Русские сказки в обработке писателей
Шрифт:
Боль полоснула по сознанию, и он опомнился. Отбросив Наташкину руку, Евгений поджал губы и прошипел ей в лицо:
— Не твоего ума дело!
Он уже понял, что Гале она ничего не скажет.
И подруга, действительно, не сказала. Когда все улеглись, проклиная себя за мягкотелость, Наташка до утра проворочалась на раскладушке, надеясь, что Женя выйдет, чтобы продолжить диалог. И тогда она скажет ему всё. Возможно, даже ударит. Будет скандал, и всё выяснится само собой. Признаваться Галочке было страшно, но еще страшнее — промолчать. Женя так и не вышел.
Утром Наталья быстро собралась и ушла,
Ждать и догонять — последнее дело. Валентина не готова была ждать. Ей надо еще столько всего успеть! Женя стал лишь первой ступенькой на пути к звездам, которые, к сожалению, сияли на недосягаемой высоте, и ступенек к ним вело великое множество.
— Когда ты поговоришь с женой? — требовательно сдвигала она красивые брови, преграждая доступ к телу.
— Скоро, — Женя, руки которого безжалостно отпихивались упрямой Валечкой, вытягивал губы дудочкой в надежде дотянуться до вожделенного объекта хотя бы ими. — Ну ягодка, потерпи немного.
— Я уже много терплю, — напоминала Валентина. — Столько нормальные люди не терпят. Другая уже давно бы тебя бросила.
Ссориться с Валентиной в его планы не входило. Но и рвать с Галиной страшно.
— Я все продумал, — врал Женя, тесня оборону. — Осталось совсем чуть-чуть. Ты мне веришь?
Валя не верила и скрывать этого не собиралась.
Она не верила в его решительность, в его силы и в его организаторские способности. А еще она не очень-то верила в его здравый смысл. Жена, она же соперница, постоянно была рядом и вполне могла, заподозрив неладное, застолбить жилплощадь.
Будучи девушкой весьма целеустремленной, Валентина не собиралась следовать примеру российской интеллигенции и размышлять о вечном. Переломить ситуацию в свою пользу можно только действием. Все ресурсы физических действий она уже исчерпала, поэтому, недолго думая, обратилась к помощи высших сил. Пошуршав бесплатной газетой рекламных объявлений, она провела поверхностный маркетинг услуг магов, обещавших полный список благ согласно прейскуранту. Не найдя особых различий в перечне возможностей, она методично обзвонила всех, выявив наиболее приемлемую с точки зрения ценообразования колдунью. Валя, выросшая в сельской местности, где бабка-знахарка — больший авторитет, нежели районный доктор, верила в магию лягушачьих шкурок. То, что к колдунье была запись аж на неделю вперед, добавило надежд и укрепило веру в благополучный исход.
В назначенный день Валя стояла перед обычной пятиэтажкой, стараясь угадать, из какого именно окна вылетает по ночам на помеле уважаемая Инесса. Все окошки выглядели весьма банально, отчего у Валечки внезапно испортилось настроение.
«Еще надует», — опасливо подумала она, но отменять визит побоялась.
Инесса оказалась обычной полноватой тетенькой в балахоне, расшитом всякой поблескивающей чепухой. Ее помощница, сухопарая дылда с неумеренным макияжем на увядшем лице, провела Валентину по узкому коридору и втолкнула в полутемную душную комнату. Там, за огромным столом, восседала сама колдунья. Посреди стола красовался ионизатор воздуха в виде магического шара. Такие ионизаторы продавались на Валином
Инесса Эдуардовна была психологом по образованию и безработной по стечению обстоятельств. То есть устроиться психологом, конечно, несложно. Но те деньги, которые предлагало наше государство штатным психологам при всяческих медицинских и полумедицинских организациях, казались Инессе Эдуардовне возмутительно жалкими крохами, не компенсирующими ее трудозатрат. Отработав полжизни на казенных хлебах, она, наконец-то, нашла себя в частной практике. Как только расцвела пышным цветом мода на гадалок и ясновидящих, она получила лицензию на частную предпринимательскую деятельность и стала с энтузиазмом работать по специальности, привораживая, отсушивая и возвращая мужей в семью. По сути всем женщинам, приходившим к ней, нужен был именно совет хорошего психолога, коим Инесса Эдуардовна и имела счастье быть. Но дамам хотелось потустороннего антуража и уверенности в поддержке высших сил, что они и получали в комплекте с обычными практическими советами.
— Тебя привела любовь, — безапелляционно заявила Инесса, решительным движением руки заткнув желавшую уточнить подробности Валентину. — Но не все у тебя гладко.
Валя открыла рот и подобострастно кивнула. Она совершенно забыла, что, записываясь на прием, уже доложила помощнице суть вопроса. Кроме того, те, у кого «гладко», сидят дома, а не пополняют бюджет надомных колдуний.
— Вижу его. Высокий, стройный…
— Ага, — восторженно ухнула Валя, не удержавшись.
— Молчи. Глаза — добрые, улыбка хорошая… Он? — Инесса внезапно так треснула ладонями по столу, что Валя подпрыгнула.
— Он!
— Зовут его…
— Женя!
— Молчи, мешаешь. Сейчас проверю. Да, Женя. Так, а тут у нас что?
— Где? — Валя напряженно следила за раскачивавшейся Инессой, колебавшейся в сумеречном свете свечей, как гигантский кусок холодца.
— А вот здесь, — при этом тетка продолжала сидеть с закрытыми глазами. — Ну, все.
Она резко открыла глаза и уставилась на Валю.
— Соперница у тебя. А над тобой — порча. Сильная. Она к темному магу ходила, беда тебе, ой, беда. Как звать?
— Галя, — оторопело сообщила девушка, не ожидавшая от туповатой Женькиной супружницы подобного вероломства.
— Ну, вот что, Галя…
— Я не Галя, я Валя, — торопливо поправила ее Валентина, опасаясь роковых ошибок в действиях Инессы.
— А чего меня путаешь? — неожиданно сварливо прогнусавила тетка. — Валя-Галя, какая, разница? Восемьдесят долларов — по двадцатке за букву, поняла?
— Ага-ага, — Валентина сложила на груди руки.
— Ну, и долго сидеть будем? Деньги давай.
— Так вы же еще ничего не сделали! — струхнула Валя. Отдавать деньги было жалко, а ссориться с провидицей — страшно.
— При чем тут я? Деньги — ему! — Инесса жутко выпучила глаза и воздела руки к потолку.
— А он — кто? — здоровый деревенский рационализм не позволял отдать немалую сумму некой загадочной субстанции.
— Молчи! — в ужасе шикнула Инесса и вздрогнула. — Много болтаешь. Забирай свою черную карму и уходи.
Уходить, да еще с «черной кармой» Валя не хотела.