Русская война. 1854. Книга 4
Шрифт:
– А кровь? Ваша?
– Моя, – кивнул я. – Ну да мы же ее сейчас стешем, а если что и останется, так не страшно. Подарок-то тоже будет мой.
– Это правильно, – суровые мужики заулыбались, а потом помогли мне закрепить заготовку.
О том, как из щепки сделать заколку, они даже не спрашивали. Успели привыкнуть, что иногда я делаю то, что обычно не принято, и просто ждали продолжения. Ну, а я обточил свою добычу и придал ей форму вытянутого стилета со скрытой рукоятью из оплетающих лезвие ветвей. Сначала хотел сделать просто палку с цветочками в японском стиле, но потом понял, что раз эта щепка успела
Один бы не справился, но мастера были не против помочь, а я не стеснялся спрашивать. Потом осталось только покрыть получившееся украшение лаком, и вот теперь можно и в гости. Спать хотелось просто невероятно, но на один короткий визит меня должно хватить.
Анна Алексеевна плакала.
Давно она не позволяла себе такой слабости, но сегодня… Да, ее Григорий Дмитриевич вернулся, и она была рада. Но в то же время было понятно, что он ничего не знает. Михаил бы точно не рассказал об их разговоре, а самому как о таком догадаться? Нет, она помогала не ради признательности… Девушка вытерла слезы. Но все равно так хотелось, чтобы он узнал, чтобы пришел, чтобы обнял.
– Анна Алексеевна! – в комнату к молодой графине заглянула одна из Крестовоздвиженских сестер. Некоторые из них оказались очень романтичными особами, но вот другие, вроде Татьяны Павс, были сделаны из другого теста. Вульгарные, грубые, они делали свое дело, но в то же время было видно, что их главная и единственная цель приезда на войну – это найти себе достойную партию. И, как рассказывала Татьяна, даже у нее, бывшей мещанки, уже была пара достойных вариантов.
– Что? – девушка не повернула голову, чтобы ее слезы остались незамеченными.
– Там к вам пришли. Капитан какой-то, – Татьяна ушла, гордо вскинув подбородок. Для нее «какой-то капитан» был совсем не тем уровнем, на который она рассчитывала. И то, что ее более знатные подруги тратили время на столь невысокие чины, казалось ей страшной глупостью.
– Капитан? – Анна вскочила на ноги, сполоснула лицо холодной водой, надеясь, что это хоть немного скроет следы слез, а потом вышла на улицу.
Чуть в стороне от главной медицинской палатки стоял капитан Щербачев. Действительно, его мундир смотрелся грязным и мятым – да он же еще не переодевался после возвращения! И что делал? Зачем пришел именно к ней? Анна медленно двинулась вперед. В это время до Румели Хисар доползла незаметная в ночи тучка, и окрестности начал накрывать теплый весенний дождик. Все быстрее и быстрее… Девушка совершенно его не замечала.
Она шла навстречу капитану, который так часто снился ей по ночам.
– Вы ко мне? Почему вы пришли? – Анна Алексеевна сейчас думала совсем не о том, но и сказать правду казалось таким немыслимым.
– Вот… – капитан тоже казался растерянным. На дворец султана напал, а перед ней робеет. – Хотел сделать вам подарок и сказать спасибо.
– За что? – девушка заметила в его руках выточенную из дерева азиатскую заколку в виде кинжала. Немного воинственно, но романтично… Кто-то мог бы не понять такой подарок, но девушка читала «Повесть о Гэндзи» и прекрасно понимала, что может скрываться за столь простым на вид украшением.
Глава 6
Очень-очень-очень стараюсь не зевнуть. Сколько я
– Вот… – я снова протянул заколку девушке.
Похоже, ее вопрос оказался не так уж и важен, и она просто улыбнулась и забрала подарок. Правда, закалывать волосы не стала, но и за поясом деревянный кинжал смотрелся неплохо. Пятна крови на платье девушки-медика сразу стали выглядеть по-другому.
– У меня смена до утра, но я могу отпроситься еще на полчаса. Раненых оказалось гораздо меньше, чем мы думали, – Анна то ли просто так это сказала, то ли что-то предложила. Спать…
– Что мои? – несмотря на жажду сна, об этом я не забыл.
– Десантники? Проверили повязки и надрезы, что им сделали на месте. Пока все хорошо, а точно можно будет сказать уже только завтра.
Завтра… Это слово ударило словно обухом по голове. Я впервые подумал о том, как буду отвечать за вчерашнюю вылазку, за смерти, за потерю «Адмирала Лазарева». А ведь уже утром надо лететь к Дарданеллам. Рассказать о сбежавшем султане – вдруг еще перехватим, о новом оружии – чтобы не попали в ловушку, да и просто – по плану положено… В районе шести начнется штурм, и Нахимов с Новосильским будут рассчитывать на поддержку с воздуха.
Сейчас не до любви. Опять.
– Я понимаю, – Анна Алексеевна мягко коснулась моей щеки.
– Если бы не было завтра…
– А давайте представим, что его и не будет. Буквально на минуту.
Девушка прикрыла глаза, а я даже про сон забыл. Сжал ее изо всех сил, а потом поцеловал. Как мягко, как сладко, как спокойно. Завтра не наступит… Я поверю в это только на одну минуту. Или на десять. Я подхватил девушку на руки и занес в палатку, из которой она только что вышла.
Я сплю…
Вчера мы решили, что завтра не наступит, и вот оно все же пришло. Мы с Анной Алексеевной отпустили друг друга только через полчаса, а потом, словно подзарядившись, я бегал до самого утра… Надо было проверить, что говорят мастера по «Адмиралу Лазареву», и когда те подтвердили, что чуда не будет, и он несколько дней никуда не полетит, пришлось переходить к плану «Б».
Укрепили расчищенную еще вчера взлетную полосу и выгнали на старт машины нового поколения. Крылья как у «Ласточек», но сам каркас полностью закрытый. И жесткий! Мы сделали его из алюминия, как у новых дирижаблей. И покрыли сверху фанерой. Пока так, но уже скоро мы и до сплошных корпусов дойдем.
А жесткий каркас – это не только надежность, но еще и возможность поставить более мощный двигатель. Пока еще обычный паровик, но винт он крутит с достаточной скоростью и… Боже, а сколько с винтами-то оказалось проблем! Когда мы их поставили сзади дирижабля, то те сразу начали работать. А на самолете спереди? Сразу вылезло три проблемы, о которых я даже не думал раньше.
Первая – реактивный момент. При разбеге винт старался накренить самолет, а при полете развернуть. Вторая – закручивание струи воздуха, которого просто было больше с той стороны, куда крутился винт. Кажется, мелочь? А то, что из-за этого менялась подъемная сила крыльев? А то, что хвостовые плоскости по-разному начинали работать? Хорошо, что сначала испытывали все это в аэротрубе и смогли выявить проблемы заранее, а то ведь разбились бы.