Русская жена эмира
Шрифт:
поняв замысел Камилова. Вдруг бандита осенила мысль, ведь во время убийства
историка он был в таких же очках. Может, у милиции имеются свидетели, которые
видели его? Антон снял очки и вернул их следователю. И при этом ни один мускул не
дрогнул на лице, и вернул их следователю, сохранив .
– Ну что, спектакль окончен, я могу идти? – спросил Антон спокойным тоном, хотя весь
был напряжен.
Камилов не сводил с арестованного пристального взгляда. Антон
тот заговорил:
– Ты зачем убил историка музея? – и голос Саида задрожал.
– Не пойму, о чем вы говорите? Здесь я никого здесь не знаю, кроме таксиста Хамзы. Я
знаю, что вы хотите от меня: решили повесить на мою шею свое нераскрытое убийства.
Этот номер со мной не пройдет. Для этого найдите человека попроще.
– Хорошо, тогда я сам расскажу о твоем преступлении. Ты приходил в музей к
заместителю директора Ниязову. Ты говорил с ним о пещере, и он узнал, что у тебя есть
карта. Так? Далее ты испугался, что он сообщит эту информацию в соответствующие
органы и застрелил в подъезде собственного дома. Между прочим, после вашего
разговора он звонил мне, - соврал Саид.
– Правда, он не знал твоего имени, адреса, и
милиция не могла разыскать тебя.
– У вас есть доказательства этой глупости?
– Да, имеется. Вот твой фоторобот. Тебя запомнила кассир музея, и она подтвердит это
на суде. Что скажешь на это?
Лебедев опустил голову и задумался. Отпираться было бесполезно, но и сознаться во
всем – значило подписать себе смертный приговор. Пусть видели его в музее, однако это
не является доказательством убийства историка. Именно на это Антон решил давить в
ходе допроса.
– Да, был в музее, и мы беседовали, однако к убийству не имею никакого отношения.
– Тогда зачем хотел скрыть факт посещения музея и встречи с историком?
– Дело в том, что спустя два дня мы должны были снова встретиться. Историк хотел
передать мне подробную карту этого района, - сочинил на ходу Антон.
– Разумеется, я
обещал хорошо заплатить за это, тем более он сразу понравился мне: умница, знаток
истории Бухары. Через два дня я опять пришел в музей на встречу и узнал об убийстве
историка. Зачем мне было убивать его, если он решился помогать мне? А почему я скрыл
от вас этот факт? Боялся, что меня обвинят в убийстве, тем более я приезжий и это будет
легко сделать.
199
После таких почти убедительных разъяснений у Камилова возникли сомнения: «А
может, это не он? И все же следует вести игру до конца. Правда, по факту убийства
против него ничего нет, кроме одного: Салом был убит из пистолета
оружие было изъято у Лебедева. Но для суда - это еще не доказательство. Надо что-
нибудь придумать, чтобы он сознался, тем более речь идет о моем близком друге. Я этого
бандита не могу упустить».
И тут мелькнула мысль.
– Лебедев, сочиняешь ты красиво и убедительно. Но видимо, не знаешь о том, что у нас
есть два свидетеля, которые видели, как ты выходил из подъезда сразу после убийства
историка, - соврал Камилов.
– Ты думаешь, я стал бы затевать этот разговор, не имея
серьезных улик. Да, могу тебя обрадовать: баллистическая экспертиза подтвердила, что
пуля в историка была выпущена из твоего пистолета, - опять соврал капитан, хотя по
закону он не имел права.
– Ну что, будешь отпираться? Или дать время, чтобы придумал
еще одну отмазку? Но скажу одно: против свидетелей и экспертизы тебе ничего не
удастся придумать.
Антон поверил следователю. И тут он расслабился. Лицо стало испуганным: глаза
забегали. Поняв свою безвыходность, он смирился со своей участью и вскоре свесил
голову.
Бандит был сломлен и некоторое время молчал. Затем тихо заговорил, не поднимая
головы:
– Я буду говорить правду, если гарантируете мне жизнь.
– Этого не могу обещать, потому что наказание выносит только суд. Но твое признание
будет внесено в материалы следствия. У тебя нет выбора. Твое молчание не спасет, а
чистосердечное признание даст шанс хоть как-то избежать расстрела.
– Хорошо, скажу правду. Это я убил историка.
И в деталях рассказал о встрече с Ниязовым и о причине его убийства. В конце добавил,
желая как-то оправдаться:
– Я уверен: ни один человек не удержится от соблазна завладеть таким кладом, даже
путем убийства. Что оставалось делать: я не мог так просто отдать клад властям.
И после Лебедев умолк. А Саид закрыл глаза, с трудом сдерживая слезы. Все тело его
тряслось от ненависти к этому человеку. Затем он резко крикнул Лебедеву: «Ну-ка,
сволочь, встань!» И следователь дважды ударил бандита по лицу со словами: «Это тебе
за моего друга!» Антон свалился на стул и затем - на пол. Со рта потекла струйка крови,
губа вспухла. Услышав шум, охранник вмиг ворвались, полагая, что арестованный
набросился на капитана. Но оказалось все наоборот, и тихо закрыл дверь. Саид же, не
поднимая головы, наносил удары по телу бандита. Меж тем дверь вновь открылась и
вошли сержант и Караев. Антон лежал на полу, весь скорчившись.