Русские поэты второй половины XIX века

Орлицкий Юрий Борисович

В толпе

Не презирай толпы: пускай она пороюПуста и мелочна, бездушна и слепа,Но есть мгновения, когда перед тобоюНе жалкая раба с продажною душою,А божество – толпа, титан – толпа!..Ты к ней несправедлив: в часы ее страданийНе шел ты к ней страдать… Певец ее и сын,Ты убегал ее проклятий и рыданий,Ты издали любил, ты чувствовал один!..Приди же слиться с ней; не упускай мгновенья,Когда болезненно отзывчива она,Когда от пошлых дел и пошлого забвеньяУтратой тяжкою она потрясена!..<1882>

Цветы

Я шел к тебе… На землю упадалОсенний мрак, холодный и дождливый…Огромный город глухо рокотал,Шумя своей толпою суетливой;Загадочно чернел простор рекиС безжизненно-недвижными судами,И вдоль домов ночные огонькиБежали в мглу блестящими цепями…Я

шел к тебе измучен трудным днемС усталостью на сердце и во взоре,Чтоб отдохнуть перед твоим огнемИ позабыться в тихом разговоре;Мне грезился твой теплый уголок,Тетради нот и свечи на рояле,И ясный взгляд, и кроткий твой упрекВ ответ на речь сомненья и печали, —И я спешил… А ночь была темна…Чуть фонарей струилося мерцанье…Вдруг сноп лучей, сверкнувших из окна,Прорезав мрак, привлек мое вниманье:Там, за зеркальным, блещущим стеклом,В сиянье ламп, горевших мягким светом,Обвеяны искусственным теплом,Взлелеяны оранжерейным летом, —Цвели цветы… Жемчужной белизнойСияли ландыши…. алели георгины,Пестрели бархатцы, нарциссы и левкой,И розы искрились, как яркие рубины…Роскошные, душистые цветы, —Они как будто радостно смеялись,А в вышине латании листы,Как веера, над ними колыхались!..Садовник их в окне расставил напоказ.И за стеклом, глумясь над холодом и мглою,Они так нежили, так радовали глаз,Так сладко в душу веяли весною!..Как очарованный стоял я пред окном:Мне чудилось ручья дремотное журчанье,И птиц веселый гам, и в небе голубомЗанявшейся зари стыдливое мерцанье;Я ждал, что ласково повеет ветерок,Узорную листву лениво колыхая,И с белой лилии взовьется мотылек,И загудит пчела, на зелени мелькая…Но детский мой восторг сменился вдруг стыдом:Как!.. в эту ночь, окутанную мглою,Здесь, рядом с улицей, намокшей под дождем,Дышать таким бесстыдным торжеством,Сиять такою наглой красотою!..Ты помнишь, – я пришел к тебе больной…Ты ласк моих ждала – и дождалась:Твоя любовь казалась мне слепой,Моя любовь – преступной мне казалась!..<1883>

* * *

Под звуки музыки, струившейся волною,Один среди толпы, пестреющей кругом,Я вдруг задумался, поникнув головою,Задумался – Бог ведает о чем.Печали не было в той думе мимолетной,Но чуть очнулся я – и на своих чертахСознал я темный след тревоги безотчетной,И влагу тихих слез, сияющих в очах…То тайные мои недуги и страданья,Глубоко скрытые от чуждых мне очей,Укравши у меня минуту невниманья,Как тени поднялись со дна души моей.И в час, когда на миг от оживленья балаВ безвестный мир меня мечта умчала,Они смутили вновь поддельный мой покой.Так горная река из-под снегов обвалаВновь рвется на простор мятежною волной.<1883>

* * *

Не вини меня, друг мой, – я сын наших дней,Сын раздумья, тревог и сомнений;Я не знаю в груди беззаветных страстей,Безотчетных и смутных волнений.Как хирург, доверяющий только ножу,Я лишь мысли одной доверяю, —Я с вопросом и к самой любви подхожуИ пытливо ее разлагаю!..Ты прекрасна в порыве твоем молодом,С робкой нежностью первых признаний,С теплой верой в судьбу, с детски ясным челомИ огнем полудетских лобзаний;Ты сильна и горда своей страстью, – а я…О, когда б ты могла, дорогая,Знать, как тягостно борется дума мояС обаяньем наставшего рая,Сколько шепчет она мне язвительных слов,Сколько старых могил разрывает,Сколько прежних, развеянных опытом, сновВ скорбном сердце моем подымает!..<1883>

* * *

Только утро любви хорошо: хорошиТолько первые, робкие речи.Трепет девственно-чистой, стыдливой души,Недомолвки и беглые встречи,Перекрестных намеков и взглядов игра,То надежда, то ревность слепая;Незабвенная, полная счастья пора,На земле – наслаждения рая!..Поцелуй – первый шаг к охлажденью: мечтаИ возможной и близкою стала;С поцелуем роняет венок чистота,И кумир низведен с пьедестала;Голос сердца чуть слышен, зато говоритГолос крови и мысль опьяняет:Любит тот, кто безумней желаньем кипит,Любит тот, кто безумней лобзает…Светлый храм в сладострастный гарем обращен.Смолкли звуки священных молений,И греховно-пылающий жрец распаленЗнойной жаждой земных наслаждений.Взгляд, прикованный прежде к прекрасным очамИ горевший стыдливой мольбою,Нагло бродит теперь по открытым плечам,Обнаженным бесстыдной рукою…Дальше – миг наслажденья, и пышный цветокСмят и дерзостно сорван, и сноваНе отдаст его жизни кипучий поток,Беспощадные волны былого…Праздник чувства окончен… погасли огни,Сняты маски, и смыты румяна;И томительно тянутся скучные дниПошлой прозы, тоски и обмана!..1883

