Русская зима

Изверин Алексей Сергеевич

Двери, конечно же, были давно выбиты. Лежали они тут же, в прихожей, уже почти заметенные мелким мусором и землей.

Хорошо хоть, что внутрь снега много не намело.

Цепочка следов начиналась от двери и вела в сторону лестницы на второй этаж.

Интересно, когда его покинули? Скорее всего, отсиживались тут перед войной и чуть после, до тех пор, пока эти места не стали прочесывать банды мародеров.

После того, как съехали отсюда жильцы, тут еще кто-то жил. И уж они-то не церемонились. Стены расписаны, груды мусора в углах слежались

до состояния полной окаменелости, все, что только можно, безжалостно поломано. Симпатичная когда-то прихожая превратилась в первобытную пещеру.

Хорошо хоть, что вони нет, и зверей тоже нет. Звери тут не живут, им нечем прокормиться. А запах… За сто лет все тут мумифицировалось до такой степени, что уже и не то что не пахнет, и истлело поди давно.

На добротных каменных ступенях, засыпанных мелким мусором, мерзлой грязью и кусками штукатурки со стен, виднелись следы. На загаженные ступени наступать было противно. Разбрасывая кучки грязи ногой, я дошел до второго этажа.

— Помогите!

— Да иду, иду. — Вполголоса сказал я.

Вот тут все погромить не успели. Большой холл, в который выходят двери пяти комнат, и еще лестница вдалеке, металлическая, на чердак. Дверей, правда, уже нет, как нет ничего деревянного. Следы кострища в центре, вокруг сложены истлевшие диваны. Весь потолок в копоти, на стенах копотью же написано всякое многоэтажное.

— Эй! Помогите!

— Да иду! — Крикнул я. — Уже здесь! Не бойся!

Девчонка и в самом деле была связана. Точно так же, как и ее семья — в спальном мешке, сверху перевязано веревкой. Еще сделаны веревочные петли на мешке, чтобы было легче тащить.

Она лежит в относительно чистом углу, тут проходила печная труба и делала такой изгиб, чтобы больше площади обогревать. Вот на нем-то она и лежала, и так, чтобы ее тепло было видно с улицы, как раз с того места, на котором он на нас скинул бак. На заборах еще догорала горючая жидкость. Чадные дымные хвосты уныло тянулись в небо.

— Не кричи. — Посоветовал ей я, входя. — Все свои уже тут.

И совершенно в тот момент я не думал, как сам выгляжу. Просто забыл, что кое-где псевдокожа у меня содрана, что остальное прокопчено, и что видок у меня, в общем, еще тот.

— Ой. — Сказала девушка.

И тут же зашлась таким криком…

Я пожал плечами. Мне просто было все равно, что с ней — кричит или нет. Мне просто хотелось побыстрее покончить со всем этим и вернуться на базу. Отоспаться, прийти в себя, постоять под теплым душем, смыв копоть и противный снег, выпить горячего чаю, посидеть с хорошей книжкой…

— Н… Не… — Попыталась выдавить из себя девушка.

— Да? — Участливо поинтересовался я. Личико хорошее — круглое, курносый носик, облако темных вьющихся волос, карие глаза смотрят с таким испугом… А вот фигурка вроде ничего. Хотя под мешком не видно, но если тепловым зрением глядеть, то много интересного можно увидеть.

— Н… Не подходи.

— Да брось ты. — Я поискал нож. Не было, даже ножен на том

месте не осталось, сорвал в драке. Или взрывом смело.

Ладно, нет, так нет. И не надо нам нож, зачем…

Схватившись за веревки, я резко дернул.

Девушка только всхлипывала, когда я так поступил с остальными веревками. Потом так же рванул мешок, и обомлел.

Ну кто же знал, что на ней ничего нет! Ни ниточки…

Она ахнула, и прикрылась руками, сжалась в комочек, всем своим видом выражая испуг.

Не без усилия я отвернулся от нее.

— Прости, пожалуйста… — Я задумался, вспоминая. Как-то ее там назвал тот мужик, ее отец. — Аня, прости пожалуйста. Я не хотел. Прикройся, ладно? А то ведь холодно на улице, весна — одно название…

Аня быстро запахнулась в остатки спального мешка.

— Ничего, не бойся. — Я сел рядом с ней. — Не бойся, ладно? Он уже тебя не обидит. Его уже нет. Подождем, сейчас сюда прибудет помощь…

— Нет! — Аня вся задрожала. — Я пойду, можно?

— Надо подождать. В таком виде я тебя не точно отпущу — по лесу в таком вид лучше не гулять! Да и если с тобой что-нибудь случиться, то меня мое начальство на завтрак съест. Без соли. Так что посиди пока, ладно? Пожалей меня, несчастного? Тебе не холодно?

— Нет. — Стуча зубами, произнесла Аня.

— Вот и хорошо. Давай-ка я вниз схожу.

— Нет! — Девчонка вцепилась в мои плечи. — Не уходи, пожалуйста! Не уходи!

Она вся дрожала, и явно не только от холода.

— Надо, Аня. Я быстро, а ты пока посмотришь за мной, ладно? А хочешь, со мной пойдем? — Увидев, что она собирается кивнуть, я резко одумался.

А что это я делаю, а?

Я что, хочу, чтобы она увидела, что осталось там от двух кибов? А каково ей будет это все видеть, я подумал, или мне все равно? Не говоря уж о том, что она и про меня знать не должна.

— Сделаем так, Аня. Я на минутку, ладно? — Говоря это, я уже выскочил за порог. Найти несколько сухих деревяшек, костерок разжечь, потом можно будет и смотреть, что же тут есть вокруг.

Сухие деревяшки были аккуратно сложены в самой сохранившейся комнате. Кто-то разобрал всю деревянную мебель, имевшуюся в домах, а потом снес все деревянные и пригодные для горения части сюда. Запасец делали себе те, кто тут бомжевал. Да вот не успели использовать. Наверное, как раз в это время начались патрульные облеты окрестностей, так что бродяги свалили куда подальше, позабыв про свои запасы во имя сохранения жизни.

Ну да мне же легче.

Я вернулся в обнимку с охапкой дров, и нарочито торжественно сложил их на пол, где еще виднелись следы кострища, перед затравленным взглядом девушки, пытавшейся укутаться в собственные плечи.

— Смотри… Сейчас мы с тобой немного согреемся.

Развести костер было недолгим делом. Язычок пламени неуверенно зацепился сначала за пару щепочек, потом пробежался по домику тонких лучинок, окреп, и охватил остаток ножки столика, старательно очищенного от лака.