Русские царицы (1547-1918)

Йена Детлеф

«Терем» – правда и легенда

Путешественники, приезжавшие на Русь с Запада в XVI и XVII веках, создали особое мнение о русской женщине: следствием монгольского правления стало помещение русской женщины из высших слоев и царского дома в женский дом – «терем». Признаком утраты ею своего статуса являлось то, что покидать терем она могла только для выполнения чрезвычайных религиозных или представительских обязанностей, во всех остальных случаях она не могла принимать участия в общественной жизни. Эта картина представляется несколько односторонней. «Домострой», книга, которая устанавливала в доме строгие правила для любой жизненной ситуации, полностью регламентировала поведение женщины. В ней не было категорического запрета покидать дом. Понятие «терем» происходит из средневековой Киевской Руси – времени домонгольского правления. Его не было в употреблении в Великом княжестве Московском. Гости из-за границы наблюдали только небольшой фрагмент жизни хозяев

за пределами личной сферы и из единичных моментов своих наблюдений делали общие выводы. Иногда из-за недостатка соответствующей информации верх брали попытки выдать за истинное содержание слухов или домыслов.

Царица и ее дети из практических и естественных соображений жили в отдельных помещениях, отделенных от царских, которые они, тем не менее, должны были покидать для выполнения различных обязанностей. Вследствие этого царь Михаил и его жена жили в отдельных помещениях. Если у них было желание вместе поесть или провести ночь, они осуществляли это желание как в его, так и в ее комнатах. Доступные источники о том, как протекала супружеская жизнь Михаила, о представительских обязанностях его супруги и о заботе о детях чрезвычайно ограничены, чтобы можно было на их основе сделать обобщенные выводы. Михаил и Евдокия следовали традициям страны и церкви. Тем не менее уже при их дворе развивалась тенденция, привнесенная двоюродным братом Никитой Романовым, приобретать одежду, предметы обихода и всякого рода мишуру «заграничного» покроя. С наивной радостью наслаждались царь и его жена в своих личных покоях музыкой и пением. Часами они могли слушать сказки и истории. Царь держал шестнадцать придворных карликов и шутов и сам был расположен к играм и шуткам. Михаил и Евдокия любили драгоценные одежды, охотно получали подарки и сами любили их делать. Несмотря на то что заключение брака служило династическим целям, они любили своих детей. Они ежедневно посещали друг друга и много и долго занимались выбором игрушек для детей. Традиции не нарушались: о царских детях заботилась нянька. До пятилетнего возраста они находились под началом воспитательницы. Затем мальчиков и девочек разделяли, мальчиков передавали под мужской надзор. Детям нельзя было ни выходить за пределы женских помещений Кремля, ни быть увиденными кем-либо. Даже при посещениях церкви никто не видел их непосредственно. Плотные одежды, занавешенные кареты и непроходимая стена охраны препятствовали любому назойливому постороннему взгляду. Как легко можно было сглазить царских детей и принести несчастье всей правящей семье! Только наследник трона по достижении им 15 лет появлялся на публике. В случае с девочками в этом не было необходимости. Царские дочери в XVII веке не могли выходить замуж, потому что таким образом опасности могла подвергнуться с трудом приобретенная семейная собственность.

Царская чета строго следовала религиозным обрядам. Во время выполнения правил этикета никогда не улыбались. Однако по отношению к иностранцам всегда оставались спокойно дружелюбными. Адам Олеарий сообщал: Михаил «правил кротко / и был снисходителен как к иностранцам, так и к местным жителям / что каждый считал, что у страны, вопреки обычаю, за более чем 100 лет никогда не было столь благочестивого господина». Богопосланный и богопомазанный царь и его супруга были неприкосновенны, и ни одному подданному нельзя было познать их нормальный человеческий образ за пределами священного предназначения. Но сам Михаил, который осознавал свою историческую миссию и вырос в понимании собственной значимости, однажды вышел за рамки строго регламентированного бытия.

Он понимал, что Русское государство должно расширить свои связи с правящими европейскими дворами. 22 апреля 1627 года родилась дочь Ирина. Царь Михаил и царица Евдокия отважились при участии этой дочери на новую попытку установить брачные связи собственного дома с западноевропейским правящим родом. Они подыскали ей в качестве жениха принца Вальдемара Датского. В январе 1644 года Ирина и Вальдемар, с неожиданного согласия датского короля, были официально обручены, хотя оба еще не видели друг друга. Михаил велел соорудить для датского принца каменный дворец и позвал принца в Москву. В конечном итоге вопрос веры опять явился непреодолимым препятствием. Вальдемар был терпимым и не вмешивался в дела, касавшиеся вероисповедания Ирины. Позднее дети должны были воспитываться в православной вере. Для себя же самого он отверг переход в Русскую православную церковь. Хотя русские дворяне и проявляли симпатию к принцу, князья церкви были категорически против этой связи. Михаил пытался спасти престиж своей дочери и Дании и жестко переговорил с патриархом – безуспешно. Ирина осталась незамужней. Русское общественное мнение предполагало, что это поражение способствовало ранней смерти царя Михаила. 13 июля 1645 года в возрасте 49 лет он умер. Новый царь, Алексей, отослал принца обратно в Данию.

