Русские инородные сказки - 5
Шрифт:
— Непредсказуемая? А в чем это выражается? — поинтересовался таракан.
— Ну… я каждый раз надеюсь, что она скажет мне «да». А она совершенно непредсказуемо говорит «нет», — ответил Жак.
— Понятно, — сказал таракан.
Пока Жак и таракан беседовали, вокруг них собралась приличная толпа. И все слушали так внимательно, что таракан почувствовал себя на сцене.
— Голубчик, — сказал таракан, — вы просто теряете время. Вам надо расширить свои горизонты. Путешествие! Вот что поможет вам найти себя. Вы встретите новых друзей, увидите новые места. Это будет
— Но… — хотел возразить Жак.
— Прямо сегодня, — перебил его таракан, — мы с хозяином отбываем в Париж. Огни, фонтаны, дворцы! Голубчик, в самых фантастических снах вы не сможете представить такого великолепия. Вы подниметесь на Эйфелеву башню, и открывшийся вам вид навсегда изменит вашу жизнь.
— Но… — хотел возразить Жак.
— Предлагаю вам немедленно заползти на заднее сиденье, — очень твердо сказал таракан.
Собравшиеся охнули от тараканьего великодушия и дружно зааплодировали.
Жак хотел спрятаться, но активные доброжелатели буквально запихали его на заднее сиденье. А еще и придавили провизией на дорожку — так, что он выбирался из-под нее до самого вечера. Он уже почти выбрался! Но именно тут захлопали двери машины, в багажник шумно полетели вещи, а за руль сел усатый человек. Машина фыркнула и поехала.
Жак обмяк от ужаса и разрыдался в тысячу раз горше, чем обычно. Ведь он уезжал от Жанны. А без нее жизнь была пуста и безрадостна.
От пролитых слез Жак обессилел и заснул. Он проспал до самого Парижа и проснулся, только когда машина остановилась. Правая задняя дверь открылась, и прямо на Жака стала садиться девушка. Огромная, громкая, надушенная, в пестрой юбке. Жак стал метаться, метаться, метаться! К счастью, девушка не торопилась закрыть свою дверь: она курила, стряхивала пепел прямо на улицу, болтала с усатым хозяином таракана, смеялась. Жаку удалось подползти к двери, шмякнуться вниз, к девушке под ноги (о, какие чудовищно тонкие у нее были каблуки!), собраться в комочек и сильным прыжком выпихнуться наружу.
Жак шлепнулся на асфальт, но быстро-быстро вскарабкался на бордюрчик и перебрался на газон.
Газончик был пыльный, убогий. Шум вокруг стоял такой, что у Жака заболели уши. Понять, что тут творится, было решительно невозможно. Однако Жак все же почувствовал себя гораздо лучше. Потому что под его телом была какая-никакая, но почва.
— О Жанна! — шепотом воскликнул Жак. — Твой дивный образ греет меня в эту жестокую ночь.
И в самом деле наступила уже ночь. Но с одной стороны от Жака шагали бесчисленные люди, с другой мчались бесчисленные машины. А прямо над ним светилось наряженное красными фонариками дерево. Париж не спал.
— О Жанна! — шепотом воскликнул Жак. — Куда идти, чтобы стать к тебе ближе? Не знаю. Буду ждать сигналов.
Жак прижался к дереву и замер.
Сигналов было много. Со всех сторон что-то гудело, звенело и хлопало. Но Жак решил, что ему надо дождаться особенного сигнала.
Он ждал, ждал. И дождался: где-то вдалеке в ночное небо взлетела яркая ракета. Ракета замерла над домами, рассыпалась розовыми брызгами. Жак подпрыгнул от радости
Ползти было сложно. Газон то и дело обрывался, надо было шлепаться вниз и с риском для жизни скользить по асфальту между чужих ног и колес. Но Жак повторял имя Жанны и разгонялся все сильнее. Ему удалось развить бешеную, бешеную скорость! Он почти летел. И пел песню. Вот такую:
О Жанна! К тебе я спешу! Твой образ меня согревает! И страхи, как устрицы, тают, Когда я тобою дышу!Жак пел и полз, и его сердце стучало громко-громко. Он уже не видел и не слышал ничего вокруг, как вдруг — буц! — налетел на какое-то странно пахнущее препятствие.
Жак собирался обогнуть препятствие, но оно вдруг пошевелилось и прижало его лапой.
— Какая встреча! — гнусаво сказало препятствие. — В наших краях — и червяк! А я думала, вы тут повымерли все давно.
— Я не местный, — придушенно сказал Жак. — Я гость.
— А ты миленький, — одобрительно сказало препятствие. — Такой гладенький, мягкий.
Оно приподняло Жака и осмотрело его черным круглым блестящим глазом.
— И что же ты здесь делаешь? — спросило препятствие.
Почему-то Жак понял, что про Жанну лучше не говорить. У него в голове всплыла вдруг какая-то Эйфелева башня с открывающимся с нее прекрасным видом. И Жак придушенно сказал:
— Хочу залезть на Эйфелеву башню.
— Оооо! — воскликнуло препятствие. И обнажило в умиленной улыбке ряды белоснежных острых зубов. — Как мне это нравится! Деревенский парень добрался до города, чтобы увидеть новые горизонты!
— Да, я добрался, — придушенно сказал Жак.
— Я тебе помогу, рыбка, — сладким голосом ответило препятствие. — У меня есть одна подруга, она вхожа в те места.
Препятствие бережно перехватило Жака зубами, подпрыгнуло и мелкой рысью устремилось куда-то вбок, в темный двор. Дворы сменяли друг друга, потом пошли и вовсе подвалы (Жак открывал глаза только иногда, чтоб было не слишком страшно), потом препятствие взметнулось вверх по черной лестнице. И наконец остановилось. И выпустило Жака изо рта.
Жак нерешительно осмотрелся. И заорал как резаный!
Его обступали черные тени с крыльями и хищными желтыми глазами — и это было самое ужасное из всего, что Жаку доводилось когда-либо видеть. От крика Жака тени сначала противно зашуршали крыльями, а потом визгливо расхохотались.
— Какая прелесть, — скрежещущим, пронзительным голосом произнесла одна из теней. — Это твое домашнее животное, дорогая?
— Нет, — ответило препятствие. Оно было довольно произведенным эффектом. — Это бездомный зверек. Я нашла его на улице. Он приполз из далекой деревеньки в Париж, чтобы увидеть мир с Эйфелевой башни.
— Оооо! — хором воскликнули тени. — Потрясающая история! Деревенский червяк, мечтающий заползти на Эйфелеву башню! Это самое прекрасное из всего, что нам доводилось когда-либо слышать.