Русские флибустьеры
Шрифт:
«Да они иностранцы, - понял Орлов, непонятно чему обрадовавшись.
– Шведы или голландцы, вот почему старик не понял меня сразу. И говор у него особенный. Точно, шведы. Эх, жаль, не знаю по-ихнему ни словечка~»
Но оказалось, его сожаления были преждевременными. Подойдя к лодке, молодой матрос заговорил не по-шведски, и не по-голландски, и даже не по-английски.
– Принимай водицу, Петрович, - сказал он на чистом русском языке.
– С кем ты тут балясы точишь?
– Да чудак какой-то. В пассажиры просится, - отвечал старик, ловко укладывая
Молодой матрос цепко глянул на Орлова. Взгляд его слегка задержался там, где под рубахой пряталось оружие.
– Пассажиров не берем, - сказал он по-английски.
«Быстро же он распознал, что я не из местных, - подумал Орлов.
– Да, я не местный. Очень не местный».
Он вытер вспотевший лоб рукавом и сказал негромко:
– Братцы, не выдайте. Нельзя мне тут оставаться, никак нельзя.
Заслышав русскую речь, моряки переглянулись.
– Откудова будешь?
– спросил дед.
– Долго рассказывать. Вот возьмете на борт, все расскажу, - пообещал Орлов.
– Не выдайте, братцы. Заберите меня отсюда, а с капитаном я договорюсь.
– Это вряд ли, - сказал дед, глянув на своего молодого товарища.
– Не станет капитан из-за тебя курс менять.
– А я и не прошу курс менять. Мне, братцы, все равно, куда вы идете.
– Матросом пойдешь?
– спросил молодой.
– До первого порта?
– Пойду, - согласился Орлов, прикинув, что после Юкатана первым портом для небольшой шхуны вряд ли окажется Мельбурн или Гавр.
– Садись на весла, - приказал молодой.
– Посмотрим, какой из тебя матрос.
– Эх, Кирила Андреич, - недовольно проворчал старик, пропуская Орлова к веслам.
– Хоть ты и капитан, а скажу тебе прямо. Погубит тебя доброта твоя, погубит, попомни мое слово.
Молодой капитан уселся на банку[1] рядом с Орловым, поплевал на ладони и взялся за весло.
– У меня вахту некому стоять, - сказал он, глядя, как старик, отвязав конец от причальной сваи, бережно его сворачивает.
– У меня на весла посадить некого. У меня команды-то, ты да я, да мы с тобой. А ты говоришь - доброта. Не по доброте, а по выгоде поступаю.
– Мне жалованья не нужно, - сказал Орлов, - я и заплатить готов.
– Сочтемся, - кивнул капитан.
– Меня Кириллом зовут. По-американски - Крис. А ты кто?
«Брукс. Джеймс Брукс», - едва не сорвалось с языка.
– А я - Орлов, - сказал он.
Как только шлюпка отошла от причала, он увидел, что две лошади бродят по берегу, а по обрыву спускается всадник в белом сомбреро.
– Не части, не части!
– сурово прикрикнул старик, вытирая с лица брызги.
– Рвение свое на вахте покажешь. А грести надо гладко, ровно!
Орлов кивнул и чуть умерил пыл. Шлюпка, разрезая зеркально гладкую воду, ходко удалялась от берега.
2
О матросском деле он имел довольно смутные познания, почерпнутые из встреч с морскими офицерами. Орлов знал, что веревочная
Кроме того, он умел готовить морские напитки, то есть смешивать грог и варить пунш. Правда, эти навыки вряд ли пригодятся ему на шхуне.
Ему довелось трижды пересечь Атлантику, и только в первом рейсе он почти все время провел на палубе, а позже вылезал из каюты, только чтобы добраться до буфета. Но он хорошо помнил, что матросы постоянно что-то чистили, натирали, скоблили. Что ж, сейчас он был готов к любой работе. Прикажут ли мыть палубу, или латать паруса, или стоять у штурвала - он был готов ко всему. Орлов даже радовался, что неожиданный жизненный поворот позволит ему узнать что-то новое. Однако капитан Кирилл сказал ему:
– Морским премудростям тебя учить никто не станет. Некогда, да и незачем. Гребешь ты неплохо, вот и будешь шлюпку гонять, когда придем на место. Сейчас идем к островам. Оттуда в Галвестон. Там и сойдешь. Составим контракт, впишу тебя в судовую роль[2]. Под тем именем, какое назовешь. Под этим же именем сойдешь в порту. У нас так: я вот, к примеру, Кирилл Белов, а в капитанском дипломе написано Крис Смит. Ты ведь тоже, наверно, сменил имя?
– Да, - сказал Орлов.
– И не раз. Для американцев я Брукс. Джеймс Брукс.
– Джеймс Брукс, - повторил Кирилл.
– Ясно. В личном бланке запишем, что на борт тебя взяли на Ямайке. У меня с собой есть только бланки с печатями кингстонского порта, так что не обессудь. Если в Галвестоне портовый агент спросит, как ты оказался в Кингстоне, скажешь, что промышлял с рыбаками, попал в шторм, оказался за бортом. И так далее. Это самая простая легенда. Ей все пользуются.
– Кто «все»?
– Кому надо срочно попасть на борт и получить матросскую книжку.
– Кирилл глянул на его саквояж и добавил: - Если есть деньги, бумаги, ценности - будут храниться у меня. А арсенал свой сдай боцману.
Боцман Петрович спрятал его револьверы в длинный сундук, где Орлов краем глаза заметил блеск ружейных стволов. Показал место на палубе, где ему придется подвешивать свой гамак на время сна. А потом они вместе принялись набивать трюм запасами, которые боцман набрал на берегу.
Десяток живых кур Орлов запихал в деревянную клетку. Двое крупных и отчаянно визжащих поросят пристроились рядом. Они были связаны, лежали на боку, и Орлову пришлось повозиться, чтобы напоить их.