Жена царя Михаила прожила после его смерти только до 18 августа того же года. Ничего, правда, не известно о том, как на ней отразилась судьба Ирины. К ней с полным основанием можно отнести общее мнение о правлении Михаила: «Первый Романов хотя и был вознесен на трон словно ураганом, он никоим образом не отвечал

его сущности. Он жил в традиционной замкнутости, и его личность напоминает обнесенный стенами сад. Ни один из браков не коснулся его сердца, но есть доказательства его тихой, беззаветной любви к своим детям. Он ценил музыку и пение больше, чем политику, но он никогда не пропускал заседаний Думы, хотя они и наводили на него скуку. Он не был умен и оставил, за исключением планов выдать замуж Ирину, очень немного следов своей оригинальности, но он преданно осуществил цель своего избрания царем: он был общим символом того, что Русь выздоравливает». Евдокия исполняла свои задачи спокойно, незаметно и терпеливо. Ее наследницы производили значительно больший фурор.

Семья Милославских приближается к трону

Алексей, родившийся в 1629 году, сын Михаила, вступил на трон в 1645 году по естественному порядку наследования. Как личность он отчетливее показался в свете политической рампы и вернул себе титул «самодержец». Духовенство играло важную роль в жизни Алексея: патриарх Московский Иосиф, который трагикомичным образом предал земле «Домострой», или честолюбивый патриарх Никон, который способствовал созданию сборника законов «Соборное уложение» и радикальным реформам церкви. Единство церкви и государства и глубокая религиозность автократов вновь стали государство-образующим принципом. Алексей окружил себя толковыми советниками из бояр и служилого дворянства, среди которых особой значимости добились Афанасий Лаврентьевич Ордин- Нащокин и Артамон Сергеевич Матвеев. Правление Алексея было связано с поворотными пунктами истории Русского государства. Принятие «Соборного уложения» в 1649 году привязало крестьян к земельному наделу и было первой системной кодификацией законов со времен Ивана IV. Алексей присоединил к Московскому государству новые, украинские земли, и во время его царствования на Руси начался церковный раскол. В конце жизни царь страдал цингой и водянкой.

О нем говорили, что он был слабым, нерешительным и легко поддавался влиянию. Ему стоило усилий принятие решений вообще. Борьба против восставших казаков и крестьян под предводительством Степана Тимофеевича Разина, а также против турок, поляков и шведов обессилили его так же, как и внутреннее сопротивление собственных бояр.

До 1634 года Алексей едва ли покидал мир женщин в стенах Кремля. Отец, Михаил, велел построить для будущего царя дворец из камня. Дом пятилетнего мальчика был полон дорогой парчи, драгоценных камней, золота и серебра. Наряду с целым штатом прислуги в распоряжении Алексея были двадцать товарищей для игр, а также Борис Иванович Морозов, родившийся в 1590 году. Боярин Морозов стоял во главе множества учителей, которые обучали Алексея читать, писать и считать.

Повседневная жизнь была ориентирована на исполнение им в будущем роли правителя. В то время как еда и игрушки оставались простыми и скромными, те предметы, которые представляли собой символы будущих задач, сознательно выделялись: одежды изобиловали драгоценными камнями. Голландский оружейник изготовил специальное вооружение; дорого стоили лошадь-качалка с натуральным волосом, шелковый флаг.

Алексей мог выходить на свежий воздух, ему было разрешено играть под открытым небом и заниматься тем, что подобает аристократической молодежи. Борис Морозов обучал его соколиной охоте, заинтересовал его другими странами и культурами и наставлял смышленого ученика по практическим вопросам жизни Русского государства. Морозов так подготавливал наследника престола, чтобы он, Морозов, сумел занять важное место рядом с ним. Учитель воспитал прилежного, активного, любознательного и общительного ученика, в котором одновременно просматривался неуравновешенный характер. Несмотря на то что в целом он был спокоен и дружелюбен, он мог позволить себе и несдержанность в проявлении чувств, которая доходила до жестокости.

После того как в 1645 году умерли его родители, Алексей должен был сразу взять правление на себя. Сначала за царя в Боярской думе правил Морозов. Боярин поддерживал готовность Алексея к самостоятельному правлению. В 1647 году Алексей решил укрепить свою власть и как можно скорее жениться. Он даже не искал невесту при западноевропейских княжеских дворах, а последовал московской традиции. Вновь дело дошло до смотрин, как это описано в русских сказках и песнях. Из 200 девиц различных социальных слоев, присланных в Москву, самому царю были представлены шесть.

Легенда свидетельствует, что Алексей с первого взгляда влюбился в Евфимию Федоровну, дочь помещика Всеволожского, получившего землю за службу. Но во время официального представления девушка лишилась чувств, и тут появился слух, что кандидатка страдает эпилепсией. Вся семья Всеволожских была немедленно выслана из Москвы. Это событие пробудило у присутствовавших бояр воспоминания об очень похожем случае с царем Михаилом. Вновь критично настроенные современники утверждали, что речь шла о сознательной манипуляции. Якобы Борис Морозов распространил слух о болезни. Будто бы он был заинтересован в разрыве этой связи. Слух был обоснован. У Морозова были другие планы относительно женитьбы царя. По его распоряжению головной убор девушки был затянут так сильно, что это привело к отливу крови от головы. Последствия были очевидными.