Русский адат
Шрифт:
– Я в бригаду вчера еще звонил… Сказали, что тебя встретят и отправят… И решил сам съездить – здесь встретить… Час назад прибыл… А твои в магазин ушли… Стол к твоему приезду накрыть… Ты что ж это, даже не доложил жене о ранении…
– А ты маме докладывал?
Вопрос не смутил отца…
– Ладно… А это, чтобы хромать было приятнее…
Он достал из угла под вешалкой свою старую тросточку. Тросточка красивая, из жесткой горной арчи, резная, конь в рукоятке. На голову коню большим пальцем надавишь, тросточка расцепляется, и обнажается узкий и длинный, в тридцать два сантиметра, как знал Алексей с детства, стальной клинок. Есть и предохранитель. Повернешь хвост на один оборот, и кнопка не нажимается –
Чем дальше, тем больше все происходящее казалось похожим на сон, потому что только во сне события имеют обыкновение развиваться так стремительно. Только недавно скучал в госпитале, а теперь уже дома… За два с половиной месяца неимоверно вытянулась дочь Анастасия. Стала более худой и высокой. К отцу подбежала и чуть было не уронила его. Хорошо, стена оказалась рядом, и можно было незаметно плечом на стену опереться. Жена Людмила молча ждала, когда дочь уступит ей место, чтобы поздороваться тоже. И жена тоже изменилась. Прическа другая, слегка поправилась в лице. Какие-то два с половиной месяца… А ведь командировка планировалась на полгода… За полгода изменения были бы гораздо большие…
Возвращение домой после долгой разлуки – это всегда момент волнующий. И за этими волнениями сначала как-то забылась даже боль в ноге. К столу Алексей шагнул без тросточки и… Чуть не упал на колено. Стопа не хотела держать…
Молча переглянулись с отцом. Отец все понимал…
– Ты в курсе, что мне предлагают? – спросил Алексей, чтобы сразу уйти в сторону от вопросов жены и не объяснять еще раз, что с ногой. Жена как раз в кухонных дверях стояла.
– В курсе… Твой командир бригады когда-то у меня в батальоне взводом командовал… Как и ты, старшим лейтенантом был… Он доложил…
– И что думаешь?
– А что предлагают? – подойдя к столу с каким-то новым салатом в глубокой тарелке, спросила Людмила. Она больше всего на свете любила делать салаты и по праздникам выставляла их на стол больше десятка.
– Вариант службы… – коротко прокомментировал Алексей.
Он никогда не посвящал жену в тонкости своих служебных дел и на возникающие иногда вопросы предпочитал отвечать так, чтобы ей больше не хотелось спрашивать. Сейчас, впрочем, после долгой разлуки, быть жестким не хотелось, и ответил он просто сдержанно.
– Может, на новом месте хоть вместе жить будем?
– На новом месте такая же бригада и такой же военный городок… Хотя я даже не знаю, какая бригада и какой городок… Но телевидение там есть едва ли…
Людмила работала инженером в телецентре и потому всегда вынуждена была оставаться в областных городах, которых за годы службы старшего лейтенанта они сменили уже три. Ни в одном военном городке работу по специальности она найти бы не смогла. А сидеть без работы, как многие офицерские жены, не желала. Правда, сейчас телевидение начинало переходить на цифровые форматы если не в вещании, то хотя бы в эксплуатации, и Людмила уже несколько раз говорила, что предстоит большое сокращение, и ее должность, возможно, будет уже не нужна. Тогда и ей придется сидеть без работы…
– И что скажешь? – спросил Алексей у отца.
– Скажу,
– Лечить надо, и срочно… Я потому и из госпиталя, как говорится, по собственному желанию, что там никакого лечения нет…
– Папа, а зачем тогда госпиталь, если там не лечат? – спросила Анастасия.
– Там отдыхают, доча… И я отдыхать устал…
– Я говорил уже… – напомнил старший Пашкованцев. – Есть в Москве специалист… В госпитале… Профессор… Я с ним созванивался… Может для начала просто консультацию дать… А там посмотрим…
– Значит, мне в Москву надо… И чем быстрее, тем лучше…
– Завтра, как приеду, сразу снова созвонюсь… Пусть назначает время… Подъедешь?
– Подожди… Мне сначала с машиной бы освоиться…
– Поездом…
– Очень здорово!.. А потом по Москве в метро… Ноги пообступают… А ты терпи… Ты же знаешь, я метро и здоровый не переношу… Я в любом городском транспорте, когда ко мне кто-то прижимается, нервничать начинаю… Мне дистанция нужна… Метро не для меня…
– Зато быстрее, чем на машине… Сейчас такое движение…
– За год, думаю, не сильно изменилось… Год назад нормально ездил… Главное, чтобы нога не подвела… Как освоюсь за рулем, сразу тебе сообщу. Тогда и созванивайся. Может, сегодня вечером попробую…
Отец постучал вилкой по горлышку только что выставленной на стол бутылки.
– После этого не советую…
– Я если попробую, то только около гаража… В город выезжать не буду…
– Пора машину с «автоматом» покупать…
– Папа, а машина с автоматом в кого стреляет? – спросила Анастасия.
– Она, доча, не стреляет, она скорости переключает в автоматическом режиме. А машину с «автоматом» давно хочется… Только пока все другие заботы… Да и моя пусть уж доездит до конца, сколько сможет… Продавать за копейки жалко…
Утром, отправив жену на работу, но еще до того, как отца посадить на поезд, Алексей сам себе промыл раны биглюконатом хлоргексидина, порадовался, что раны заживают быстро, и скоро отвалится последняя корочка коросты на входном отверстии пуль, а короста на местах разреза мышц, через которые пули удаляли, уже отвалилась, оставив только красные рубцы и точки в местах швов. Потом сделал себе перевязку новым эластичным бинтом. Бинт умышленно сделал тугим. Долго такой тугой носить трудно, нога затекает. Но на время как раз будет впору. И пошел в недалекий от дома гаражный кооператив, где держал свою машину. Но понятие «недалекий» казалось нормальным здесь, в большом городе, в областном центре. Там же, в дагестанском поселке, для преодоления такого расстояния обычно вызывают машину или бронетранспортер. Но дошел Алексей до гаража, на удивление, без усталости, чему сам порадовался. Хотелось и еще попробовать нагрузки, другие, например быстрым шагом походить, но пока он не отважился на такое.
В гараже, прежде чем машину завести, вытащил из тросточки клинок и наточил его на наждачном станке. Металл был жестким, точился плохо. Видимо, закалка делалась после первоначальной заточки. Но вообще-то этот клинок был колющим оружием, а не рубящим, и ему ни к чему было иметь острые края, главное, чтобы острие было заточено, а острие точилось легко, там сталь после закалки была «отпущена». Только закончив заточку и собрав клинок в трость, Алексей сам сообразил, что постоянно оттягивает время, не желая сесть за руль. Словно боится отрицательного результата. Но попробовать силы следовало, и он сел, сначала не заводя машину, и просто несколько раз отжал сцепление. Радости это занятие доставляло мало, тем не менее и боль была совсем не такая, чтобы от нее сознание терять. А если сознание терять не от чего, можно позволить себе ездить…