Русские на Мариенплац
Шрифт:
– Ваш консул так говорит по-немецки, что нашим баварцам у него учиться надо.
Я к этому Алексею Борисовичу:
– Переводи, Леша. Я интеллигентный язык с трудом понимаю…
– Нет вопросов! – говорит Леша. – Федор Николаевич говорит, что сегодня, когда все европейские народы собираются в единую семью, я имею честь представлять здесь – в прекрасном Мюнхене, на замечательной земле Баварии, горячо любимую мною Россию. Новую Россию! Которая, смею надеяться, в будущем займет свое достойное место в европейском сообществе и партнерстве. Нам, новому составу дипломатических работников
И так пристально смотрит на меня. Вроде бы извиняется за тех жлобов, на которых мы уже два раза напарывались. Ну, я улыбаюсь ему, дескать, тоже надеемся. А в голове одна мысль – через два часа Нартайчика здесь уже не будет…
– В благополучном и счастливом исходе этого запутанного дела очень помогли письма и заявления в различные инстанции одного московского писателя, который, оказывается, был знаком с истинным положением вещей…
Это он о вас так… А фамилию не называет. Ну, да плевать, правда?.. Мы-то знаем – кто есть кто!
Не успевает Генеральный консул закончить свою речь – появляется Нартай в баварском костюме, который подарили ему Наташа и Петер ко дню рождения еще черт-те когда!..
Мокрый, взъерошенный, шляпка на одном ухе, тяжело дышит и тихо спрашивает меня, наглец этакий:
– Ну, что у вас здесь происходит? Когда можно будет уже выпить?
Только хотел я ему ответить, как берет слово этот чин из бундесвера, и при помощи Леши-переводчика я слышу:
– Я – человек военный. Буду краток. Счет ничейный. Один-один. Наш Маттиас Руст пролетел на спортивной «Сессне» сквозь все военные кордоны бывшего Советского Союза и посадил свой самолет на Красной площади в центре Москвы. Очень много советских генералов из-за этого сразу стали пенсионерами. Несколько месяцев тому назад русский танк прошел через всю Баварию в Мюнхен и не был засечен ни одним из множества военных постов, которые обязаны были бы знать об этом. Не будем повторять ошибок Советского Союза и увольнять своих генералов. Воздадим должное мастерству вашего танкиста и пожелаем себе иметь таких же механиков-водителей, как ваш господин Нартай! Мы вручаем господину Нартаю официальное приглашение посетить Германию вместе со всей своей семьей в любое удобное для него время. Все расходы за счет бундесвера!
И вручает Нартайчику это приглашение. И так с улыбкой спрашивает:
– У вас большая семья?
Наш Нартайчик сделал глаза щелочками, ухмыльнулся, сукин кот, и по-немецки отвечает:
– По казахским понятиям – не очень.
Подскакивает к ним консульский Леша, начинает помогать…
– А все же? – интересуется бундесверовец.
– Второго дедушку тоже считать? Он не с нами живет, – спрашивает Нартай.
Бундесверовец широко улыбнулся, по-купечески развел руками:
– Конечно, конечно, считайте!
– Если считать и второго дедушку – то четырнадцать человек, – говорит Нартай.
Этот бундесверовский генерал, или кто он там есть, чуть в обморок не упал! Но, мужик крепкий, с трудом справился с собой, даже сострить попытался:
– Что же… Наверное, бундестагу придется
На что Нартай ему тут же отвечает:
– Это было бы самое лучшее. Тогда я смог бы захватить и этого дедушку. Он, правда, уже один раз был в Германии, но это было очень давно…
На этот раз, когда провожали Нартая, все были трезвые, как стеклышко. Конечно, выпили по рюмке-другой, но на нормальную поддачу не было ни времени, ни, честно сказать, желания.
Уж слишком все это было обставлено по-государственному, слишком официально, рассчитано по минутам с военной четкостью. Без панической спешки, но в таком ритме, что не оставалось времени ни вздохнуть, ни оглядеться. И это было самое грустное.
Мы – Наташа, Петер, Нартайчик и я, вообще, пришли в себя, когда танк уже стоял на железнодорожной платформе, когда катки его были раскреплены, гусеницы заблокированы, а сам он укутан плотными, непромокаемыми тентами.
Мы сидели в салоне штабного вагона, прицепленного к платформе с танком, и маневровый локомотив тоскливо мотал нас взад и вперед, выбираясь из лабиринта рельс и путей военно-грузового отделения Мюнхенской железной дороги.
Когда же, наконец, нас прицепили к короткому пассажирскому составу, в вагоне появились еще три человека – Леша-переводчик из нашего консульства и те два мужика из отдела по борьбе с терроризмом и организованной преступностью. Которые приезжали к нам тогда в «Китцингер-хоф».
Выяснилось, что они все трое будут сопровождать Нартайчика до Бреста, а там произойдет официальная передача танка представителям нового Российского военного командования.
Там же, в Бресте, Нартайчика будет ждать самолет Президента Казахстана, который завтра уже прилетит туда вместе с матерью и отцом Нартая. И в их присутствии будет организована торжественная встреча и митинг по случаю «возвращения прапорщика Н.Сапаргалиева из длительной зарубежной командировки».
– Вот митинга только не надо, ладно?! – с унылой злобой говорит Нартай. – Папа, мама и я. И все! Имел я в виду ваши торжественные встречи…
Потом показывает на меня, Наташу и Петера и говорит:
– А нельзя, чтобы и они со мной до Бреста поехали? Я вижу, у вас тут места – хоть отбавляй…
Но все трое восприняли это, как шутку, рассмеялись, а старший немец говорит Петеру:
– Вот видите, герр Китцингер, как хорошо, что мы тогда не очень поверили в вашу легенду о покупке танка в Эрфурте! Вот и наш русский коллега вам это подтвердит. Да, Алексей?
Тут наш Леша так смутился, пожал плечами, а мы с Нартаем только переглянулись и ничего не сказали.
Кто бы мог подумать, что Леша – их коллега?! Ай, да Леша, ай, да молодец!.. А с виду такой милый паренек, по-немецки чешет, как Бог…
Бедная Наташа так плакала, что ей даже с сердцем нехорошо стало. Проглотила пару таблеток – у нее всегда с собой целая аптека для Петера, – полегчало.
Тут нам и пришло время выметаться из вагона.
Нартай бросился на стариков, целует их, висит на Петере, тоже плачет и только одно твердит:
– Я приеду, тетя Наташа… я приеду, дядя Петя… я приеду…