Русский хан. Дилогия
Шрифт:
К вечеру сидели в трапезной у князя Феодора, мои темники вперемежку с боярами. Вино и пиво лились рекой.
Сынок лежал позади моего кресла и грыз кость. Не сидел с нами Ильяс, шальной стрелой ему пробило плечо. Я его подлечил, и он спал в палатах – пусть выздоравливает. Афанасий, сидевший слева от меня, все что-то бубнил, глядя перед собой в стол.
– Афанасий, с кем беседу ведешь?
Оказывается, он полчаса у меня прощения просил за нескорый подход гвардии.
– Э, пустое. Вовремя прибыли. Ты лучше обскажи,
– Прошли, государь, слава богу. Когда гонцы твои прискакали, они как раз обучались парами работать, только вот карабинов на весь тумен всего сотня.
– Не печалься, темник, оружие будет, дай срок. Что с потерями?
– Ровно триста воинов, государь.
– А у вас как? – обратился я к остальным.
Без потерь, как водится, не обошлось, но умеренно. Русские дружины потеряли пятьсот двадцать четыре воина, два башкирских тумена – полторы тысячи и вдвое раненых. Семен повернулся ко мне:
– Государь, а ведь Гирей-хана живьем взяли.
– Во как? Князь, – позвал я Феодора, – ты что с Гирей-ханом делать собираешься?
– Дык, государь, он же твой пленник, не мой.
– Ну а если я его тебе отдам? – не унимался я.
– Не знаю, что и сказать, – пожал он плечами.
– Экий ты у нас добренький. Он пришел Рязань твою захватить, да тебя со всем народом прирезать, а ты: «не знаю»… Завтра же на эшафот его, и башку с плеч.
– Как скажешь, государь.
– Тьфу на вас. Все, пошел почивать.
С утра занялся нашими ранеными, самыми тяжелыми.
Помог примерно двумстам, потом шторки упали и проспал до вечера. В сумерках проснулся, испил квасу. Вышел из гостевой опочивальни, у дверей торчали неизменные Федор с Петром.
– Ну что, отрубили башку Гирею?
– Дык, государь, без тебя не осмелился никто.
– Ешкин кот, совсем обалдели. Федор, покличь князя.
Прибежал князь Феодор.
– Князь, ты чего в самом деле? – спросил я, зевая. – Я же тебе вчера что сказал? На кой ляд меня ждать? А если б я неделю спал? Не ожидал от тебя, князь. Делай, что приказано, пока не осерчал вконец.
Князь Феодор исчез, а я подался к раненым на княжий двор.
Опять лечение. Все, на сегодня хватит, завтра последний день, а послезавтра – на Казань.
На другой день Семен доложил: главного злодея казнили вечером и доставили его казну.
– Вносите! – крикнул он в коридор.
Четверо бойцов внесли сундук средних размеров.
– Взяли в шатре Гирей-хана, посчитали – две с половиной тысячи золотых монет.
– Откройте, ребята, – попросил я. Действительно, золотые монеты.
– А кто лично брал сей трофей?
– Они брали, – кивнул Семен на бойцов.
– Раз такое дело, подходи по одному! – и я выдал каждому спецназовцу по четыре золотых. – Ступайте.
Бойцы вышли.
– Семен, черпни сколько нужно, но в меру.
Сеня, как-то
– Ты с каких пор скромный такой стал? Семен, не узнаю.
– С тех пор, как с тобой повелся, – буркнул Скуратов.
– Не валяй дурака, подь сюда.
Я насыпал Семену полный карман кафтана.
– Деньги халявные, подставляй второй карман. У тебя молодая жена, расходы немалые.
– Опять подкалываешь? – просипел Скуратов и выскочил вон.
– Вот дурачок, я на полном серьезе, а он – «подкалываешь». Ничего, перебесится, ему на пользу.
– Федор, сундук охранять, как меня. Я – к раненым, со мной Сынок.
Я свистнул, откуда-то сбоку вынырнул тигр, так и пошли с ним на пару.
Все, попрощались с Рязанью, прокатил напоследок князя Феодора на «десантнике», и мы с Семеном рванули в Казань.
Наши тумены на рысях неслись вслед за нами. Мы гнали тем же путем по льду рек. Остановились на ночь в Нижнем. Переночевали в тепле у князя Василия. Утром с рассветом опять по машинам.
Сынок дрых за моей спиной, не захотел оставаться в фургоне. Интересное дело, во время уничтожения Орды он спокойно отлеживался в своем транспорте в обозе. Стоило нам собраться домой, он тут как тут, и ведь специально никто его не звал – сам приперся. Как он чует?
Пока что наматывали километры по Волге, осталось двести, сто. Сделали остановку, пусть плечи и руки отдохнут. Подъехал бот Семена. Он вылез и сел прямо в снег. Все мы изрядно устали, но кое-что необходимо было сделать прямо сейчас. Полез в машину и сел за рацию, чтобы выйти на наших в Казани. Минут через десять удалось наладить связь.
– Государь, вы где? Хотел ответить в рифму, да не ко времени.
– Доложите обстановку. Что в городе?
– Государь, войска держат оборону второй день. Приперлись какие-то дикие степняки, кибиток понаставили во весь горизонт. Наши пока держатся.
– Что с моим семейством?
– Все живы-здоровы.
– Передайте Толгат-хану, будем часа через два, пусть готовится к атаке, сигнал – стрела. Роджер.
Вылез из бота.
– Семен, Казань оборону держит второй день. Через полчаса выступаем.
– Владимир, а кто наехал на город?
– Не знаю, увидим на месте.
После короткого отдыха и небольшого перекусона погнали дальше. Через полтора часа увидели город, окруженный непонятной ордой. Остановились за километр, понаблюдали в бинокль.
Ничего не поняли: кто такие, и не татары, и не половцы? Конницы до фига, не меньше пяти туменов. До нас доносился грохот пулеметов и треск карабинов. Ладно, подскочим ближе.
Нашли пологий спуск, подъехали почти вплотную. По всей длине ледяной стены шел ожесточенный штурм. Хитропопые степняки накидали хвороста в нескольких местах и поджигали. Стена плавилась. Вот в эти проемы они и пытались пробиться.