул тот.– Вы бы еще позже озадачили.
– Будет вам, – цыкнул на коллег Орлов, все стали смотреть дальше.
– Ну, как тебе Сергей Николаевич? – повернулся к Левитину, когда запись кончилась, и капитан щелкнул кнопкой остановки.
– Практически все, кто там был, нам известны, – ответил тот. – Авторитеты из Москвы и области. Но чтобы точно сказать, нужно проверить по картотеке.
– Сережа, лица распечатать можешь? – спросил полковник у бинома. Тот молча кивнул.
– Ну, тогда занеси мне, как будут готовы.
Оперативники встали, вышли из технического отдела и направились в другое крыло здания.
– А зря Круг общается с этой братией, – сказал по пути Гуляев.
– Это да, – согласился Левитин. – Для него это плохо кончится.
Спустя час, когда обсуждали у Орлова текущие планы, появился «отошник»* с папкой в руках, – готово. Положил на стол начальника и вышел.
– Держи, – вручил ее тот
Закончив обсуждение они расстались, майор уехал к себе в МУР, где, вызвав оперативника из свой группы, вручил папку, и поставил задачу.
– Понял, – ответил тот. – Разрешите выполнять?
– Действуй.
Когда поздно вечером, получив нахлобучку от начальства за задержку одного из месячных отчетов, он, листая учетные дела, заполнял «форму»*, в кабинет зашел вернувшийся из картотеки сотрудник.
– Как успехи? – поднял глаза Левитин.
– Есть все, кроме этого, – извлек опер из папки и протянул довольно четкий снимок. На нем, вполоборота, сидел пожилой человек, чем-то похожий на советского актера Гафта.
– Внимательно смотрел?
– Ну да. Вместе с двумя картотетчиками.
– Хорошо, оставь папку и иди, отдыхай, – отпустил его начальник.
На следующее утро министерский факс отстучал ориентировку с фотографией на места, для проведения установки*, а Левитин позвонил Орлову.
– Так, хорошо, будем ждать,– сказал тот. – Больше ничего не остается.
А спустя неделю, из МВД Бурятии пришел ответ. Там сообщалось, что человек на фото, вор в законе «Грач», 1929 года рождения, уроженец Ленинграда. Он же Кормаков Иван Аксенович, Лелека Николай и Семенов. Убит в январе девяносто четвертого в ИТК- 1 города Гусиноозерска.
– Вот тебе и раз, – озадачился Орлов, когда Левитин заехав к нему, ознакомил с содержанием. Тогда кто же был на сходке?
– С этим нужно разбираться, – ответил майор. – Выезжать на место.
– Непременно,– забарабанил пальцами по столу подполковник. – Кто поедет?
– Я. Там надо действовать аккуратно. В зонах теперь много непоняток.
– Тогда дам тебе в помощь Гуляева (снял трубку внутреннего телефона) Олег, зайди.
Когда через пару минут появился заместитель, – дал прочесть факс и сказал, – выезжаешь в Бурятию вместе с Сергеем Николаевичем.
– Хорошо, – вернул тот бумагу.
Через сутки, на утренней заре, сине-белый «Боинг» из Москвы, совершил посадку в аэропорту Улан-Удэ. Левитин с Гуляевым, одетые в ветровки и спортивными сумками на плечах, в числе других пассажиров сошли с трапа, направились в здание аэровокзала, а там в комнату над которым светилось табло «милиция». Их встретил уже ожидавший старший лейтенант в фуражке и форменном плаще, вместе с которым москвичи прошли к белой «двадцать четверке» на стоянке.
Положив сумки в багажник, сели, хлопнули дверцы. Заурчал двигатель, «Волга» вырулила на трассу. Миновав окраину, застроенную деревянными домами, над крышами которых поднимались белесые дымки, въехали в пустынный, с редкими прохожими центр и вскоре остановились у высотки гостиницы, где москвичам были забронированы два одноместных номера.
Конец ознакомительного фрагмента.