Русские чернила
Шрифт:
Когда он вошел в номер, Мальвина сидела в постели, на коленях у нее стоял поднос. Она была прехорошенькая, но в данный момент ее красота не трогала Николя. Она улыбнулась:
– Вот и ты.
Николя сел в белое кресло рядом с кроватью. Он был на грани срыва из-за бессонной ночи и необъяснимого поведения Дагмар Хунольд.
Разводить дипломатию у него не было сил.
– Я не хочу этого ребенка, Мальвина.
Она не пошевелилась. Он ждал, что она расстроится, придет в отчаяние, а она и бровью не повела.
Отпив глоток чая, она спокойно сказала:
– Мы поженимся,
Он настолько опешил, что потерял дар речи. Когда же к нему вернулась способность говорить, он прорычал:
– Ты что, спятила или как?
Она безмятежно улыбнулась:
– Да, поженимся, Николя. Нам надо пожениться.
Он схватил ее за руку, перевернул поднос, и чай вылился на белые простыни.
– Осторожно! Смотри, что ты натворил! – крикнула она.
Он стащил ее с кровати, и теперь она стояла перед ним в белой футболке, маленькая, хрупкая. Лицо ее не выражало ни капли страха.
– Сначала выясним, как это ты вляпалась! – рявкнул он. – Если уж это тебя не волнует!
– Ты о чем?
Она недовольно надула губки, как маленькая девочка. Как Гайя. Он взвился:
– О ребенке, черт возьми!
Она пожала плечами и отвела глаза:
– Понятия не имею. Наверное, забыла принять пилюлю.
– Ах вот оно что! Ты забыла принять пилюлю! Гениально! Супер! Ты беременна и теперь хочешь замуж?
– Да! – крикнула она, топнув ножкой. – В чем проблема? Я тебя люблю. Мы любим друг друга. У нас будет ребенок. Ты разве не понимаешь, как это здорово?
И слезы хлынули потоком, как он того и ожидал. Он не стал ее утешать, только снова взял за руку, на этот раз мягче, и усадил на кровать. Надо сказать ей, что он ее не любит. И никогда не любил. Что всегда любил только Дельфину. Конечно, он ее ценит, они пережили вместе немало чудесных моментов, она замечательный человек, страстный, интересный, но он далек от того, чтобы на ней жениться и воспитывать ребенка. Она хоть понимает, о чем говорит? Да она сама еще дитя. Ну как такое дитя может родить ребенка? Он представил себе грудного младенца в квартире на улице Лаос и в ужасе зажмурился. Ребенок! Это же такая ответственность! Он же навсегда перевернет жизнь! Должна же она это понимать. А он, Николя, в роли отца? Это как? Да он не знает, что такое отец, его отец умер уже очень давно. Брак! Как у нее вообще хватает смелости произносить это слово? Вот уж точно как маленькая девочка, которая ждет прекрасного принца. Он помнил, как она накануне разговаривала по телефону с матерью, сколько эйфории было в ее голосе, словно она очутилась в волшебной сказке.
Мальвина рыдала, прижавшись к нему. Ее беззащитность и уязвимость привели Николя в полное замешательство, и он растерял все слова. Ради него она уехала из Лондона, бросила учебу, отказалась от привычной жизни. В Париже она так и не завела друзей. Все время сидела дома и ждала его. Он вспомнил ее прежнего парня, Жюстена, как он взял и обломал ей крылья. Вспомнил отвратительные послания, которыми он бомбардировал ее страничку в «Фейсбуке», нарочно стараясь, чтобы все видели и слышали. Она круглая идиотка, ничтожество, вообще неспособное сделать мужчину счастливым;
Все доводы Николя так и остались невысказанными. Он в отчаянии закрыл глаза.
– Ты действительно сердишься? – тихо спросила Мальвина.
– Я в шоке, – отозвался он как можно мягче.
– Вижу. Я все понимаю.
Она встала и подошла к окну. «В этом маленьком, хрупком теле, – думал Николя, – уже завязался крошечный узел из клеток, которые множатся каждую секунду. Клетки принадлежат Мальвине и их ребенку». Он не мог в это поверить и принять тоже не мог.
– Я не стану торопить тебя, – сказала она, глядя куда-то в сторону, – чтобы ты привык к тому, что станешь отцом. Я на тебя не давлю. Тебе сначала надо закончить книгу.
– Книгу? – вскинулся он со злостью. – Да нет никакой книги!
– Как так – нет?
Она с тревогой обернулась к нему. Он повторил, как робот:
– Нет. Никакой. Книги.
Наступило молчание.
– Не понимаю. А что же ты писал все последние месяцы?
– Ничего. Я просто делал вид. Всех вас обманывал.
У нее расширились глаза.
– Но чем же ты тогда занимался все это время?
– Ничем! – рявкнул он. – Ничем!
– Но все думают…
– Да, все думают! – как эхо, повторил он и развел руками.
– Но почему? – спросила она просто.
Он фыркнул:
– А потому! По-то-му!
– И что ты собираешься делать?
– Надо во всем сознаться Алисе.
От одной этой мысли ему захотелось повеситься.
– Мне очень жаль.
– Кого жаль? Ребенка?
Она мрачно на него взглянула:
– Нет! Книжку!
– Мальвина, нам все-таки надо поговорить. Обо всем, что я чувствую. Понимаешь?
Она кивнула:
– Надо все решать постепенно. Никто нас не обязывает сразу идти под венец. Можно дождаться рождения ребенка. Когда он родится, я все возьму на себя, обещаю тебе. Я знаю, ты его полюбишь. Я его уже люблю! А ты уже подумал, как мы его назовем? Я так счастлива… О, милый мой Николя, я самая счастливая на свете. Умоляю, не смотри на меня так…
За обедом Николя заметил, что Мальвина вся так и лучится. Подозрительное, насупленное существо, которое все время подглядывало за ним, ловя малейший взгляд, брошенный в сторону другой женщины, куда-то испарилось. Мимо них продефилировала Саванна в бикини типа «почтовая марка», еле прикрывающем ее роскошное тело. Испанка вообще сняла верх купальника и обнажила прекрасную тугую грудь. Красавицы-близняшки, двойники Натали Портман, долго расхаживали вокруг бассейна, а потом продемонстрировали высокий класс водного балета. Но Мальвина сидела спокойно и неподвижно, положив ладонь на руку Николя. Она ни разу не прикоснулась к айфону, хотя раньше не вылезала из социальных сетей. Это было просто чудо. В ней появилась величавая повадка королевы. И эта безмятежная ясность заявляла всем: «Да, я ношу ребенка Николя Кольта. Да, я избранная. Эта женщина – я. Я». Ох, если бы только он мог сейчас залезть под стол и заплакать…