Русские ушли

Прокопчик Светлана

— Авария. Прямо по курсу на мост падает самолет.

— Обратитесь по Уставу, — был ему ответ, и трубка онемела.

Майкл бросил ее на рычаги в бешенстве. Посмотрел на Никитенко. Тот плакал от обиды. Майкл хрустнул зубами и снял трубку вторично:

— Ваше благородие, рядовой Портнов…

В эту секунду ночь за окном перестала существовать. Состав тряхнуло, Майкл и Никитенко оказались на полу. Страшный, мертвый свет вторгся в узкий тамбур, выжигая глаза. С криком оба солдата на четвереньках кинулись обратно, в переход, в вагон-ресторан. Животный инстинкт выживания гнал их к концу поезда.

В

вагоне-ресторане на них что-то падало. Состав трясло и корежило. За окнами не утихала яростная буря света. Потом сверкнуло так, что Майкл чуть не ослеп. Потянуло гарью. Вагон накренился. От грохота заложило уши, или же Майкл перестал воспринимать звуки.

Когда они уже были в столовой, вагон дальним краем ухнул вниз. Мост рушится, понял Майкл. Карабкаться вверх было тяжело, еще тяжелей стало, когда искореженный вагон дополнительно накренился набок. От дыма щипало глаза.

В тамбур выскочили вовремя: гармошечный переход рвался, на той стороне обреченно хлопала дверь. В тот момент, когда солдаты балансировали на краю, вагон с треском, выбросив фонтаны искр, просел вниз, разорвав соединение. Майкл сиганул вперед, Никитенко поскользнулся. Майкл успел его подхватить и случайно глянул назад, поверх крыши гибнущего вагона.

Мост горел, что-то взрывалось, в разные стороны разлетались фрагменты — вверх, по дуге и вниз, в страшно далекую маслянистую воду. Майклу показалось, что в воде среди горящих обломков движется живое.

Вагон солдатской столовой медленно наклонялся вниз и набок. Он качался, одним концом еще держась за конструкции моста. Дальше, к голове поезда, ничего уже не было — только пламя и взрывы. А вагон дрожал, потом крен стал критическим — и он рухнул, сокрушая боковины моста, сминая толстенные балки. Рухнул и на некоторое время замер. В тамбуре показалась человеческая фигура, она беззвучно разевала рот и махала руками. Майкл и Никитенко помогли ей забраться в уцелевший пока вагон. Оказалось, они спасли буфетчицу Нюську.

Мост дрогнул, протяжно застонал. Спасшаяся троица, толкаясь в узком проходе, побежала по вагону. Здесь было пусто, зияли открытые окна. Майкл подумал, что выпрыгнуть и бежать к берегу по полотну моста действительно разумней. Но ничего сделать не успел: характерный треск раздавался уже под самыми ногами.

В арестантском вагоне их встретил дикий рев: конвой сбежал, не отперев рещетки. Несчастные каторжники бились головами о стены и прутья, в коридор тянулись руки со скрюченными пальцами.

— Женщину пропустите! — гаркнул Майкл. — Иначе никого не выпущу!

Рев взметнулся до высшей точки, затем утих. Плачущая Нюська торопливо пробиралась по коридору к следующему тамбуру.

— Мих, — осторожно сказал Никитенко.

— Их не к смертной казни приговорили, — через плечо бросил Майкл. — Живо возьми отмычки и отопри окна.

Никитенко больше не задавал никаких вопросов. Майкл ковырялся с ключами, освобожденные арестанты прямо от решеток ныряли в окна. Возясь с заевшим замком шестого по счету купе, Майкл поднял голову и встретился взглядом с Подгорным. Сердце екнуло, такая ненависть горела в глазах бывшего сокурсника.

— Сука, — пробормотал Подгорный.

Замок наконец-то щелкнул, и Подгорный сильно толкнул решетку, сбив Майкла с ног. В следующий миг арестант исчез в

открытом проеме окна.

— Вот ведь тварь, — бормотал Майкл, слизывая кровь с разбитой губы.

Остальные заключенные вели себя по-человечески. Двое не стали убегать, а выдернули у Майкла и Никитенко часть отмычек, помогали справиться с замками.

Выпустив людей, Майкл направился к следующему вагону, но дверь оказалась запертой. Нюська, наверное, с перепугу хлопнула слишком сильно, и язычок замка заело. Тогда Майкл, не теряя времени, вылез наружу, где Никитенко уже построил арестантов в подобие колонны и командовал:

— Отставить панику! До берега добираемся организованно!

Его слушались, потому что он был прав. Кто-то неудачно выпал из окна, лежал на рельсах и орал благим матом. Майкл тычком остановил двоих наиболее крупных с виду арестантов, жестом показал на калеку: несите. Те подхватили без возражений.

До берега, как показалось Майклу, было около километра. Сущий пустяк для здорового мужика. Можно пробежать за считаные минуты. Другое дело, что бежать по рельсам и так задача не самая простая, а если учесть вибрацию моста — то и вовсе невыполнимая. Продвигались шагом, по пути подхватывая покалеченных, которых к концу поезда становилось все больше. Тут были и солдаты, и арестанты, даже один незнакомый офицер. Майкл оглядывал их мельком, боясь пропустить в сознание мысль, что их просто затоптали. Затоптали бегущие люди.

Когда кончились вагоны, идти стало легче. Майкл приказал прибавить шаг. Он уже видел впереди спины убежавших ранее, видел и спасительный берег. Каких-то полкилометра, всего полкилометра.

За спиной оглушительно загремело, мост содрогнулся. На ногах удержались не все. Кто-то закричал, Майкл закрывал рты паникерам зуботычинами. Случайно оглянулся и помертвел: поезда больше не было. Торчащие в разные стороны, изогнутые стальные балки корчились в пламени. Майкл на мгновение изумился: чему там гореть? Поезд ведь уже упал в реку. Конечно, на мосту найдется чему сгореть помимо разбитого состава, но почему полыхнуло так сильно? И взрывается что-то…

На самом краю огненного ада дергалась человеческая фигурка. Она добежала до безопасной зоны, тогда стало видно, что это уже не человек, а живой факел. Через несколько шагов горящий упал и больше не шевелился. По ушам ударил далекий, тонкий вскрик.

Майкл поднял свою колонну. Перед глазами все прыгало, он ничего не соображал, пока его в очередной раз не швырнуло мордой на рельсы. Мир потерял звуки. Майкл озирался растерянно, но видел только бушующее пламя вокруг. А потом до него дошло, что весь оставшийся участок моста кренится, и Майкл вместе с ним летит в виду.

Он не помнил, как выныривал. К счастью, его отшвырнуло далеко от горящего моста, и падающие обломки не грозили пробить череп. Пламя пожара давало достаточно света, чтобы определить, в какую сторону плыть.

Рядом копошились, захлебывались люди. Майкл подхватывал их, помогал отдышаться, разворачивал лицом к берегу. Потом на него наплыл кто-то остервеневший от страха и с перепугу утянувший под воду. Вынырнув, Майкл обнаружил, что топил его Никитенко. Дальше плыли вдвоем. Никитенко был вынослив, но правильно плавать не умел, и Майкл серьезно опасался, хватит ли у того дыхалки.