Русская жена эмира

Самари Артур Камалович

будет исполнять все наши приказы. Вадя, тебе пора научиться мыслить глубже.

Они шагали по тропинке и иногда спускались вниз, или шли по берегу ручья, между

валунами.

На обед устроились под одиноким деревом. Антон дал гостям открытую банку

говядины, две ложки, четыре кусочка хлеба и салфетки. Консервы была залита

застывшим жиром, и Андре предупредил бандита:

– Жирное не могу: у меня повышенный холестерин?

Затем старик убрал ложкой

слой жира и затем отец с сыном приступили к еде.

Наблюдая за иностранцами, Вадим выругался:

– Смотри, что делает проклятый капиталист. Самую вкусную часть бросил на землю.

Видно, зажрались они там, и не зря Маркс ругал их. Этих буржуев надо подержать в

голоде, тогда начнут уважать нашу пищу.

– Успокойся, иностранцы не кушают жир, потому что там много холестерина. От него

бывают инфарты.

– Мы всю жизнь кушали - и ничего.
– недоумевал Вадим, уплетая говядину ложкой.

Когда банка оказалась пустой, Андре вытер салфеткой губы. Тогда Мишель заговорил с

отцом:

– Стоит найти пещеру, как нас убьют. Что будем делать, папа?

– Может, склонить их к милосердию, все-таки они тоже христиане, да и просто люди?

– То, что ты говоришь – это смешно. Хотя на крайний случай и это сгодится.

Вадиму не понравилось, что иностранцы тихо шушукаются на своем: может, побег

затевают. И крикнул им:

184

– Эй, хватит болтать. Отвернитесь друг от друга, смотрите в разные стороны.

– Не приставай к людям, - успокоил его Антон с сигаретой во рту, - пусть болтают. Что

они могут сделать против наших пушек.

Выкурив по сигарете, все двинулись дальше. Еще какое-то время Андре шагал бодро,

однако с каждым часом сил в ногах становилось все меньше, и еще - тяжелая одышка. И

двигались уже медленно. Дважды Антон оборачивался к старику с недовольным видом.

На третий раз он произнес: «Медленно идем, надо ускорить шаги». В ответ Андре лишь

развел руками и дал понять: старость – и тут ничего не поделаешь. Вадим тоже стал

злиться:

– Эй, лягушатники, давайте быстрее. А ты, старик, сейчас получишь от меня пендаль и

зашагаешь, как пионер.

Когда вошли в каньон, главарь бандитов опять обернулся. Андре уже шатало и мог в

любую минуту свалиться на землю. Сын поддерживал его сзади. И тогда он сказал

Антону.

– Послушайте, мой папа не может идти дальше. Ему нужен отдых.

– Осталось немного, пусть двигается.

Вадим же грубо добавил:

– Если хочет жить, то топает ногами из последних сил.

И все же французы встали. Мишель снова потребовал отдыха для отца, и оба

опустились

на землю. Делать было нечего - и бандитам пришлось согласиться. Сами

тоже сели на камень и взялись за свои фляжки. После затянулись сигаретой, глядя на

старика со злостью – если не он, уже давно были бы на месте.

– Этот тихоход надоел мне, - пробурчал Вадим.

– Не кипятись, старость - это диалектика природы. Ты привык все решать с ходу, и тебе

не хватает терпения. В этом твой большой недостаток. Вспомни, из-за этого у нас

началась война с Душманом, когда ты застрелил двух его людей, не разобравшись до

конца.

– Ладно тебе, дело прошлое...

– Но зато ты верный браток, за это я уважаю тебя.

После короткого отдыха снова - в путь. Но вскоре опять устроили привал. На подступах

к пещере старик вовсе лишился сил и упал на тропу, тяжело дыша.

– Папа, тебе плохо? – спросил Мишель.

– Нет уже сил, да и сердце стучит сильно, - ответил Андре по-русски и глянул на

Антона.

Главный бандит согласился, но добавил: это будет последний привал. Мишель

протянул отцу две таблетки от сердца. Бандиты сели на склон и закурили. Вадим тихо

сообщил другу, что старик мухлюет и делает это намеренно, надеясь выиграть время.

Антон успокоил: «Им ждать помощи неоткуда. О том, что они здесь, никто не знает».

До нужного ущелья они добрались к пяти часам.

– Здесь будет наш лагерь, - объявил Антон.

Старик сразу лег боком на плоский камень.

– Папа, тебе плохо, может, еще таблетку? – спросил сын, склонившись над ним.

– Нет. Я слегка отдохну, и все пройдет. Мишель, послушай меня, сейчас вы будете

искать пещеру, и у тебя появится возможность бежать. Беги и не думай обо мне. Я

умоляю тебя! – тяжело дышал.
– Свою жизнь я уже прожил и мне не страшно умирать. У

тебя же все впереди и будет глупо, да и несправедливо, если погибнем вместе. Беги, и

185

пусть тебя не мучает совесть. Поверь, для любого родителя нет ничего страшнее, чем

увидеть смерть своего ребенка. Я умоляю тебя, сынок, беги.

– А теперь слушай мой ответ: без тебя никуда не уйду. Нам еще рано думать о смерти.

Если я завладею их пистолетом, то ситуация сразу изменится.

Тем временем бандиты сменили свой наряд: оделись в трико, футболки и кепки. А когда

нацепили большие темные очки, то стали походить на американцев. В таком виде с

пистолетами они приблизились к Мишелю.

– Мишель, сейчас ты покажешь нам пещеру, - заговорил с ним Антон, - иначе я прямо