Русские диверсанты против «кукушек»
Шрифт:
Интересна резолюция командующего ВВС КБФ генерал-майора М. И. Самохина, Поставленная на документе: «Зажигательные пластины передать Бортновскому и поставить задачу — ночью жечь лесные массивы и лесную промышленность Финляндии» [295] .
Правда, насколько эффективно 15-й авиационный полк ВВС КБФ под командованием полковника Д. Ф. Бортновского использовал английские диверсионные пластины, чтобы нанести финнам как можно больший ущерб, выяснить так и не удалось.
295
Там же.
Еще несколько архивных документов являются перепиской между АНИМИ и Разведотделом КБФ по поводу предложенного военинженером 2-го ранга Ильиным и старшим лейтенантом Нестеровым оригинального взвода для взрывателя мины ППМС. «Для выполнения диверсионной работы
296
Там же. Ф. 161. Оп. 6. Д. 486. К. 2567. Л. 92.
«Предложение военинженера 2 ранга Ильина и ст. лейтенанта Нестерова сводятся к тому, чтобы вызвать действие взрывателя мины ППМС за счет расширения воды при ее замерзании в холодное время года и за счет набухания гороха или морской капусты в теплое время года.
АНИМИ считает, что данное предложение не имеет никакого практического значения…» [297] .
Часть 3
Диверсанты пришли с севера
297
Там же. Л. 131.
«Смерть тебя застигнет неожиданно»
Одним из основных противников органов НКГБ и НКВД СССР, а затем и контрразведки «СМЕРШ», во время Велиой Отечественной войны на территориях Карелии, Вологодской и Архангельской областей являлась финская разведка. В отличие от немецкой разведки, выбрасывавшей с самолетов парашютистов-разведчиков и диверсантов (основную часть которых составляли советские военнопленные, согласившиеся на вербовку с единственной целью — избежать голодной смерти и унижений лагерной жизни), финская разведка в прифронтовой полосе и ближних тылах фронта вела разведку исключительно силами пеших рейдовых разведгрупп [298] .
298
Личный архив С. П. Кононова.
В состав групп, как правило, входили опытные разведчики, хорошие стрелки, надежные радисты. Отсутствие сильной противовоздушной обороны на Оштинском рубеже и в районе Онежского озера позволяло финнам постоянно получать помощь с воздуха. Да и финские летчики прекрасно ориентировались на местности. Сами же разведчики могли и зимой, и летом совершать многокилометровые переходы. Среди них были настоящие следопыты, хорошо знающие лес, для которых таежная жизнь была до войны частью их собственной жизни. Поэтому в случае опасности финские разведчики легко уходили от погони. Зимой же финны, будучи прирожденными лыжниками, всегда имели преимущество перед советскими поисковыми группами. К тому же части охраны тыла Карельского фронта снабжались значительно хуже, чем другие, а бойцы истребительных батальонов были одеты вообще в свою одежду. Финны же по своему оснащению и вооружению значительно отличались от наших бойцов. Кроме этого, они всегда могли рассчитывать на срочную эвакуацию самолетами: летом — с водной поверхности озер гидросамолетами, а зимой с тех же обледеневших озер и болот любыми видами самолетов, оснащенных лыжами.
Финская фронтовая разведка действовала довольно дерзко. Часто финны после допросов убивали не только захваченных в плен военнослужащих Красной армии, но и гражданских лиц. Из показаний пленных финских разведчиков чекистам было известно, что командиры неприятельских групп имели секретный приказ командования добивать своих раненых. Такое же указание, кстати, получали и старшие диверсионных групп «абвера». У финских разведчиков даже в курсе психологической подготовки была такая установка: «Никогда не теряйся. Будь хладнокровным. Смерть тебя застигнет неожиданно». Что и говорить, финны были очень серьезным противником.
Действия финских разведывательно-диверсионных групп были развернуты на советской территории незадолго до официального объявления Финляндией войны Советскому Союзу.
