Русский хан. Дилогия
Шрифт:
Мы легко нашли крупнейший в столице продовольственный фирменный магазин. С некоторым трудом попали к директору.
Внешне он мне понравился – спокойный дядя, знающий себе цену. Я выложил пару золотых и договорился о встрече. На шесть часов вечера заказали столик в ресторане «Прага», а в полседьмого пили армянский коньячок с директором. Звали его Виктор Петрович. Выпив рюмку, он задумчиво повертел в руках золотой динарий.
– Вы меня извините, но я пригласил эксперта. Не возражаете?
– Вы в своем праве, Виктор Петрович.
Директор оглянулся в зал и махнул рукой. Из
– Полагаюсь на ваше мнение, профессор.
Мы с Семеном переглянулись: однако, как все серьезно поставлено.
Профессор минут десять елозил с лупой по монетам, только что на зуб не пробовал. Как и следовало ожидать, он подтвердил подлинность раритетов. Под конец экспертизы так разволновался – руки затряслись и лупа упала в салат. Беднягу пришлось отпаивать коньяком. Подозвав администратора, директор отправил пьяного вдрызг эксперта домой.
Пол-лимона баксов и шестьсот тысяч рублей предстояло забрать завтра в магазине.
– Виктор Петрович, послушайте доброго совета, вам срочно нужно бежать из Союза.
Директор, выпив бокал шампанского, с улыбкой поинтересовался:
– Почему так пессимистично, Владимир Михайлович?
– Можете, конечно, не верить, но мы с приятелем знаем будущее. Всех крупных делаваров в скором времени Андропов расстреляет с конфискацией. Он мужик суровый и крови не боится. Бегите, пока не поздно. Мы вас предупредили, дальше вам решать – комфортно жить за бугром или лежать на Родине в гробу. Ну, на посошок и до завтра.
Переночевав в гостинице «Россия», бодрые и отдохнувшие, поехали в магазин к покупателю.
Виктор Петрович честно рассчитался, и мы распрощались.
– Хан, опять у нас куча денег, устал таскать.
– Не ной, сегодня обменяем восемьсот тысяч и привет – вечером уезжаем в Нижний Новгород, тьфу, в Горький.
– А туда зачем?
– За машинами.
Мотанье по заполошной столице и мне надоело до чертиков, а что делать – нужно дело довести до конца.
Получили у валютчика за наши рубли двести тысяч долларов. На покупку авто и прочие траты оставили наличкой шестьсот штук деревянных. Обвешанные чемоданами и сумками, ввалились в откупленное купе.
– Вот не думал, что деньги такие тяжелые, – пробубнил Семен, цапнув со столика бутылку минералки.
Утром прибыли в Горький. Оставив в камерах хранения надоевшие чемоданы, поперлись на автозавод.
С директором поговорили весьма продуктивно – сорок тысяч, хоть и в рублях, аргумент весомый. В итоге заполучили два автомобиля «ГАЗ-24» в экспортном исполнении и один автомобильный прицеп – тележку. На вопрос Семена о прицепе сказал лишь одно слово: мотоцикл. Нацепив транзитные номера, заправились бензином, и на запад, в Ковров.
Прибыли поздно вечером, переночевали на окраине города.
С утра Скуратов стал меня тормошить:
– Поехали за мотоциклом, самый лучший выберем.
– У вас что, авторынок богатый? – зевая спросил я.
– У нас мехзавод, работающий на оборонку, попутно клепает мотоциклы.
– Тогда поехали.
Поскольку Семен местный, ему и карты в руки: он поехал
Пара шоколадок секретарше, и мы в кабинете директора. Нормальный мужик, вояк в нас сразу просек и проблем с мотоциклом не возникло, правда не «ижак» – их здесь не выпускали. Нам продали армейский «Урал» – тоже не хило. На предложенные деньги директор шибко обиделся – тогда пригласили его в ресторан. Выйдя из приемной, Семен выдал:
– Побольше бы таких директоров, глядишь, Союз бы не развалили. В гостиницу соваться резона нет, устроимся в частном секторе.
– Добро, веди, Сусанин.
Тщательно закрепив «Урал» в прицепе, поехали.
Ковров производил впечатление тихого патриархального городка, где люди живут спокойной размеренной жизнью. После нервной столичной беготни и всякой криминальной шушеры здесь душа отдыхала.
Скуратов сориентировался легко, и через час мы пили чай на летней веранде у Василия Ивановича, хозяина добротно срубленного дома.
Василий Иванович, плотник от Бога, поставил с товарищами не одну улицу в Коврове. Седьмой десяток, но подвижный и крепкий мужичок. Он овдовел шесть лет назад, трое взрослых сыновей разлетелись по всему Союзу, вот он от скуки и пускает иногда квартирантов.
По огромному двору важно вышагивали индюки, суетились куры, за сеткой в углу гоготали гуси. Небольшой огород с зеленью и несколько яблонь с вишнями дополняли пастораль.
Василий Иванович – фанат рыбалки, и если бы не его беспокойная «скотобаза», по его выражению, он бы все лето жил на берегу Оки. Распознав во мне родственную, хозяин разволновался:
– Владимир, давай завтра с утра на рыбалку, у меня лодка и снасти всякие имеются.
– С удовольствием составлю вам компанию. Семен, ты с нами?
– Нет, хочу выспаться.
– Вы, ребята, отдыхайте, а я пошел по хозяйству, заодно червей подкопаю.
Скучно ему, а тут новые люди, есть с кем пообщаться. Эх, старость не радость.
Спали до вечера, затем поехали в ресторан.
Ровно в восемь подъехал директор, звали его, как и Скуратова, Семеном Николаевичем. Уговорили два литра качественной водочки местного розлива. Душевно попрощались с директором «оборонки» и поехали отдыхать.
Ранним утром меня поднял неугомонный Василий Иванович. Встал, туалет-душ, влез в камуфляж и с хозяином на Оку. На лодке приплыли в заветное место Василия Ивановича – большой залив с поросшим высоким камышом берегом.
– Мы с тобой сетушку бросим, подстрахуемся.
Вдруг клевать не будет, – объявил дед.
Поставили сеть, и за основную рыбалку. Поклевывала всякая мелочь. Я тем временем призадумался: каким образом помочь родителям Скуратова?
Слегка напрягал отец Семена – коммунист, фронтовик. Отечественную прошел от начала до конца. Пять раз горел в танке, три раза лежал с ранениями в госпиталях, воевал механиком-водителем на «КВ», затем на «Т-34» горел в танковой битве под Прохоровкой. Вернулся после победы в звании старшины и «иконостасом» на груди. Одних медалей «За отвагу» – четыре экземпляра. Сейчас ему пятьдесят восемь, продолжает трудиться, первый токарь на мехзаводе, где, кстати, приобрели мотоцикл.