Русская ведьма в чужом мире
Шрифт:
Никогда раньше не испытывала я такой острой, тянущей боли. Сердце свело в груди в сплошь израненный, кровоточащий комок, руки затряслись от горькой обиды, на глаза навернулись жгучие непрошенные слезы.
— Ты уже проснулась? — откуда-то сбоку к метелке шагнул хмурый, как ноябрьское небо, Атаний, стараясь не смотреть ни в лицо мне, ни на воркующую у костра парочку.
— Нет! — почти истерично выкрикнула я шипящим шепотом, сваливаясь назад на свою подушку, и захлопнула крышку самолетки.
Нет, ну надо же быть такой дурой! Сколько еще раз мне доведется разбивать
Вот сколько раз я уже зарекалась верить этим мужикам, хоть нашим, хоть местным. Хотя местные и не мужики вовсе, а гномы, да еще и лесные, но все они одним миром мазаны. Только я поверила… нет, только я разрешила себе поверить… что он и в самом деле испытывает ко мне какие-то особые чувства, кроме глупых матримониальных планов…
Да не ври хоть наедине с собой! Вытирая ручьем катящиеся слезы, мысленно прикрикнула на себя. Он тебе еще с первого взгляда понравился, еще когда сидел там, на кухне Атания, спокойно уписывая за обе щеки куски мяса. И был немного усталый, но весь такой надежный и уверенный в себе, что я сразу поняла, если не буду вовсю сопротивляться своему влечению, то пропаду ни за грош.
Вот и пропала, а он на поверку оказался обычным бабником. Не успел появиться, как сразу запал на новую юбку. И она тоже хороша, то Атанию улыбалась, как нанятая, а то сразу на новенького набросилась.
А он и доволен… ууу, гад! Я горько всхлипнула и снова уткнулась в подушку.
— Не плачь, — сонно буркнул Шомо и своей крошечной ручкой погладил меня по спутанным волосам.
— Маленький мой! Лапотусик! Ты один меня жалеешь, все остальные просто предатели! — горестно бормотала я между всхлипываниями, тиская терпеливо сносящего это издевательство фейри, как мохнатую игрушку.
Ну, вот зачем он возвращался, чтобы доставить мне новые страдания? Только начала… нет, не забывать, чтобы забыть, требуется намного больше времени и усилий, и то останется застарелая, как незалеченный шрам, боль. Только начала привыкать к мысли, что никогда больше не увижу ни зеленых внимательных глаз, ни гривы русых волос в прозелень, ни широких, надежных плеч.
Да помню я, что не должна так себя вести настоящая Бабка-Йожка из-за какого-то индивидуума мужского пола, прекрасно помню. Вот только ничего поделать с собой не могу, во всяком случае сейчас.
— Вия, ты завтракать идешь? — осторожно приоткрыв иллюминатор, спросил Атаний.
— Нет. — сердито буркнула я.
Не до завтраков мне. Тем более в такой компании. Я теперь хочу либо просто умереть на месте, и прикопайте меня под самым паршивым кустиком, либо тихо смыться от всех подальше.
А что, это идея!
Я лихорадочно переложила Шомо вперед, сдвинула на место заднее сиденье и с трудом достала увесистый мешок с продуктами. Интересно, откуда у нас столько?!
Но теперь уже неважно, откуда, лично мне ничего не нужно. Пусть кушают на здоровье. Приоткрыла крышку, вытолкнула мешок наружу и таким резким рывком подняла самолетку вверх, что меня отбросило назад.
Испуганно взвизгнул Шомо, которого бросило на меня, накрыв сверху покрывалами и придавив подушками.
Тихо матерясь сквозь
Посвистывает за иллюминаторами встречный воздух, пролетает мимо розовыми фламинго пух курчавых облаков, а мне все кажется, что стоит обернуться, и я снова увижу изумленные зеленые глаза и медленно таящую на полуоткрытых губах лживую улыбку.
Часа через полтора у меня не осталось ни сил, ни слез. Боль в груди не стала меньше, просто перешла из разряда внезапной в ранг привычной. Я обессиленно и безразлично лежала ничком на заднем сидении в окружении смятых покрывал и подушек, а на моей голове уютно устроился Шомо, успокаивающе копаясь маленькими пальчиками в волосах. Словно догадываясь, как мне сейчас плохо.
Эх, малыш мой пушистый! Только ты и способен меня понять и пожалеть, не требуя ничего взамен.
— Хочу есть, — дернув за мое ухо, сообщил фейри.
Ну, вот и сглазила. Теперь нужно думать, чем его накормить. Кстати, несмотря на страдания, я бы тоже что-нибудь перехватила, такое… утешающее. Типа фисташкового мороженого со свежими вафлями и горячим кофе. Можно еще кусок шоколадного торта добавить.
Нет, лучше себя такими фантазиями не дразнить, вздыхаю, приказав самолетке приземляться, или, как там называется этот мир? Тезар? Значит, притезариваться. Звучит, конечно, прикольно, зато правильно по сути.
Вот и подходящее местечко подыскалось, чистая речушка, пустынная песчаная отмель и кустики сразу за ней. Необходимый атрибут каждой стоянки, как же без кустиков-то? Конечно, я теперь вроде как одна, да вот только Шомо не ко времени себя мальчиком осознал.
Спустившись ниже к облюбованной отмели, понимаю, кустики вблизи значительно крупнее, чем казались сверху, да и местечко оказалось не таким уж пустынным. Приоткрыв иллюминатор, высунула в него голову и попыталась понять, что же такое тут происходит.
А что действительно что-то происходит, понятно по качающимся вовсе не от ветра кустам, лязгу железа и странным выкрикам. Нет, тут явно не пикник и не ролевики развлекаются, а настоящий бой.
Ну и зачем он мне, скажите на милость, нужен? У меня в своей жизни сплошные бои, и реальные, и моральные. С противниками и с собой, зачем мне еще в чужой ввязываться?
И пока я так рассуждаю, самолетку, мороком прикрытую, поближе подвожу, чтобы понять, кого бьют, хороших или плохих.
Как я это пойму?
А вот и сама пока не знаю, но уж попытаюсь как-нибудь. Хотя, если по уму, то лететь мне отсюда надо, и не оглядываться. Чужой мир, чужие войны…
Вот только не так мы, Бабки-Йожки, устроены, чтобы равнодушно мимо какой-нибудь разборки пройти. Или пролететь. Нам всегда нужно в самую гущу влезть, во всем разобраться и обязательно помочь тем, кого мы сочтем правыми. И неважно, что иногда после такой помощи полностью вычерпан магический резерв, собранный буквально по капле, на голове растут шишки, а на спине зреют синяки. Зато справедливость, как мы её понимаем, восстановлена.