Русские государи в любви и супружестве
Шрифт:
«Скорбь по убиенной матери на всю жизнь отложила свой отпечаток на Иоанна. Человек с очень тонкой и ранимой душой, он плакал у ее изголовья, не имея сил воскресить дорогое создание. Народ Православный на Руси поет трогательную песню “Мама”:
Слово “мама” дорогое, им и надо дорожить.С ее лаской и советом легче нам на свете жить.Когда был еще младенцем, то она в тиши ночной,Словно Ангел, у постели охраняла мой покой.В раннем детстве беззаботном я не знал, как трудно жить.Мать и день, и ночь трудилась, чтоб кормить меня, поить.Помню, как в часы беседы говорила мне о том,Чтоб был тихим и смиренным, свою жизнь связал с Христом.ЕслиНаверное, эту народную песню написал сам Иоанн Васильевич Грозный».
Здесь конец цитаты – именно такой вывод делает в своей книге Валерий Ярчак. И пусть это авторский домысел, он сердечен, он берет за душу.
Воспоминания о детстве у будущего царя печальны, ибо боярам было не до него и не до его глухонемого брата Юрия. Иоанн вспоминал, что «оставалась… надежда только на Бога, и на Пречистую Богородицу, и на всех Святых молитвы, и на благословение родителей наших».
Евангельская Истина, вынесенная в наименование главы, как увидим далее, имеет прямое отношение к судьбе царя Иоанна Грозного, детство которого было совсем не царским. С горечью и болью писал сам царь Иоанн Грозный о том времени: «Нас с единородным братом моим… Георгием, начали воспитывать как чужеземцев или последних бедняков. Тогда натерпелись мы лишений и в одежде, и в пище. Ни в чем нам воли не было, но все делали не по своей воле, и не так, как обычно поступают дети. Припомню одно: бывало, мы играем в детские игры, а князь Иван Васильевич Шуйский сидит на лавке, опершись локтем о постель нашего отца и положив ногу на стул, а на нас и не взглянет – не как родитель, не как опекун и уж совсем не как раб на господ. Кто же может перенести такую гордыню? Как исчислить подобные бессчетные страдания, перенесенные мною в юности? Сколько раз мне и поесть не давали вовремя. Что же сказать о доставшейся мне родительской казне? Все расхитили коварным образом…»
Немногие историки «послекарамзинского периода» упоминали о том, что писал о своем детстве сам государь Иоанн Васильевич. Они все больше старались множить клевету изменника Курбского, который выдумывал всякие небылицы о русском царе, находясь в стане врага. С безбожным ожесточением сочинял он нелепицы о жестокости юного царя, а эти отвратительные выдумки перекочевывали затем в так называемые научные труды, так называемые художественные произведения, а недавно вся православная Россия содрогнулась от пошлости и лжи, когда на экране телевидения появился фильм ужасов, совершенно несправедливо названный «Иван Грозный». Заменить название, изменить имена героев на западноевропейские, тогда, может, еще он приблизится к опусу о западной инквизиции.
Клеветы на Иоанна Грозного сочинялись в определенное время и с определенной целью, а если точнее, по конкретному заказу врагов Московского государства. Заправилы Запада требовали, чтобы русский царь показан был жестоким и деспотичным. Это давало им возможность несколько затушевать свои жестокости. За выполнение заказа принялись Антонио Поссевино, Генрих Штаден и конечно же изменник Курбский.
Но «свет по тьме светит»… Были на Русской земле честные летописцы, их труды сумели отыскать честные исследователи старины. Выдержки из книг одного из них мы уже цитировали. Это Александр Нечволодов, который не грешил против правды. Старался, сколь можно, не грешить против правды и знаменитый историк С.М. Соловьев. Это выражение «сколь можно» я применил не случайно.
Историки XIX века писали свои труды под жестким прессом ордена русской интеллигенции, тайного идеологического заместителя запрещенного императором Николаем Первым масонства.
Честным исследователям старины приходилось собирать правду об Иоанне Грозном по крупицам, поскольку все было запружено клеветой, ничем не подтвержденной, никакими документами не обеспеченной. Но таков уж нелегкий путь у правды. К примеру, нет ни одного доказательства убийства Грозным царем своего сына Иоанна. Но все верят картине Репина, написанной по заданию ордена русской интеллигенции на основании клеветы Поссевина, Штадена, раздутой Карамзиным. Но стоит только сказать, что Иоанн Грозный сына не убивал, как раздается хор голосов: докажите, что не убивал… Странно. Доказательств того, что убил, никто не требует.
