Русские женщины (47 рассказов о женщинах)
Шрифт:
Она радуется, когда он распахивает ручонки, пытаясь обнять и поцеловать её в щёку, — она даже, кажется, улыбается. Улыбка ей даётся труднее всего — у неё страшное, со врождённым дефектом лицо: половина лица нависает над шеей уродливыми складками.
Она знает, что соседи называют её Кособока, — это прозвище прилипло к ней ещё с детства. Она давно привыкла к сочувственным взглядам и не поддерживает разговоры соседок о несложившейся бабьей доле. Им невдомёк, что у неё давно выросли внуки и теперь она ждёт правнуков — скорее бы уже, хотя возиться с чужими ей тоже нравится.
Она иногда задумывается,
Теперь Лёнька сам уже дед, он давно зовёт её в свои края, говорит, что там даже берёзы похожи на наши, ты же сама видела, решайся, мам, хоть поживёшь по-человечески. И она откладывает переезд, никак не может решиться, да и с Тимофейкой надо до конца досидеть, обещала до его двух с половиной, осталась пара месяцев до срока, а потом уж и в садик примут, душа не будет болеть.
Душа у неё болит за всех её подопечных — с чужими детьми она нянчится давно, начиная с сына соседки, которая поначалу переживала, что отдала ребенка Кособоке, но куда было деваться, когда на пособие не проживёшь, а в садик ещё рано. Это потом уже её передавали из рук в руки от одних родителей к другим, за ней записывались в очередь, а одна милая пара даже сказала, что родят специально под неё, когда она будет свободна, — года за три до того она вырастила их старшего, а теперь они захотели девочку.
Она жалеет, что не стала нянчиться раньше, но кто же знал, что у неё будет так получаться. Когда в пединституте ей сказали: «Ну вы же понимаете причину непоступления…» — она понимала, но плакала потом несколько дней и только через год догадалась поступить на заочное, выучившись на бухгалтера. Вот и хорошо, где бы она прокормила Лёньку, учителям тогда мало платили. Да и кто бы её взял тогда в учителя… Зато как выделили ей кабинет, так до своего главбухства она и проработала на элеваторе, горя не знала и лишний раз с косыми взглядами не встречалась…
А проказник Тимофейка снова спрятался за горку и уже бежит к ней, растопырив ручонки, и она приседает, чтобы он обнял её и погладил по щеке, той самой, а потом они поиграют в сороку. «Сорока-кособока», — говорит она, водя пальцем по его ладошке, а Тимофейка заливисто смеётся и поправляет её: «Солока-белобока!..» — и она смеётся вместе с ним, и даже жаль, что осталось всего два месяца, и она попрощается
Однажды, в свои два с половиной годика, Кособокой её назвал Лёнька.
Но она его простила.
Ей было тогда шесть лет. Или чуть больше.
Папу пригласили на дачу. Не на простую дачу — на обкомовскую, к начальнику главка.
Папа готовился всю неделю, от той поездки зависело многое, а главное — дадут ему генерального или нет. Если дадут, то…
Пригласили их всей семьёй, потому младшему братику были куплены смешные брючки с девчачьими рюшечками на штанинах, а для неё взяли огромную куклу, разговаривающую на немецком, и польскую дощечку для рисования с магнитным порошком внутри.
Перед выездом у неё заболел животик. Она даже не могла говорить — так было больно, — просто прикусила губу и хныкала, пока папа ходил по комнате и злился, крича на маму:
— Ты не понимаешь, что это значит для меня, для нас, ты не понимаешь! Там же или я, или… Ты знаешь, что сейчас в стране творится — сейчас все шлюзы открылись, — и тем, кто первый сел, тому всё и достанется! А вы мне тут животом маетесь… Вы ж меня под монастырь подведёте, мне же нельзя слетать из обоймы, у меня же, если копнуть, такое вскроется!..
Папа уже бегал по комнате, свирепея, а когда мама сказала ему «ну это же ребёнок» — папа схватил магнитную доску и грохнул её об пол, топнув по ней ногой, скрипя осколками и высыпавшимся порошком по гэдээровскому линолеуму.
Они тогда всё же уехали, а она осталась дома — не одна, с соседкой, но всё равно что одна.
Папа с мамой вернулись поздно, папа чуть не поскользнулся на рассыпавшемся порошке, когда нёс её заснувшего брата в кроватку, — он уже забыл про сегодняшнюю ссору, он не любит вспоминать о плохом.
…Психиатр показывает ей комиксы: «Скажите, о чём тут рассказывается?»
На картинке мужчина на пляже, спешащий на помощь тонущей женщине. На следующей картинке его, нахлебавшегося воды, выносит из морских волн толстая дама в купальнике.
Она говорит:
— Он поехал в Турцию не в сезон, там теперь холодно, нельзя купаться.
Психиатр предлагает разложить картинки по группам. На одной из картинок силуэт кошки и два слова на английском. Она говорит, что эта картинка лишняя, тут непонятные слова.
Психиатр теряется на несколько секунд, проверяет свои записи и осторожно спрашивает:
— Вы учились на инязе на английском отделении?.. И не знаете, что такое «рэд кэт»?
— Да, — безмятежно отвечает она.
На рисунок «окошко с цветочным горшком на подоконнике» она говорит, что это монастырь, тут можно спрятаться, а всех остальных накажут. Подобные нелепые ответы у неё есть для каждого теста.
На следующий день психиатр говорит с отцом — заказчик он. Психиатр говорит, что симптомы и научное обоснование в бумагах, с ними можно ознакомиться. Остальное хотелось бы обсудить прямо сейчас — его дочь нуждается в серьёзной терапии.