Русский акцент
Шрифт:
– А вот это как раз не имеет решающего значения, – заверил его Яков, – ведь вы, как следует из ваших документов, кандидат технических, повторяю технических, а не каких-нибудь там филологических наук и, надо полагать, хорошо знаете физику и математику. Вот что главное.
Математику Борис знал достаточно хорошо, ведь, по сути дела, вся геодезия базируется на математике. Больше того, математика зародилась из геодезии, а не наоборот. Борис глядел на пальмовые ветви, нахально вторгающиеся в кабинет Якова, и подумал:
– А почему бы и в, самом деле, не попробовать сеять разумное и доброе в области математики, раз другого выхода нет. Теребя в кармане зажатую в руках сигарету, которую сиюминутно хотелось выкурить до последнего тлеющего уголька в ней, вслух он озвучил Якову следующее:
– Как же я, простите, буду преподавать, когда мне, вряд ли, представится возможность в ближайшее время перепрыгнуть через барьер, называемый языковым.
– За это, уважаемый Борис, не надо беспокоиться, министерство образования организовывает для соискателей полугодичные интенсивные
Вызов не замедлил прийти уже через неделю. Только как по форме, так и по содержанию это был не вызов от слова вызывать, а скорее отзыв от слова отозвать. В коротеньком письме вместе с пожеланиями дальнейших успехов сообщалось, что он, Борис Буткевич, не может быть принят преподавателем в системе ОРТ ввиду отсутствия у него диплома педагогической направленности. Коротко, однозначно и более чем понятно. Непонятно только зачем Яков Резник из эксклюзивного города Черновицы морочил Борису и без того забитую мрачными мыслями голову. Впереди снова маячило продолжение марафона, по дороге окутанной густым туманом.
Глава 4. Стрелецкая водка
Временно рассеять эту миражную дымку неожиданно удалось соседу по этажу израильскому аборигену по имени Нисим. Аборигеном Нисим являлся не всегда. В Израиль он репатриировался маленьким ребёнком вместе с родителями из африканской страны с экзотическим названием Марокко. Это государство долгое время была французской колонией, поэтому представителям ашкеназской общины Нисим представлялся выходцем из Франции с целью приблизить своё родство поближе к Европе. Ведь Африка во все времена представлялась европейцам некой, мягко говоря, мировой глубинкой. Борис только сейчас понял, что, по большому счёту, всё еврейское сообщество в Израиле делится на ашкеназов и сефардов. По теории, ашкеназ – это еврейское наименование Германии, а Сфарад – название Испании. На практике, всех евреев, рождённых в Европе, называют ашкеназами, а большинство переселенцев из арабских стран – сефардами. Борис, будучи два месяца в стране, ещё не понял, что между ашкеназами и сефардами существует заметное даже невооружённым глазом противостояние. Дело в том, что ашкеназы, прибывшие в Палестину ещё задолго до образования государства Израиль, по сути, создали все государственные институты и по сегодняшний день контролируют большинство аспектов политической, экономической, финансовой, социальной и культурной жизни страны. В целом они относятся к наиболее зажиточной части общества, занимая в нём ключевые должности. Исторически сложилось, что сефарды с первых дней их появления в Израиле были унижены и дискриминированы ашкеназами. Отголоски этого, прямо скажем, не совсем этичного явления имеют место быть и сегодня.
Несмотря на все эти отголоски, коренной москвич, европеец, а теперь ещё и ашкеназ Борис Буткевич сблизился с Нисимом, соседом по этажу, уроженцем небольшого городка, расположенного в Северной Африке. Невзирая на огромную разницу в образовании, разделяющую их (Борис всё-таки относил себя к разряду учёных, а Нисим работал простым сантехником), они сдружились. Этой, более чем странной, дружбе двух ровесников с диаметрально противоположным менталитетом не мешал даже языковый барьер. А началось с того, что в туалете у Бориса засорилась канализация. По всей квартире распространилось зловонное амбре, с запахом фекалий на канализационных отстойниках. К тому же это произошло за час до наступления «шабата». Шабат по форме является, начиная с воскресения, седьмым днём недели, который у евреев, по сути, является праздником. Уже за день до его наступления евреи желают друг другу «шабат шалом». В дословном переводе это переводится как «здравствуй суббота», а на самом деле означает пожелание «мирной субботы». По содержанию «шабат» – это остров спокойствия в круговороте волнений, забот, хлопот и суеты, который характеризует повседневную жизнь в течение остальных шести дней недели. Главное правило «шабата» – человек в этот день не должен работать. Каждую неделю страна замирает: закрыты все бизнесы, не работают практически все учреждения и магазины, автомобили стоят в гараже, городской транспорт не функционирует, заботы материальной жизни скрываются за пеленой забвения. Так, по крайней мере, выглядел «шабат» до приезда советских евреев. Уже через несколько лет после приезда миллионной армии репатриантов из СССР, подавляющее большинство которой по укоренившейся привычке даже религию иудаизма считали опиумом народа, в основные каноны «шабата» были внесены существенные коррективы. Бывшие жители одной шестой части суши, невзирая на запретные каноны, свободно передвигались по стране на своих авто из точки А в точку В. В крупных городах по субботам начали работать небольшие русские продуктовые магазины, переросшие со временем в крупные супермаркеты. Это, однако, ни в коей мере не относилось к религиозному Нисиму, который весь пятничный вечер и большую часть субботнего дня посвящал молитвам в синагоге.
