Русская зима
Шрифт:
Слепок с памяти ноута толком ничего не дал. Очень много файлов были просто попорчены. То не до конца, то запорчены, то еще что-то. Просто не открывались. Пространство постоянной памяти ноута уже начало разрушаться от времени. Еще лет пять-десять, и ничего бы понять уже нельзя было.
Какие-то странные документы на покупку леса и бензина от фирмы «Лайма-вест», что-то там по запчастям тоже было. Схемы старых грузовиков со смешным названием «Газель» и еще нескольких. Какие-то игрушки, судя по всему. Выстраивание шариков в линию, тогда они исчезают. Наверное, от этой игрушки
Ничего интересного, читать документы позапрошлого еще века. Кто у кого что купил, кто куда что отправил, кого на работу приняли и почему, сколько денег отчислено другим фирмам и почему… Короче, куча исторических документов. Может, Скитальский бы еще обрадовался, но не я точно, крыша от всего этого очень быстро едет. Ничего не понятно, платежи идут как букет проводов в туше автобота.
Сдать, что ли, все это Тамаре? И пусть они с Фроловым и Иванцовым решают, где и что… Наверное, неплохая идея. Скажу, что нашел в Выжженных землях, в деревне, толком не смотрел, сканировал и не понял что такое, уже тут раскрутил, и на тебе.
На месте Тамары я бы отдал сам себя в переплавку за такое объяснение.
С образом компьютера я разбирался до обеда.
Ничего полезного там, в общем-то, не было. Кое-какая классическая и справочная литература, причем самого разного направления. Даже знакомые книжки нашел, справочники по машиностроительному производству. Почти столетней давности. Наверное, в нашем институте производилось… Издательство «Машиностроение», от 1960 до 2002 года.
Подборка художественной литературы тоже какая-то общая. Фантастика и детективы, классика и неоклассика. Все самое обычное. Такой дряни и у нас в библиотеке можно найти, а в сети — так терабайтами натаскать.
Еще по мелочи. Несколько старых звуковых файлов, которые «Штирлиц» не смога проанализировать, разве что пометила как аудио-файлы и предложила загрузить конвертер через сеть. Обойдется пока что.
Трудно сказать что-то определенное, но мне показалось, что ноутом пользовались больше чем один человек. Ничего на это прямо не указывало.
А вот это что? Большой текстовый файл, название утеряно… Ни графики там нету. Ни рисунков. Просто большой текстовый файл, начат еще в… Нет, нету даты создания. Пустая графа. «Не определено».
Команда «открыть» — а вот нет! Попорчен он, однако. Память-то у ноута оказалась совсем не вечная, большие куски от него отваливались в самых разных местах.
Короче, толку с того ноута пшик. Можно было даже сканированием не утруждаться, просто его не трогать или передать Тамаре сразу. Или презентовать в тот же музей, что у меня пулемет забрал. Пусть посмотрят, какой фигней наши предки занимались.
Итак, с ноутом закончено, переходим к флеш-памяти. Где это она тут у нас? А вот она, в кармане комбеза. Не застегнутом, чтоб меня головой о стенку били! Могла ж эта штука у Тани в квартире заваляться, могла! И каково бы я тогда выглядел? Дурило картонное.
За сто лет, что удивительно, не сильно изменились устройства ввода. Раньше прямоугольник, теперь тоже прямоугольник, только поуже и контактов там в три раза больше. Два часа
На флешке оказался тот файл, что я не смог прочитать на образе компьютера. Куча копий, записанные несколько раз, для надежности. Самый последний — 20 декабря 2012 года. Кроме него, ничего на флешке и не было.
Две тысячи двенадцатый год, да еще и зима. Время, когда еще не было инопланетчиков… Хотя, нет. Только-только появились. С год или больше. Лунную Базу начали возводить где-то в десятом году, как раз в последнем классе школы праздновали ее стодесятилетие, а их разведывательные корабли изучали оборону старых государств Земли.
Но если дата читается, то и файл-то что?
Файл тоже прочитался. Это был дневник, продублированный множество раз, для надежности.
Ее звали Анна Казаченко, двадцать пять лет. И заголовок с гордостью сообщал, что это ее дневник. Который она ведет, чтобы упорядочить мысли в своей голове и события вокруг.
Я сразу же дернулся на последние строки, перекинув бегунок текста.
«Через два дня. Мы видели их на околице, около огорода. Наш снял двоих, остальные ушли. Наверное, это Сергей всполошил их. Что же теперь делать? Наш предложил пробиваться к своим — если у того аэродрома есть люди, то они могут сопротивляться этому…
Машина уже заправлена. Бензина у нас теперь хоть залейся, патронов и гранат еще больше, но вот только людей не хватает…
День последний. Они уже в деревне. Мы не успели. Высунутся из дома — самоубийство, причем очень изощренное.
Я взяла себе гранату. Пусть уж лучше сразу… Не хочу мучаться, как наши вертихвостки…
Дневник я оставлю тут, запишу его на память и на флешку. До принта уже не добраться. Размножу его — если люди победят их, то они сюда придут… Прощайте.
Со мной были — Марина и Миша, фамилий не знаю.
Анна Казаченко».
Ого!
Интересно, что же все это такое?
Невнятное чувство опасности прошлось цепкими коготками по моей спине. Что-то слишком уж таинственно… Слишком таинственно и страшно.
По всем уставам, мне следовало сейчас же бежать к Тамаре Ивановой и, скрипя костями от напряжения, докладывать новые сенсационные факты.
Но что-то меня остановило.
Ленка никому ничего не скажет, в этом я уверен на все сто процентов. Такое ощущение, что ей все равно, какие приказы ей отданы — выполнять она будет только веления своей собственной натуры. А пока ей не надо меня выдавать — она и не выдаст.
Только надо поделиться с ней информацией… Но это потом, чуть позже. Вечером.
Перекачать всю информацию к себе было делом недолгим. Пролистнул страницы на ноуте, запоминая текст, а потом тупо вынул память и раздавил ее в руках. Так оно понадежнее будет.
Скинув в мусорный пакет осколки памятных модулей, я включил чайник, проверил, как висит форма в шкафу, посмотрел в окно, на мелкий накрапывающий дождик. Весна уже началась, даже тут уже весна. Через месяц уже тепло будет. Неторопливо и тщательно бросил пакетик чая в чашку. Надорвал над ней и высыпал туда же пакетик сахара.