Русская война: дилемма Кутузова-Сталина
Шрифт:
Вот любопытно, на расхаянном им «плохом» Шевардинском участке Багратион почувствовал себя хорошо хорошо, инстинктивно применившись к его особенностям – центральному положению вокруг обступающих, но не могущих поддерживать друг друга войсковых оформлений противника – развернув активнейшие короткие удары от центра по радиусам на изолированные массивы врага; к сложному характеру Центральной позиции он, простоватый, так приспособиться и не смог, и сложил там свою голову.
Ещё ранее «почувствовал», «заиграл» в условиях этого места значительно менее яркий А.Горчаков 2-й, проникнувшись его обстановкой – по условиям обзора многочисленные противники действовали «слепо», «наобум», «в одиночку» и означение какого-либо русского движения рождало их общую неуверенность – на кого?! Остроумный пример такого рода дало его распоряжение вечером пробить дробь-атаку полковым барабанщикам, сорвавшее налёт французской тяжёлой кавалерии, шедшей в атаку без чувства локтя, в тактической изоляции, и принявший этот сигнал как означение русского удара на себя. В военной биографии А.Горчакова бой у Шевардино был вершиной, более ничего подобного он исполнить уже не смог.
Повторяюсь, здесь разворачивалось необыкновенное богатство возможностей, от самой простой, истомив Наполеона у Шевардино, подвести его на штыках к внезапно восставшей Центральной гряде и… ну, хотя бы то, что мы знаем сегодня как «всамделишное» Бородинское сражение, но против расстроенного, обескровленного неприятеля, вынужденного приостановиться перед ней для обустройства батарей, до… Вспомним завет Дельбрюка!
Утром 23-го этот мираж рассеялся, войскам 2-й армии велено было завернуть фронт на линию Центральных высот, ставши в позицию на Северо-Запад и Запад и удерживая Шевардино до срока исполнения маневра – Кутузов перешел к упрощенному варианту, предлагаемому условиями местности, сразу обратившись к «итогу». Вряд ли станут известны причины, точнее сцепление причин, которые толкнули полководца к этому решению – менее всего я полагаю в этом заслугу П. И. Багратиона, указывавшего на угрозу флангового обхода по Старой Смоленской дороге; ее очевидность бросается в глаза, это была кутузовская фирменная закуска проголодавшемуся неприятелю; слова и мнения Багратиона, который был штаб-офицером, когда он уже генерал-поручиком, и которого он только что полностью и безусловно переиграл на Дунае, вряд ли имели для него определяющее значение: в сознании своего превосходства он мог согласиться и с его доводами… но под свои причины! К тому же бои у Гриднева и Колоцкого монастыря 22–23 авг. (4–5 сент.) свидетельствовали, что Наполеон валит по Новой Смоленской дороге; то, что он все же отрядил, и рискованно, добавим от себя, Понятовского на Старую Смоленскую под возможный русский налет, не было вскрыто по боя 24 авг. (5 сент); и как показали события, в таких силах особой роли сыграть не могло. Уже само назначение к маршу посредственного военачальника и нестойкой польской боевой массы свидетельствовало: Наполеон этой кабинетной возможности в расчёт не принимал.
Можно констатировать: омут колыхнулся и опять застыл в неподвижности…
В настоящее время, драматизируя ноту непостижимого, можно утверждать, что вступление в крупный бой на линии Маслово – Шевардино 24 авг. (5 сент.) имело бы весьма неприятные последствия для завоевателя: частное дело за Шевардинский редут показало большую неготовность Великой Армии к сражению. Особенно встревожил Наполеона обнаружившийся крупный недостаток огневых средств, для устранения которого он вынужден был на сутки приостановить боевые действия в ожидании подхода всей артиллерии и дополнительных огневых парков – в этих условиях крупное начало с «ломовиком» Багратионом сулило французам очень неприятные неожиданности.