Так случилось, что примерно за час до наступления «шабата», он проходил мимо квартиры Бориса, учуяв естественно неблагородный запах, доносившийся оттуда. Так случилось, что Нисим долго не раздумывал, вооружившись инструментом сантехника, принялся за нелёгкую работу очистки канализационной трубы. Ему удалось найти неисправность в самой трубе, внутри которой каким-то образом оказался железный уголок, препятствующий стоку жидкости. По версии жильцов дома это было специально проделано арабскими рабочими, которые строили этот дом. Если у Владимира Высоцкого «всего лишь час дают
Всё-таки в виде малой толики какого-либо вознаграждения Борис подарил Нисиму бутылку крепкого русского напитка. Честно говоря, он и не думал презентовать соседу этот образец советской ликероводочной промышленности, на этикетке которого было написано «Стрелецкая горькая настойка, цена 2р.38 коп, без стоимости посуды». Она была названа в честь военного подразделения времён Петра 1. Стрелец, изображённый на водочной наклейке, был вооружён ружьём, а в другой руке он держал закруглённую режущую металлическую пластину на длинной ручке, напоминающую топор. Поэтому, горькая настойка получила второе народное название. Одни представители пьющего народа называли её «мужик с топором», а другие – «человек с ружьём». Борис не причислял себя к обществу как анонимных, так и легальных алкоголиков. Да и потреблял он по случаю совсем не водку, а исключительно марочный коньяк. Но бутылка «Стрелецкой» оказалась в его израильской квартире вовсе не случайно. Ещё в Москве он бросил её в багажный чемодан не в качестве маленького русского сувенира, а скорее как мрачное напоминание об эпизоде, который он тщетно пытался предать забвению.
Это произошло в середине семидесятых, через год как они с Таней поженились. Жили они тогда у Бориных родителей, где в большой трёхкомнатной квартире им выделили комнату. Местом постоянной встречи Татьяны с матерью Бориса являлась просторная кухня. Вот здесь-то и находила коса на камень. Неизвестно, кто являлся косой, а кто камнем, но именно кухня являлась местом постоянных разборок и конфликтов между Татьяной и мамой Бориса, Брониславой Григорьевны. Мать неизменно жаловалась на молодую невестку, а Таня – беспрерывно на свекровь. Что самые любимые Борисом женщины не могли поделить на этой самой кухне, было выше его мужского понимания. В один далеко не самый прекрасный вечер выяснение отношений между двумя женщинами переросло в громкий скандал. Бронислава Григорьевна обвиняла Таню в полном неумении приготовить мужу обед, а она, в свою очередь, инкриминировала матери Бориса деспотизм и непочтение к себе. Самым неутешительным во всём этом являлся факт того, что обе женщины возлагали на Бориса функции третейского судьи. Но он был не просто третьим лицом, а человеком, горячо любившим свою мать и искренне боготворившим молодую жену. По этой веской причине в третейские судьи Борис ну никак не годился. Разбушевавшийся конфликт принёс ему нравственные страдания, заныло сердце от бессилия разрешить эту непростую ситуацию. Обозлённый и убитый свалившейся напастью, он не нашёл ничего лучшего как хлопнуть дверью и покинуть родительский дом. Ему казалось, что он шёл по узким замоскворецким переулкам в направлении, куда глаза глядят. Но глазам, почему то приглянулся бар под романтическим названием «Метелица». Здесь крепкие спиртные напитки продавали не оптом, а на разлив. Борис увидел за стойкой бара молдавский коньяк «Белый аист». Выгребая свою денежную наличность из карманов, он обнаружил, что её сумма соответствует только лишь стакану относительно дешёвой настойки «Стрелецкая». Борис не знал, что алкогольная голь России окрестила эту настойку непристойным названием «Стервецкая». Справедливость этой народной идиомы он ощутил уже через час после принятия этого чуда-напитка. Единственное что всё-таки удалось его производителям, это достичь полного соответствия его названию. Внутри у Бориса простреливался весь организм, через каждые четверть часа его тошнило, и он останавливался, чтобы в очередной раз опорожнить накопившуюся в недрах своего тела едва переносимую гадость. Наиболее отягощающим последствием «стрелецкого» возлияния была практически полная потеря ориентации, как в пространстве, так и во времени.
Борис пришёл в себя только утром, проснувшись в чужой постели. Над ним склонилась какая-то невероятно красивая женщина, которая, протянув ему стакан с прозрачной жидкостью, приказала немедленно опустошить его. Содержимое стакана наяву оказалась водкой. Борис, поперхнувшись ею, хотел отбросить ненавистную посудину, но белокурая красавица не дала ему это сделать, заставив допить её до конца. Прошло ещё четверть часа, прежде чем краски объективной реальности стали проявляться в глазах Бориса. Интерьер комнаты, в которой он находился, показался ему знакомым. А когда пышногрудая блондинка снова подошла к нему и нежно проворковала:
– Доброе утро, Борисочка! Эту ночь, дорогой, я не забуду никогда. Я всегда предполагала, что ты эротичный мужчина. Но сегодня поняла, что ты прямо сексуальный мачо, жеребец, который может соблазнить любую женщину.
Только через какое-то время Борис, сквозь просеивающийся перед глазами туман, опознал в ней свою сокурсницу Наташку Соколову.
– Наташка, что происходит, почему я здесь и как сюда попал? – заикающимся голосом пробубнил Борис.
– Да, Борисочка, ночь была с ливнями, а секс был совсем нескучный, – продолжала гнуть свою линию Наташа.