На счастье, сохранилось наследие самого царя Иоанна Васильевича, хотя и не обширное – значительная часть пока еще скрыта от нас. Мы можем опереться и на труды тех, кто не склонил голову перед орденом русской интеллигенции. На подлинных документах и на трудах честных исследователей
Царь Иоанн Васильевич впоследствии вспоминал: «Когда по Божьей воле, сменив порфиру на монашескую рясу, наш отец, Василий Государь Великий, оставил это бренное Земное Царство и вступил на вечные времена в Царство Небесное, предстоять пред Царем Царей и Господином Государей, мы остались с покойным братом, святопочившим Георгием; мне было три года, брату же моему год, а мать наша, благочестивая Царица Елена, осталась несчастнейшей вдовой, словно среди пламени находясь. Со всех сторон на нас двинулись войной иноплеменные народы – литовцы, поляки, крымские татары, Астрахань, ногаи, казанцы, и от вас, изменников (это Царь Иоанн Васильевич предателю Курбскому. – Н.Ш.), пришлось претерпеть разные невзгоды и печали – князь Семен Бельский и Иван Ляцкий, подобно тебе, бешеной собаке, сбежали в Литву, и куда только они не бегали, взбесившись, – и в Царьград, и в Крым, и к ногаям, и отовсюду шли войной на Православных. Но, Слава Богу, ничего из этого не вышло – по Божьему заступничеству, и Пречистыя Богородицы, и великих чудотворцев, и по молитвам наших родителей все эти замыслы рассыпались в прах, как заговор Ахитофела. Потом изменники подняли против нас нашего дядю, князя Андрея Ивановича, и с этими изменниками он пошел было к Новгороду (вот кого ты хвалишь и называешь доброжелателями, готовыми положить за нас душу), а от нас в это время отложились и присоединились к князю Андрею многие бояре во главе с твоим родичем князем Иваном, сыном князя Семена, внуком князя Петра Головы Романовича, и многие другие. Но с Божьей помощью этот заговор не осуществился. Не то ли это доброжелательство, за которое их хвалишь? Не в том ли они за нас душу кладут, что хотели погубить нас, а дядю нашего посадить на Престол? Затем же они, как подобает изменникам, стали уступать нашему врагу, государю литовскому, наши вотчины, города Радогощь, Стародуб, Гомель, – так ли доброжелательствуют? Если в своей земле некого подучить, чтобы погубили славу Родной Земли, то вступают в союз с иноплеменниками – лишь бы навсегда погубить Землю!»
Обратите внимание на ясность и четкость мысли Иоанна Грозного. Такую ясность и четкость только Бог дает и дарует ее лишь тому, кто достоин этого дара. У клеветников всех мастей, именуемых историками, среди сплошного нагромождения – реже фактов, чаще выдумок – очень трудно выделить что-то главное и важное, о чем спокойно и ясно написал благоверный государь.
Безбожным «ваятелям» Бог такой легкости и ясности мысли и точности письма не дает. Многие, вероятно, и сами уже убедились, сколь трудно читать клеветнические опусы Карамзина. Косноязычен сей клеветник благоверного православного царя, местночтимого святого Иоанна Васильевича.
С легкостью и точностью оперирует Иоанн Грозный в своих посланиях к изменнику Курбскому фактами из Священного Писания, многими Евангельскими цитатами. Мы не будем опускать малоизвестные широкому кругу читателей понятия, но, напротив, постараемся обращать на них внимание. Это станет наилучшим доказательством того, что не зря об Иоанне Грозном один из современников сказал: «Муж чудного рассуждения, в науке книжного почитания доволен и многоречив».
В.О. Ключевский признал: «От природы он (царь Иоанн Грозный. – Н.Ш.) получил ум бойкий и гибкий, вдумчивый и немного насмешливый, настоящий Великоросский, Московский ум».
Попробуйте проверить себя, сравнив свои познания с познаниями Грозного царя, которого нам со школьной скамьи старались представить как малообразованного, жестокого безумца. Возьмем такой пример: Иоанн Грозный пишет, что «замыслы рассыпались, как заговор Ахитофела». Вполне понятно, что при написании письма человек не роется в справочных изданиях, чтобы выбрать то, что поможет блеснуть красноречием, ведь сравнения, уточнения, иллюстрации вплетаются в ткань повествования только тогда, когда они в достаточной степени отложились в сознании.