Вечером 24-го Наполеон обронил запомнившиеся многим слова, что в предстоящем сражении артиллерия будет играть особую роль – Наполеон насторожился, а преждевременно будить его тревогу не следовало бы…
…И в тоже время не шевельнулось ли у него при объезде русских позиций 25(6) странного ощущения, что грядущее сражение имеет какой-то ирреальный оттенок, и эсхатологический и гротескный: никогда ни до ни после так странно-карикатурно, латинской L или отечественной Г, ни одна армия мира на поле боя не строилась…
Глава 11. Огонь и Тьма Бородино: Самое загадочное сражение отечественной истории…
25 авг. (6 сент.) определилась окончательная позиция предстоящего сражения – русские войска развернулись 9-километровой дугой от Масловских высот до Утицкого леса. На правом фланге от Маслово не доходя до Курганной батареи фронтом на Северо-Северо-Запад по естественному рубежу Колочи стала 1 Армия Барклая-де-Толли в составе 4 пехотных и 3 кавалерийских корпусов при 168 орудиях; от Курганной батареи, достаточно обустроенной, до высоты 200, наскоро укрепленной 3 флешами, стала 2-я армия Багратиона силами 2 пехотных и одного кавалерийского корпуса при 60 орудиях; и у деревни Утица, сначала в отдалении, особый Утицкий отряд, основу которого составлял очень сильный 3-й пехотной корпус Тучкова 1 – го при 72 орудиях.
Общий пехотный резерв, сначала очень сильный, из отборных частей 3-го (лучшая пехота армии) и 5-го (Гвардия), больший по численности и равный по качеству личного состава отборной гвардии Наполеона, находился за центром дуги у деревни Князьково.
Общий кавалерийский резерв из 2-х кирасирских дивизий был разделен, одна расположена у Князьково, другая за фронтом 2-й армии, ближе к ее левому флангу.
Общий артиллерийский резерв, очень сильный (324 орудия), главным образом из подвижных конно-артиллерийских бригад, в большей своей части находился за 2-й армией у деревни Псарево, определенно нацеливаясь на поддержку ее левого фланга и центра; у Князькова, имея зримое назначение усиливать центр позиции, т. е. правое крыло того же Багратиона; у деревни Двор на поддержку 1-й армии.
Таким образом фронт выглядел очень плотным, капитальным, тесно привязанным к естественному сильному рубежу – крутобережному участку Колочи, на правом фланге, не предполагающим больших пространственных подвижек – и более рыхлым, эшелонированным в глубину на левом, намечающим значительные колебания войсковых масс вперед-назад. Т. о. и в упрощенном варианте просматривается та же идея стать прочно «правой ногой» и «пошевелить левой».
…Но
Обратите внимание, вся тяжелая кавалерия, наиболее подходившая для коротких опрокидывающих контратак и сшибания плотных строев была сосредоточена на поддержке Багратиону, в то время как «дальнобойная», подвижная, «проницательная», более пригодная к преодолению разного рода препятствий, легкая, и особенно универсальная средняя драгунская сосредоточена в большей части у Барклая-де-Толли, здесь же поставлена основная масса казаков, полки Платова, фактически 4-й корпус, постоянно подвергающихся какой-то мистификации – казаков то исключают из состава регулярной конницы, когда они почему-то неудобны, как в делах у Бородино, то приравнивают к ней когда они успешно бьют вполне регулярных польских улан и французских драгун у Мира и Романова. Признаюсь, чем казак, с детства обучаемый владеть оружием и конем, однообразно обмундированный, вооруженный той же пикой, саблей, пистолетом и ружьем иррегулярней копьеносца-улана или сабельника-гусара, мне непонятно. Или аванпостная служба так их принизила в глазах специалистов? Определенно можно сказать лишь то, что такой состав кавалерии скорее предполагает не бой в тесноте берега реки, где легкая конница, имея небольшую пробивную силу будет только порхать а не опрокидывать, а нечто иное… – вот если в замыслы положено во благовремении рвануться через водный рубеж, тогда наличие подобного сочетания изумительно быстрой перелетающей препятствия легкой и бесподобно-проникновенной казачьей с могущими сразу поддержать их успех