Русская зима
Шрифт:
«Сильно не рискуй»
«Да не получается. На крышах у них тоже посты. Буду обходить. Это ж они наши казармы оборудовали»
Я сверился с картой.
Точно, наши бывшие казармы. Ангары для техники… Ох, хорошо-то как, что на месте ангаров громоздятся только обгорелые головешки и какие-то сгоревшие остовы, курится слабый дымок. Успели-таки активировать систему самоуничтожения, не дали боевой техники в руки врагу.
Но вот здание центра управления, хоть и зияет обгорелыми дырами, все равно выглядит
Автономная тут система обороны, автономная. От города Красноярска, да и еще от кого-нибудь снаружи периметра она никак не зависит. Только от оператора. Что оператор сделает, то система и будет делать.
Но пробраться туда и проверить все…
Нет, не получиться никак. Слишком много мутантов там, очень много. Даже и не видно толком, что они там делают, но они там просто кишат.
Кстати, а пленные? Не там ли они содержаться?
«Лех. Тут дело такое. Тамара о пленных волнуется. Ты ближе всего. Не может их быть в казармах»
«Не думаю. Тут наши знакомые. Крысы. И жопиков туча просто. Они бы давно всех поели» — Внутренняя связь, серые скупые слова, почти физически донесли до меня Лешкино отвращение от происходящего.
«Все равно посмотри»
«Хорошо».
Пленные. Ну даже не знаю, брали ли мутанты пленных? Все передачи о них сводились к одному — мутанты пленных не берут, а когда берут, то лучше бы пленному самому побыстрее сделать так, чтобы не брали. И еще упорно ходили слухи про похищения не только детей, но и взрослых людей. Достоверно было известно, что крысы детей воруют. И еще некоторые виды. Но вот что они потом с ними делают? Воспитывают как своих, чтобы они потом из оранжереи продукты воровали? Не известно. Слишком мало данных.
Обойдя по крышам «Джулию», я пошел дальше в город.
Пленных не видно.
А вот мутанты стали попадаться все чаще и чаще.
Змей мы засекали быстро. Система, получив данные, выделяла факторы, и выдавала довольно точные местоположения змей.
Посты тут у них, что ли?
По три особи разбились по городу, засели в зданиях и носа оттуда не казали, наблюдали через окна. Только дергались, когда я сигал на крышу над ними.
Несколько раз пришлось спускаться. Перемещение по крышам очень удобно, с улицы на крышу не заглянешь, застройка довольно плотная. Но не такая плотная, чтобы можно было сигать с одной крыши на другую, ногами земли не касаясь.
Выбрать строение пониже, вниз, потом вверх по стене, и снова никто не видит. Хорошо.
Мутанты расположились с комфортом, ни в чем себе не отказывая. Разоряли продуктовые склады и холодильники в домах, нажирались суррогатного спирта и какого-то странного курева, болтались по городу, горланя пьяные песни.
Такие компании, состоящие в основном из жопиков или крысаков, попадались мне постоянно.
Жопики и сами по себе зрелище отвратное, как я уже замечал. Но вот компания пьяных жопиков отвратнее еще вдвойне. Не так, как та же компания, пожженная и взорванная кассетами и термобарическими боеприпасами,
Оказалось, у них и женщины есть. Еще более уродливые.
Женщина, она же девушка, существо прекрасное. Она меньше мужчины, она слабее, но она изящнее, приветливее, милее и добрее. У нее красивые глаза, мягкие волосы и нежные черты лица. Когда она смеется, ее смех похож на… На… Ну, хорош он. Мне всегда нравиться, когда смеется красивая женщина. Красивая женщина и смеется красиво.
Женщины всегда с нами, они смотрят на нас восторженно, они рожают нам детей, они знают, когда молчать и когда говорить. Любой, самый сильный, воинственный или успешный мужчина найдет ту женщину, перед которой он беззащитен, и наделает ради этой женщины столько глупостей, что потом рота других мужчин не расхлебает.
Короче, женщины прекрасны. Не то что мы, мужики.
И потому, видя человекоподобные существа женского пола, испытываешь шок. Ах ты, мать твою, и это вот женщины тоже? Ну что за гадость!
Рассуждая так, я отстраненно любовался в прицел АСВ на сношавшуюся компанию в скверике. Холод и снег им не мешал, разожгли костры, постелили вырванные из домов шторы, и занимались друг другом с хриплыми стонами и воплями, периодически подкрепляясь из бутылок или отрывая куски шашлыка с шампуров. Иногда, от полноты чувств, закончив совокупление или поглощение пищи, орали и стреляли в воздух из ружей или автоматов.
Вот нам и источник стрельбы. А я-то уж понадеялся, что кто-то еще держится, от мутантов отбивается.
Кстати, а что они там жарят?
Сделал увеличение.
Нет, вроде бы остатков формы не видать. Но Лешка-то видел.
Навел прицел на лоб медленно подпрыгивающей мутантке. Мелкая, приземистая, коренастая. Разглядеть можно ее хорошо, из одежды только портупея крест-накрест с парой ножей. Выражение пухлого лица довольно сонное, груди, подпертые краем портупеией, подпрыгивают в такт движениям. На одной груди виден большой длинный шрам, плохо заживший.
Жопик под ней вытащил откуда-то непрозрачную пластиковую бутылку и сунул под нос сонной партнерше. Та оперлась одной рукой, схватила бутылку второй, и, обливаясь прозрачной жидкостью, широко отхлебнула.
К ним присоединился третий, отнял бутылку и тоже пристроился к композиции.
Беззвучно сплюнув, я перевел перекрестие прицела.
Во дворе особей сорок, примерно поровну мужчин и женщин, сношаются, а уставшие едят или пьют. Когда уставшие отдохнули, то идут сношаться, а на их место приходят новые участники действа, подкрепиться. Система самовоспроизводящаяся.
Выглядит довольно противно, почти все мутанты имеют те или иные уродства. Обычно ожоги или какие-то дефекты тела. Хотя не заметно, чтобы это им сильно мешало, вот, например, очень популярен тип с аномально увеличенным…
Ну их всех. Довольно противно. Движения у всех какие-то вялые, даже жуют и пьют уже вяло. Долгонько у них тут праздник продолжается.
Вот бы и обслуга ЗРК так бы нажралась…
Тогда бы было много легче «Джулии» поотключать.
«Что замер» — Ленка.