Русская жизнь. Мораль (май 2009)
Шрифт:
Да уж. На каждого доброго доктора Айболита найдется справедливый доктор Атыкакдумал.
Собственно говоря, перед нами медицинский детектив. Ибо «напряженные трудовые будни работников венерологического диспансера» наполнены не только трудами по излечению заболевших, но и яростными усилиями спасти страну от пандемии гонореи. Тщательнейшим образом выявляются все лица, когда-либо вступавшие в близкие отношения с тем или иным больным, составляется возможная эпидемиологическая цепочка; «выявленные» случайные партнеры вырываются из теплых постелей, из супружеских спален: пожалуйте на проверку, товарищи. Рассылаются по инстанциям
Вот яркий пример подвижнического труда.
«По телефону я пригласил к себе в кабинет Николая Александровича, нашего Шерлока Холмса, - пишет доктор Кардашенко, - так мы в шутку зовем своего сотрудника, который помогает нам решать задачи со многими неизвестными, разгадывать иной раз такие шарады, которые под стать работникам уголовного розыска». А что стряслось? Боевые венерологи ищут некоего аспиранта, вступившего в половой контакт с проводницей Галиной. Возможно, молодой ученый болен триппером. По крайней мере, проводница Галина уже разоблачена (в здоровом смысле этого сомнительного слова) и проходит курс лечения по месту жительства.
Где искать приезжего аспиранта, если известно одно только его имя? Принято решение - обзванивать гостиницы.
«К чести работников столичных гостиниц, следует отметить их благожелательность и оперативную помощь в подобных ситуациях». Ну, еще бы. Гостиничным ли работникам в семьдесят пятом году не знать, как стоять на страже морали. Вот маячит на разделительной полосе дежурная по этажу - ручками белыми никогда ничего не делала, только ножками стучала: «Что же это вы, товарищи, гостей после одиннадцати держите?! А еще голландцы!»; а вот мимо крадется еще какой-нибудь аспирант - совершеннейшая овца в вопросах моральной самозащиты. Пробирается к киоску с иностранной прессой либо в комнату к немолодой умной жилистой славистке / слависту. Не пройдет!
Но вернемся к нашему детективу. Наконец, веревочка ухвачена за кончик - кажется, аспирант отправился на морские купания.
«Отступать нельзя. Решили найти нашего подопечного в санатории и вызвать его в Москву. Снова телефонный звонок, и к нашей радости, адрес санатория установлен. Мы с Николаем Александровичем с удовлетворением переглянулись. Вызываем аспиранта на 11 часов утра следующего дня на центральный почтамт Сочи для междугороднего разговора и едем домой. Если смотреть формально, то все, что мы проделали, является работой отнюдь не медицинской. Не так ли?
– не без кокетства спрашивает у читателя Борис Яковлевич, и тотчас сам себе отвечает: - нет, не так!» Интрига закручивается.
«Утром следующего дня аспирант на переговорный пункт не пришел… Новая загадка - почему? Не получил вызова? Маловероятно! Сознательно не пришел? Предпринимаем последнюю попытку: телеграммой на имя главного врача санатория вызываем аспиранта в Москву. И уже в 20 часов вечера того же дня аспирант звонил нам из аэропорта Внуково. Дальше все пошло гораздо проще. Он, к счастью, после связи с Галиной не был близок с другими женщинами. Активных проявлений болезни у него мы не обнаружили. Здоров!»
Какой же должен воспоследовать вывод? Ну, как
Что- то потрясающее. Все, что можно, поставлено с ног на голову. Смели несчастного с пляжного лежака, напугали до смерти. Опозорили. Так и видишь аспиранта-потеряшку в криво одетых очках, да с дрожащими руками -и что-то подсказывает мне, что в ближайшее время любая близость аспиранта с «другими женщинами» будет проблематична.
Перед нами книжка человека совершенно безнравственного, который успешнейшим образом борется за чистоту морали. Всякий моралист - безнравственен, потому что безжалостен.
Конечно, наш доктор (возможно) воин поневоле, вынужденно разделяет воинствующий морализм своего времени, хотя трудно представить себе, что до такой степени можно не понимать, чем именно ты занимаешься.
Советское государство, безусловно, к восьмидесятым годам прошлого века имело морально-нравственный климат поистине уникальный: то было общество победившей морали. Морали, победившей нравственность.
II.
А в чем же разница между моралью и нравственностью? Принято считать, что нравственное чувство - это индивидуальное усилие, а формирование морали и ее охрана - коллективный труд. Нравственность интимнее морали; мораль древнее нравственности. Мораль родом из Ветхого Завета; нравственность из Нового. Мораль служит делу самосохранения общества и меняется вместе с общественными нуждами и установками; нравственные законы неподвижны.
Мораль оперирует понятиями «хорошего» и «плохого», пользы и вреда; нравственность - категориями добра и зла.
Мораль зиждется на талионе, на страшной и великой идее справедливости («Душу за душу, глаз за глаз, зуб за зуб, руку за руку, ногу за ногу, обожжение за обожжение, рану за рану, ушиб за ушиб» (Книга Исхода, 21:24-26), а нравственность невозможна без того, что выше справедливости, - без милосердия. Жалости.
У моралиста внутренняя сила растет из осознания чужих слабостей. А у человека, живущего нравственной работой - из осознания своих.
Этот самый милосердный подвижник, он же профессиональный праведник, он же стержень добродетели, он же нравственный столп - фигура, безусловно, гораздо более симпатичная, чем моралист.
Но со своими особенностями. Не без гордого смирения (обыкновенно) несет свои нарядные грехи и слабости. Профессиональный праведник никого никогда не осудит, кроме сильного; но уж сильного - не пожалеет. Ибо силу не понимает, силе не доверяет.
Моралист, напротив того, силу поймет, а вот слабости не простит.
Моралист - он ведь борец, у морали есть четкие границы, которые нужно защищать.
Вот поглядите - Моральный кодекс строителя коммунизма (принят XXII съездом КПСС в 1961 году) состоит из двенадцати заповедей. И пять заповедей (почти половина) - самые что ни на есть воинственные. Четыре нетерпимости (строитель коммунизма нетерпим к…) и одна непримиримость (непримиримо борется с…).