* * *

Неужели

сейчас только бархатный лугТрепетал позолотой полдневных лучей?Неуклюжая туча ползет, как паук,И ползет – и плетет паутину теней!..Ах, напрасно поверил я в день золотой,Ты лгала мне, прозрачных небес бирюза:Неподвижнее воздух, томительней зной,И все ближе гремит, надвигаясь, гроза!..Встанут серые вихри в дорожной пыли,Заволнуется зыбкое море хлебов,Дрогнет сад, наклоняясь челом до земли,Облетят лепестки недоцветших цветов…Сколько будет незримых, неслышных смертейСколько всходов помятых и сломанных роз!..Долго солнце огнем благодатных лучейНе осушит пролитых природою слез!..А не будь миновавшие знойные дниТак безоблачно тихи, светлы и ясны,Не родили б и черную тучу они —Эту черную думу на лике весны!..1883

* * *

Наше поколенье юности не знает.Юность стала сказкой миновавших лет;Рано в наши годы дума отравляетПервых сил размах и первых чувств рассвет.Кто из нас любил, весь мир позабывая?Кто не отрекался от своих богов?Кто не падал духом, рабски унывая,Не бросал щита перед лицом врагов?Чуть не с колыбели сердцем мы дряхлеем,Нас томит безверье, нас грызет тоска…Даже пожелать мы страстно не умеем,Даже ненавидим мы исподтишка!..О, проклятье сну, убившему в нас силы!Воздуха, простора, пламенных речей, —Чтобы жить для жизни, а не для могилыВсем биеньем нервов, всем огнем страстей!О, проклятье стонам рабского бессилья!Мертвых дней унынья после не вернуть!Загоритесь, взоры, развернитесь, крылья,Закипи порывом, трепетная грудь!Дружно за работу, на борьбу с пороком.Сердце с братским сердцем и с рукой рука, —Пусть никто не может вымолвить с упреком:«Для чего я не жил в прошлые века!..»1884

* * *

Как каторжник влачит оковы за собой,Так всюду я влачу среди моих скитанийВесь ад моей души, весь мрак пережитой,И страх грядущего, и боль воспоминаний…Бывают дни, когда я жалок сам себе:Так я беспомощен, так робок я, страдая,Так мало сил во мне в лицо моей судьбеВзглянуть без ужаса, очей не опуская…Но за себя скорблю под жизненной грозой:Не я один погиб, не находя исхода;Скорблю, что я не мог всей страстью, всей душойСлужить тебе, печаль родимого народа!Скорблю, что слабых сил беречь я не умел,Что, полон святостью заветного стремленья,Я не раздумывал, я не жил, – а горел,Богатствами души соря без сожаленья;И в дни, когда моя родная сторонаПолна уныния, смятенья и испуга, —Чтоб в песне вылиться, душа моя должнаКрасть редкие часы у жадного недуга.И больно мне, что жизнь бесцельно догорит,Что посреди бойцов я не боец суровый,А только стонущий, усталый инвалид,Смотрящий с завистью на их венец терновый…1884

* * *

Есть у свободы враг опаснее цепей,Страшней насилия, страданья и гоненья;Тот враг неотразим, он – в сердце у людей,Он – всем врожденная способность примиренья.Пусть цепь раба тяжка… Пусть мощная душа,Тоскуя под ярмом, стремится к лучшей доле,Но жизнь еще вокруг так чудно хороша,И в ней так много благ и кроме гордой воли!..1884

* * *

Жалко стройных кипарисов —Как они зазеленели!Для чего, дитя, к их веткамПривязала ты качели?Не ломай душистых веток,Отнеси качель к обрыву,На акацию густуюИ на пыльную оливу.Там и море будет видно:Чуть доска твоя качнется,А оно тебе сквозь зеленьВ блеске солнца засмеется,С белым парусом в тумане,С белой чайкой, в даль летящей,С белой пеною, каймоюВдоль по берегу лежащей.1885

* * *

Умерла моя муза!.. Недолго онаОзаряла мои одинокие дни;Облетели цветы, догорели огни,Непроглядная ночь, как могила, темна!..Тщетно в сердце, уставшем от мук и тревог,Исцеляющих звуков я жадно ищу:Он растоптан и смят, мой душистый венок,Я без песни борюсь и без песни грущу!..А в былые года сколько тайн и чудесСовершалось в убогой каморке моей:Захочу – и сверкающий купол небесНадо мной развернется в потоках лучей,И раскинется даль серебристых озер,И блеснут колоннады роскошных дворцов,И подымут в лазурь свой зубчатый узорСнеговые вершины гранитных хребтов!..А теперь – я один… Неприютно, темноОпустевший мой угол в глаза мне глядит;Словно черная птица, пугливо в окноНепогодная полночь крылами стучит…Мрамор пышных дворцов разлетелся в туман,Величавые горы рассыпались в прах —И истерзано сердце от скорби и ран,И бессильные слезы сверкают в очах!..Умерла моя муза!.. Недолго онаОзаряла мои одинокие дни;Облетели цветы, догорели огни,Непроглядная ночь, как могила, темна!..1885