полукавалеристами-полупехотинцами драгунами становится очень и очень разумным. Как и объяснение того, почему на правый фланг такого стеноподобного фронта поставлен 2-ой после Багратиона суворовский Гром-Сокол Милорадович, которого протомили едва ли не весь день Бородино в окрестностях битвы. Как и то, почему держали здесь Платова, по условиям состоявшегося сражения место которому было в перелесках и лужках окрестностей Старой Смоленской дороги, где увертливый казак стоит двух кирасир и от польских улан Понятовского только бы конфедератки полетели, обратись на них 7 тысяч совокупной казачьей массы Платова – Карпова, при том, что за левый фланг можно было более не опасаться…
Осуществив заворот левого фланга Кутузов теоретически обеспечил себе более быстрый перевод войск с крыла на крыло по прямым линиям внутреннего пространства дуги, нежели Наполеон, для связывания всей русской линии вынужденный действовать с внешней стороны дуги и перебрасывать свои войска по охватывающим кривым, да кроме того осуществлять при этом переправу через Колочу; окаймляющий фронт французской армии накалывался на русский центр у Бородино и переламывался в этом месте естественным рубежом Колочи; в то время как русская дуга была развернута по одному, правому берегу, отворачивая от него на юго-запад, для полноценного связывания всей русской линии французы должны были вести бой и с левобережья, через Колочу, и по правому берегу, т. е. разделенно на две группы войск против единого русского оформления; особенности местности делали взаимодействие французских крыльев весьма затруднительным, если вообще возможным, а раздельное положение крыльев очень опасным, русская атака от центра на левобережье по Новой Смоленской дороге или по долине Колочи на запад имели самые неблагоприятные последствия, рассекая и отбрасывая одно из них на Север, в пойму Москвы-реки, а другое на юг, в тесное пространство между Колочей и Старой Смоленской дорогой, отход по которому сам по себе разрушающе действовал на войска обилием разделяющих элементов местности (овраги, перелески, дефиле).
По совокупности условий становилось ясно, что наличных французских сил, приведенных Наполеоном (133–135 тыс) или полагаемых за ним Кутузовым (165 тыс) определенно недостаточно, чтобы связать боем фронт дуги и иметь необходимое преимущество в ключевых пунктах, главным из которых являлся участок Горки-Курганная батарея, не овладев последним, нельзя было организовать взаимодействие крыльев, а удары от него русской стороны в правый фланг «северных» левобережных или в левый «южных» правобережных французских оформлений были крайне опасны; попытка глубокого обхода справа заводила в «Масловскую дыру» и сама провоцировала эффектный отсекающий удар с русской стороны от центра под основание обходящих французских войск; попытка не обхода, а охвата слева… Вот тут интересно. Оценивая обстановку вокруг левого фланга Кутузов пришел к выводу о неизбежности подобного движения, и начинает поэтому перераспределять даже общие резервы – средством уже не парирования, а перехвата становится выдвижение 3-го пехотного корпуса в состав отдельного отряда за левый край Багратиона, при этом Тучков 1-й получает фактически самостоятельную задачу – нанести удар со скрытой позиции, когда противник, обходя 2-ю армию по Старой Смоленской дороге сам развернет ему свой правый фланг, попав в очень неприятный мешок, слева корпус Бороздина, справа Тучков 1-й, а в открытое пространство, между ними косым строем к фронту неприятеля вылетает кирасирская дивизия Дуки, при этом по букве диспозиции от 24 авг. (5 сент.), которая не отменялась, корпус Тучкова по прежнему причислялся к резерву командующего и кроме как его предначертаний на другое не мог быть использован; свой фронт он создавал независимо от Багратиона, за флангом 2-й армии параллельно к разделяющей их Старой Смоленской дороге, по которой должны были пройти обходящие части французов, – по диспозиции Наполеона корпус Понятовского; фланговая отака отборной русской пехоты на посредственную польскую означала ее несомненный разгром.