Запись в истории боевого пути 7-й советской армии Карельского фронта свидетельствует об этом:
«С 22 июня одиночные и небольшие группы финских и немецких самолетов ежедневно производили несколько залетов в различных участках на территорию Карелии, сбрасывая
В 3.00 ч. 23.06.41 г. в районе Медвежьегорска, между 8-м и 9-м шлюзами Беломорско-Балтийского канала им. тов. Сталина два гидросамолета произвели посадку на воду. Обнаруженные войсками НКВД и при попытке команды приблизиться к ним самолеты поднялись в воздух. На берегу были обнаружены две брезентовых надувных лодки вместительностью 10–15 чел. каждая, оснащенные алюминиевыми веслами. От берега в глубь леса шли следы людей (15–18 чел.). Поиски, организованные отрядами охраны ББК и ротой из Медвежьегорского гарнизона, остались безрезультатными.
В первые дни войны армия не имела истребительной авиации, и противник безнаказанно наводнил территорию Карелии группами диверсантов и шпионов. Об этом командующий армией 26.06.41 г. доносил командующему Северным фронтом, прося его ускорить прибытие 153-го и 155-го авиаполков, которые должны были входить в состав 55-й авиадивизии» [299] .
299
По обе стороны Карельского фронта, 1941–1944: Документы и материалы. Петрозаводск, 1995. С. 65–66.
С началом войны финские войска, как правило, использовали следующую тактику. В ходе сосредоточения своих частей они, после проведения рекогносцировки оборонительных рубежей советских войск и авиаразведки, высылали мелкие группы по различным направлениям, которые сразу же окапывались и занимали оборону. За ними следовали артиллерийские обстрелы и войсковая разведка боем, осуществлявшаяся мелкими группами, вооруженными автоматическим оружием. Эти разведгруппы, как правило, действовали на флангах советских частей, выявляя слабые места в системе обороны и просачиваясь в их тылы. Иногда по дорогам и тропам финнами высылались мелкие группы велосипедистов (до 30–50 человек) и мотоциклистов (до 20–30 человек) [300] . Подобные разведывательные группы финнов именовались в советских документах того периода диверсантами или «бандитами».
300
Мощанский И., Хохлов И. Направление Северо-Запад. Ленинградская стратегическая оборонительная операция 10 июля-30 сентября 1941 года. Часть 1 // Военная летопись, 2002, № 4. С. 29.
Не менее активно действовали на фронте и многочисленные диверсионные части противника. Утверждение историка Г. П. Сечкина о том, что с началом военных действий финское командование не смогло использовать свои спецчасти по прямому назначению, поскольку было вынуждено переключить их на охрану и оборону собственных тыловых коммуникаций и объектов, находящихся под беспрестанными ударами советских диверсантов, в данном случае представляется необоснованным [301] . На отдельных фронтовых направлениях, возможно, подобное могло иметь место. Но корректировка планов финского командования относительно действий разведывательно-диверсионных подразделений не могла коснуться всего фронта, протяженность и специфичность которого уже сами по себе как нельзя лучше подходили для использования спецчастей.
301
Сечкин Г. П. Граница и война: Пограничные войска в Великой Отечественной войне советского народа 1941–1945. М., 1993. С. 349.
В качестве примера приведем слова военного корреспондента П. Н. Лукницкого, Характеризующие специфику Северного (Карельского) фронта:
«Странная здесь, в этих лесах, война! Ни колючей проволоки, ни крепостей, ни длинных — памятных со времен первой мировой войны — окопов, ни точно обозначенной линии фронта — так называемых передовых позиций. Здесь иначе: передовая линия — это только условное пространство, в первую очередь защищаемое людьми, на котором сосредоточены части, ведущие бои. Но передовая линия не тянется по всему фронту: обрывается то здесь, то там, сменяется лесом непрорубным, болотом непроходимым, озерами с топкими, извилистыми, неодолимыми берегами. Однако непроходимых мест на земном шаре нет, и враг, как зверь, подкрадывается — „просачивается“ — повсюду. Он ходит бандами, он вылезает на дорогу, перерезает ее и по-разбойничьи уничтожает попавшихся ему на этой дороге людей, сжигает их скарб и жилье. А войсковую часть он всегда стремится взять в кольцо, задушить петлей внезапного кругового нападения, лесным пожаром создать представление о безнадежности положения. Он всего чаще хочет напасть на штаб, на обоз, на маленькую группу бойцов, цинично не брезгует госпиталями» [302] .
302
Лукницкий П. Н. Ленинград действует. Фронтовой дневник (22 июня 1941 года — март 1942 года). М., 1961. С. 45–46.