Русские снега
Шрифт:
А вот теперь за столом у них шёл чередом утренний завтрак со степенной беседой о делах хозяйственных: хватит ли дров до весеннего тепла, не проломится ли крыша над двором под тяжестью снега, и как быть с печью, которая дымит — потрескался бок …
3.
И не надо бы мешать, но Ваня хотел показаться соседке, чтоб она не пугалась, узнав, что засыпана снегом. Он постучал в оконную раму. Увлеченная беседой Анна глянула в окно и тотчас выразительно и громко сказала:
— Хулиган! Вот погоди, ужотко матери пожалуюсь.
Ваня улыбнулся в ответ: Анна всегда ругалась, что бы он для неё ни делал. Пошлёт его мать: отнеси, мол, криночку молока Анне — та встречала его, несущего полную кринку, такими словами:
— Бесстыжи твои глаза, куда ты прёсся! Или я молока не едала?
Но от криночки не отказывалась. Он брался за пустые вёдра — сходить для неё за водой — старушка налетала на него, словно курица-наседка, защищающая своих цыплят, того и гляди клюнет костлявым кулачком в темя:
— Да что ты хватаешь чужое! Вот уж верно говорят, что ум у тебя отшибло. Верно, что Ваня-дурачок ты.
— Баб Анна, ну воды же тебе хочу принести с колодца! Будто в первый раз! Ты же знаешь.
— Небось, вон дров не наколешь, — отвечала она, — и хворосту не нарубишь, а выбираешь дело, которое полегче. Лень-то, матушка, раньше тебя родилась.
Он рубил хворост, колол дрова, носил охапки поленьев ей в дом, к печи, а она продолжала бранить его. Старушка немощная, но вид имела грозный, голос звучный:
— Чтоб тя черти доняли! Ишь, развоевался. Умашной какой-то парень. Небось, не твои дрова, а мои, чего раскидал тут? Разве так колют? Тебе абы как, лишь бы отбояриться.
Весной он копал ей огород, носил воду для поливки — ничто не могло унять Анну Плетневу; ворчала, грозилась «отвесить в загорбок». Это было очень смешно, а в ответ на его смех она ругалась еще пуще. Самое сильное ее выражение: «Чтоб тебя забором обнесли!» Теперь что-то не употребила его. Ну, ничего, день длинный, еще «обнесет».
— Баб Анна! — крикнул он ей в окошко. — Завалило нас… выше крыши! Ты не пугайся, ладно?
— Чего?
— Завалило, говорю, снегом всю деревню. Выше крыши и деревьев!
— Полно врать-то, — отозвалась она, обмакивая картофелину в солоничку. — Нашел над кем шутки шутить! Ровесница я тебе, что ли! Ни стыда, ни совести у тебя, парень. Погоди, ужотко я твоей матери-то пожалуюсь. Пусть она тебя поучит ремнем али скалкой.
— Лучше скалкой, — посоветовал Ваня.
— Ишь, что болтает: снегом завалило. Сами видим, что намело… Сейчас вот ребята выйдут да и разгребут. А ты, Данилыч, не ходи, они без нас справятся. Я кирпич в печке накалю, прогреть тебе поясницу-то…
Анна Плетнёва — старушка строгая. Минувшим летом, в пору его увлечения мотоциклом, как ни быстро он мчался, она никогда не уступала ему дороги. Однажды он чуть не сбил её с ног, и быть бы уже тогда большой беде. Она будто выросла из-под земли на его пути и даже не
— Беды себе ищешь, болезный? Кто ищет — найдёт!
Ваня в ответ засмеялся, совершенно уверенный, что беды с несчастья могут случиться с кем угодно, только не с ним.
— Не боись, бабушка! — громко отвечал он, выволакивая мотоцикл из куста. — Кто чего боится, то с ним и случится. А кого страх не берёт, того и смерть обойдёт.
— Знамо, дуракам закон не писан, — благожелательно сказала она уже вслед ему.
Как раз в тот день пророчество и сбылось.
4.
Маруся встретила сына возле колодца, вид у нее был испуганный.
— Что случилось, мам?
— Тебя не засыпало, Вань?
С некоторых пор материна любовь к нему приобрела обостренный характер — после того, как в аварию попал да больнице пролежал долго, с тех пор она чуть что — уж смотрит тревожно, и у неё вздрагивают руки. Он жалел мать:
— Ты так себя измучаешь.
Два года назад отец погиб в нелепой дорожной катастрофе. Вот и ему, сыну, не повезло.
— Мы уже заплатили дань судьбе, больше с нас не потребуется, — утешал он её. — Точно говорю, мам! Так что не тревожься зря.
— А Анна? — тотчас напоминала мать. — Беда не приходит одна. Если с тобой ещё беда случится, я тоже с ума тронусь.
— На мне счастливая мета! — говорил он весело. — Знак небесного покровительства — подкова во всю филиономию! Не каждому так везет…
— Ты поосторожней, сынок, — напутствовала Маруся сына теперь, в подснежном ходу.
И то уж не просьба, а мольба. Прямо-таки крик души.
5.
Возле колодца он расчистил ногами землю, ища дорогу… и стал пробиваться по ней как раз серединой улицы деревенской, распихивая снег и лопатой, и собственным телом.
Шесть жилых домов деревни Лучкино располагались довольно далеко друг от друга; от трех десятков, некогда существовавших не осталось ничего. Нет, если провести археологические раскопки, можно найти битые черепки да дырявые чугунки, но не более того. Исчезли дома и люди с ними.
Ваня узнавал все колдобины дороги, угадывая: вот сейчас он напротив бывшего дома Петра Курочкина, первого лучкинского председателя колхоза. Когда-то давно, в незапамятные военные времена, с Петром случилось несчастье: по воле общего собрания продал он двух колхозных коров в городе на базаре, а потом зашел в столовую отметить удачную торговую сделку — выпил маленько, и деньги у него то ли вытащили из кармана, то ли он их потерял. Время было строгое, а тюрьма ему представлялась хуже смерти. Вернулся домой — повесился.