Русские в СССР. Потерпевшие или победители?
Шрифт:
Диспропорции были особенно заметны в области сельского хозяйства. «Закупочные цены на одну из основных производимых в РСФСР сельскохозяйственных культур – картофель не восполняют даже затрат на его производство. В хозяйствах Нечерноземья себестоимость центнера картофеля составляет 9 руб. 61 коп., а сдают его государству по 6 руб. 06 коп., – писала еще в перестроечные времена Г.И. Литвинова. – Убыточно также производство льна и другой производимой на территории РСФСР сельхозпродукции. Вместе с тем цены на хлопок, рис, чай, цитрусовые и другие производимые в южных республиках культуры, дают возможность их производителям получать достаточно высокие доходы. Достаточно такого сравнения. Производство картофеля и цитрусовых требует
«Интересно, что неэквивалентный межреспубликанский обмен хитро маскируется деформированной системой цен, в которой цены на продукты российского вывоза занижены во много раз, – писал в начале 90-х годов Д. Ленденев. – Так, например, по данным Госкомстата, разница между объемами ввоза и вывоза продукции в РСФСР в отечественных ценах в 1988 году составила минус 33,32 млрд рублей. Если же перейти на мировые цены, то РСФСР оказывается единственной союзной республикой с положительным сальдо (30,8 млрд инвалютных рублей)!» («Что ждет Россию!»).
Приводились и такие цифры – в результате неэквивалентного обмена Россия ежегодно теряла 70 миллиардов рублей – при том, что общенациональный доход СССР равнялся 625 миллиардам рублей. Не удивительно – к примеру, цены на российское сырье, поставляемое в республики Прибалтики, были ниже на 40 % по сравнению с мировыми.
В то же самое время контроль над союзными республиками постепенно ослаблялся. При Сталине было взято за правило назначать вторым секретарем ЦК союзных компартий именно русского. Этот секретарь был чем-то вроде наместника, тщательно контролирующего ситуацию.
Вот, например, как с этим обстояли дела в 1979 году в 12 неславянских республиках (данные Ежегодника Большой советской энциклопедии. М., 1980).
Но при Брежневе местные кланы становились почти всесильными. Таким образом и «помощь» республикам становилась совсем уж абсурдной и более напоминала плату за лояльность.
Тем не менее критика позднесоветского альтруизма за счет русских часто перехлестывает через край, как бы обесценивая аргументы. Так, в свое время Кара-Мурза писал: «Вот как И.Р. Шафаревич доказывает на цифрах, что советская власть притесняла русских: «В 1973 г. на 100 научных работников имелось аспирантов: среди русских 9,7 человека, туркмен – 26,2, киргизов – 23,8. Таков же был и уровень жизни…» Попробуйте это растолковать. Кто здесь русские, кто туркмены – аспиранты или научные работники? Зачем такой сложный показатель? Есть же попpоще: в 1985 г. в РСФСР было 68 тысяч аспиpантов, а в Туpкмении 496 – в 130 pаз меньше. Русских кандидатов наук в 1982 г. было 257 265, а туркменов 1511 – в 170,3 раза меньше, чем русских. Среди докторов наук в 1982 г. русских было в 251 раз больше, чем туркменов, в 1987 г. в 223 раза больше. Но главное, как из всего этого вывести идею о дискриминации русских в науке? Всю науку в СССР заполонили туркмены? В 1970 г. в РСФСР была 631 тыс. научных работников, а в Туркмении 3,6 тыс. (из них больше половины русских)» («Советская цивилизация»).
Никуда не уйти от того факта, что РСФСР была принижена и в политическом отношении. Ее лишили многих институтов, которые имели в своем распоряжении другие республики. Так, Россия не имела своей компартии, Академии наук и т. п. И это, конечно,
Кстати, о Российской компартии. Вопрос о ее создании поднимался еще задолго до начала перестройки. За РКП ратовала «ленинградская группа», руководители которой (А.А. Кузнецов, Н.А. Вознесенский, М.Н. Родионов) были репрессированы в 1949 году. В патриотической среде принято сочувствовать «ленинградцам» и считать их «русской партией», разгромленной «антинациональной» бюрократией. При этом совершенно не просчитываются все последствия образования РКП. Вместе с ней возник бы гигантский партаппарат, равновеликий аппарату КПСС. Далее началась бы борьба между двумя могущественными центрами, которая закончилась бы развалом СССР. Собственно говоря, это мы и наблюдали в 1990–1991 годах, только тогда власть уже была не у партийных, а у государственных структур.
Дело-то было не в том, что РСФСР лишили своей компартии. Неверным был сам подход к национально-государственному строительству. По своей территории и экономическому потенциалу РСФСР превосходила все союзные республики, вместе взятые. Но ее сделали всего лишь одной из республик, искусственно принизив роль и значение этого огромного государственно-политического образования. За это надо сказать большое «спасибо» пламенному интернационалисту Ленину, который грезил о «земшарной республике Советов». Вряд ли здесь нужно искать какие-то коварные происки русофобов. Ленин воплощал в себе интернационалистическую тенденцию советизма. И он, пользуясь огромным авторитетом, принес Россию в жертву своим глобалистским замыслам, которые так и не осуществились.
Инерция от этого красного глобализма сохранилась даже после решительного разгрома сторонников мировой революции в 20–30-х годах. Сталин, покончивший с леваками, был еще достаточно осторожен в области внешней политики. Однако при Хрущеве и особенно при Брежневе началась какая-то «феерия красок». СССР поддерживал множество «прогрессивных» режимов и движений в странах «третьего мира». Это не говоря уже о западных компартиях, которые снабжались даже в странах, где их мало кто поддерживал. К примеру, Компартии США, которая насчитывала всего-то десять тысяч членов, давали около трех миллионов долларов в год. А всего компартиям Запада отваливалось 200 миллионов ежегодно.
Советской власти, как известно, это мало чем помогло. СССР пал в результате внутренних противоречий. (Хотя его падению, конечно же, изрядно поспособствовал Запад.) И многочисленные «симпатизанты» в критический момент оказались совершенно бесполезными. А ведь те огромные средства, которые утекли к разным западноевропейским «мечтателям» и афро-азиатским «марксистским племенам», могли бы потратить на модернизацию экономики, подъем Нечерноземья, освоение Сибири и т. д. И не нужно было бы поддерживать союзные республики за счет России.
Однако для этого нужно было отказаться от инерционного, бюрократического интернационализма. Но как это было сделать без наличия некоего центра силы, альтернативного бюрократии? Была в СССР «русская партия», объединяющая самых разных людей – от партфункционеров до национал-диссидентов. Однако она была слишком уж завязана на бюрократии и не смогла переформатироваться в самостоятельную политическую силу.
Представляется, что говорить о русофобии и угнетении русских не приходится. (Как, впрочем, и о каком-то их процветании.) Вообще, с конца 30-х годов костяк руководящих кадров составляли русские. Л.И. Брежнев, А.Н. Косыгин, Д.Ф. Устинов, М.А. Суслов – это все русские. Как и М.С. Горбачев с А.Н. Яковлевым и Е.К. Лигачев с Б.Н. Ельциным.