Русские – успешный народ. Как прирастала русская земля
Шрифт:
Вот как описывает «смотренная книга» поместье сына боярского Калугина в деревне Кривецкой Корочанского уезда: «А пашню ему пахать в той же деревне Кривецкой с детьми боярскими через межу, а сено косить по жеребьям, а на пашню земля и на сенные покосы и лес хоромный и дровяной, и рыбныя, и звериныя ловли отведены ему с его братьею с кривецкими детьми боярскими вопче [99] ». [100]
«Выпись поместная из строельной книги», сделанная князем И. Львовым для сына боярского Б. Золотарева, гласит, что будет указанный помещик «всяким угодьем владеть вопче с Дмитрием Бредихиным с товарищи». [101]
99
Вопче —
100
Миклашевский.С. 190.
101
Миклашевский.С. 191, 192.
Правительственный чиновник не определяет, в каких урочищах будет находиться пашня Золотарева. Местное товарищество определит, где встанет его двор и где он будет «дуброву и дикое поле на пашню распахивать и сена косить».
Строельная книга города Карпова от 1647–1649 гг. показывает, что в четырех деревнях Карповского уезда живут дети боярские, имеющие наделы примерно в 30 четвертей всякой земли. И здесь земли были выделены на целый помещичий коллектив, без разделения.
Так и образовались помещичьи деревни, обитатели которых жили как крестьяне, а воевали как дворяне. [102]
102
Багалей.Материалы. С. 22–27.
По данным на 1643 г., «прибылые» (служившие в украинных городах временно) дети боярские получали по 5 руб. жалованья, казаки — по 4,5–5 руб., стрельцы, пушкари и воротники — по 3,5–4 руб. [103]
Такие «командировочные» ложились тяжелой нагрузкой на казну, и правительство по-прежнему старалось привлечь людей в украинные города на постоянное жительство.
Земельные дачи и деньги на дворовое строение вызывали законный интерес, поэтому воеводам, заведовавшим переселениями, редко приходилось прибегать к принуждению.
103
Миклашевский.С. 142.
Служилое население южной окраины жило хоть и по-крестьянски, но достаточно зажиточно. Из 20–30 десятин поместья распахивали едва ли пятую часть. Тем не менее запасы хлеба в закромах служилых людей, занимавшихся земледелием, составляли в среднем около 500 пудов (взрослому человеку хватало на пропитание 15 пудов в год). [104]
За 1655 г. имеются сведения об имущественном состоянии недавних поселенцев в Новом Осколе — семейств полковых и беломестных казаков. Они могли порадоваться, глядя на свои 3,7 лошади, 2 коровы, 7,1 овцы, 6,3 свиньи.
104
ДСА. С. 83.
Дети боярские в Карпове имели в среднем 3,4 лошади, 1,6 коровы, 4,7 овцы, 5,1 свиньи. [105]
На Белгородчине, где жило 260 тыс. служилого населения (однодворцев, не имевших крестьян), на двор в среднем приходилось 3 лошади и 4 коровы. [106]
Не слишком отличаются от этих данных и сведения о крестьянской зажиточности.
В 1667 г. пешего иноземного строя капитан И. Кареев был отправлен в посопные (платящие подати хлебом) волости Белгородского и Короченского уездов для переписи черносошных крестьян, которые передавались во владение митрополита Белгородского и Обоянского.
105
МиклашевскийС 162
106
ДСА. С. 118.
Кареев описал семь сел и деревень, в том числе деревню Тюрину, откуда, возможно, происходят предки автора данной книги.
И что же — «везде следы довольства и труда».
Среднее число мужских душ в здешних семьях составляло 2,5 — несколько меньше, чем в центральной России, что, видимо, соответствовало дроблению благополучных семей на более мелкие. Лошадей на двор приходилось 2,9,
Эти показатели зажиточности сильно превышают те, что будет иметь средняя крестьянская семья на рубеже XIX–XX вв.
Как пишет Миклашевский в конце XIX в., «…благосостояние крестьян Государевой посопной волости XVII в. было во много раз выше, чем благосостояние крестьян любой полосы современной России». [107]
Было оно выше и чем в демографических центрах тогдашней Руси, так что переселение на окраины предполагало внушительную «премию за риск».
107
Миклашевский.С. 186.
А размер этого риска может показать статистика по небольшому городку Орлов Воронежского края. В 1680–1691 гг. там было получено 170 известий о приходе вооруженных врагов — татар, ногаев, калмыков, воровских казаков и даже староверов, подавшихся в разбойники. [108]
Вооруженный земледелец, постоянно рискующий своей жизнью, оставался центральной фигурой степного пограничья России.
Яркую картину создает обычно строгий М. Любавский: «Невольно проносятся в воображении образы этих людей, стоящих караулом и разъезжающих дозором по степи, терпящих всевозможные лишения — холод и зной, голод или жажду, но ревностно выслеживающих и подстерегающих татарина, строящих городки и валы, копающих рвы, вбивающих забои и надолбы в реках, на местах переправы валящих лес; чудятся выстрелы, крики и стоны этих людей, бьющихся не на жизнь, а на смерть, в степи с встречными татарскими отрядами или отражающими их от стены своих городов, от вала или засеки; слышишь набат государева вестового колокола, созывающего из окрестностей русское население в крепость; видишь столбы дыма и пламени, поднимающиеся над русскими городами и селами, полчища татар, мчащихся с добычей на юг». [109]
108
Миклашевский.С. 14.
109
Любавский.Наступление на степь. С. 23.
Усилия московских правительств по освоению Дикого поля и построению глубокой обороны южных окраин дали очень весомые результаты для всей страны.
Со времени создания Белгородской черты и до конца века запашка в южных уездах увеличилась в 7 раз. Не меньшими были и цифры увеличения населения — несмотря на сохранявшуюся угрозу набегов.
В 1646–1678 гг. население России (в постоянных границах) выросло с 4,5–5 млн до 8,6 млн. Из них в черноземных районах, освоенных за предыдущий век, проживало уже 1,8 млн человек. [110]
110
ДСА. С. 118.
Юг сделался источником хлеба для всей страны, поставки достигали в это время уже 1 млн пудов в год. [111] Существовавшая ранее угроза общего голода была снята. И хотя последние десятилетия XVII в. стали самыми холодными в письменной истории России, людям из северных регионов было куда уходить.
Начатая в середине XVI в. колонизация Дикого поля спасла Россию от синусоиды демографических колебаний. А ведь демографические законы для аграрных обществ суровы. И Magna Charta [112] не уберегла Англию от долгой депопуляции, которая началась в 1280-х гг. Ее население упало за последующие два века с 6 млн до 2,2 млн человек, почти в 3 раза. [113]
111
Там же.
112
Magna Carta — грамота короля Иоанна Безземельного, ограничивающая права королевской власти в пользу аристократии.
113
Там же. С. 15.